"Я все время терпела фиаско"
В прокат вышла семейная драма "Одиссея Петра" со Светланой Немоляевой в одной из главных ролей. В фильмографии 81-летней актрисы около сотни киноработ. На этот раз она сыграла бабушку мальчика Пети, которого родители увозят в Германию — против его воли. Уже более 60 лет Немоляева выходит на сцену театра имени Маяковского, а в последние годы активно снимается у молодых режиссеров и мастеров артхауса. В интервью РИА Новости Светлана Владимировна рассказала, как выбирает роли и почему любит современное кино.
— Кто вас пригласил в картину, что заинтересовало в сценарии?
— Эту роль мне предложил продюсер фильма Константин Лузиньян. Я прочла сценарий, и мне понравилось, потому что очень часто предлагают роли чисто служебные: бабушка, мама, тетя, пошла туда, принесла это, сказала то. А тут героиня со своей судьбой, с переживаниями о том, что она не увидит внука, он уедет, его отнимают, а у них такая дружба, необыкновенно теплые отношения. Видно по всему, что она очень много уделяет ему времени, что в основном с ним она. Мне показалось, что есть своя тема в этой любви, тема расставания, поэтому я согласилась. И очень рада, сама недавно посмотрела фильм, и мне показалось, что он очень достойный. В нем есть и правдивость, и чувства, и история.
— Главную роль играет совсем юный актер Дмитрий Габриелян. Как выстроились с ним отношения? Насколько вообще легко работать с детьми-артистами?
— Смотря какой ребенок, бывают дети капризные. У меня есть опыт, я в нескольких фильмах снималась с девочками. Одна была слишком маленькая, и когда ей надоедало, она просто говорила: "Не хочу". Режиссер даже вынужден был пойти на хитрость: взял дублершу. Приезжала девочка ее возраста с бабушкой, и они сидели на площадке, но когда наша актриса увидела, что кто-то еще может играть вместо нее, она сразу перестала капризничать. Тут был уже взрослый мальчик, с ним было легко: он очень контактный, воспитанный, у нас сразу установились хорошие отношения. Сейчас он, конечно, вырос, я его даже не узнала на премьере — за два года стал вдвое выше.
У нас была в фильме одна сложная сцена, когда герой узнает, что его увозят в Германию чуть ли не завтра, и Дима не очень понимал, как это играть. Я ему тогда тихонько сказала: "Ты сделай паузу, подумай, что случилось, представь, каково это, и пойми, что для твоего героя это ужасно, рушится твой детский мир: отношения с девочкой, дача, бабушка". И он сразу все выполнил. Славный парень и, кстати, не хочет быть артистом.
— Детский мир Петра выстроен вокруг дачи, куда он отчаянно пытается вернуться. У вас тоже есть дача в Абрамцево, она похожа на дом вашей героини?
— У меня такая же абсолютно дача, атмосфера очень похожа. Эти старые подмосковные дачи несут свой мир, уклад, свою ауру: довоенные дома с большими участками и деревьями, без этих жутких заборов, которыми сейчас заполнилось все Подмосковье. Тогда этого не было, ставили штакетник, и никто не строил эти огромные заборы.
— Вы, кажется, как никто из актрис вашего поколения, активно снимаетесь, причем в авторском кино. Только за последние пару лет вышли "Мешок без дна", "Ван Гоги" и теперь "Одиссея Петра". Почему вы на это идете?
— Мне предлагают роли по возрасту, по сути и по внутреннему миру. Я сейчас снималась у очень славного молодого режиссера для "Первого канала" в проекте, который продюсирует Денис Евстигнеев, и у меня там очень занятная роль: не какая-нибудь старая бабка, а вдова генерала, бойкая тетка, которая на бегах играет, еще и внучку тиранит. Когда предлагают такие роли с судьбой, с характером и оригинальным сюжетом, мне всегда очень интересно.
— Вы сами смотрите современные отечественные сериалы и фильмы? Чем они отличаются от советского кино?
— Я редко смотрю, но, конечно, там совсем другая манера, чем в фильмах, где снималась я, если брать советский кинематограф. Сериалы раньше были крайне редки — разве что "Семнадцать мгновений весны" и "Вечный зов". А так в основном односерийные и двухсерийные фильмы. Сейчас сериалы стали бытовым атрибутом, и они гораздо лучше по качеству. У них, безусловно, появился творческий статус — стараются сложнее снять картинку, чтобы выглядело достойно. Потому что раньше снимали как: в офисе на фоне стены две говорящие головы. И актерские работы теперь другие — исполнители понимают, что уже не выедешь на примитивных ходах, нужно искать образ, характер, чтобы в кадре было интересно.
— У вас в молодости был большой перерыв в кино, связанный с проблемами зрения. Жалеете об этом?
— Знаете, я недавно на телевидении в большой передаче про Олега Табакова рассказывала о прекрасной совместной пробе для "Капитанской дочки": он был Петруша Гринев, а я — Маша. У Олега там прелестное лицо, сохранились фотографии, где он с этой косичкой сзади. Однако нас не взяли…
Проб у меня было огромное количество на разных студиях страны, но я все время терпела фиаско и объясняла это тем, что плохо вижу.
Хотя многие актеры, тот же Олег Табаков, ходили в очках. Возможно, что-то другое останавливало режиссеров, но я действительно очень долго не снималась.
— Остались какие-то роли, которые вы мечтали сыграть?
— Сейчас я в том возрасте, что мечта только одна — справиться с тем, что у меня есть, сыграть те роли, что я играю в театре, потому что усталость уже бежит следом. Раньше после спектакля можно было понестись в гости или куда-нибудь еще, покуролесить. Это ушло, много работы в театре, устаю. А еще фильмы выходят один за другим, и все — фестивальные, очень востребованы, я езжу на премьеры, недавно вернулась из Петербурга. Конечно, с радостью, пока позволяют возможности, пользуюсь этим.
— Вы 60 лет служите в одном театре, сейчас такое сложно представить. Почему столько лет вы верны этой сцене?
— Это не только магия места, но и свойство характера. Я, как выяснилось, достаточно консервативна. Я очень привыкла к своему театру. Вряд ли смогу на что-нибудь променять ступени, по которым хожу 60 лет.
Я не могу сказать, что моя судьба каждый год здесь складывалась идеально, — это качели, как у всех, других судеб у актеров не бывает. Но в моей жизни были очень интересные режиссеры, а это определяет все.
Мой Саша, муж — Александр Лазарев — говорил так: "Я поработал в трех театрах, но в одном здании". Потому что каждый режиссер — это свой мир, свой театр: Охлопков, который принял нас в труппу, Гончаров — абсолютная эпоха, потом Арцибашев, а я уже и в четвертом театре работаю у Карбаускиса, но все в одном здании (смеется).