Немоляева — о неудачных фильмах, подарках судьбы и Рязанове

Светлана Немоляева в беседе с Евгением Додолевым рассказала, какую роль считает подарком судьбы и за что не любила «Еще раз про любовь». Мало кто знает, что в знаменитом фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром» Светлана Немоляева могла сыграть главную роль — Нади Шевелевой. Не сложилось. О том, почему этого не произошло, мы со Светланой Владимировной обязательно поговорим, а первый мой вопрос актрисе — о режиссере, который в ее киносудьбе сыграл определяющую роль.

— Светлана Владимировна, понятно, каким большим мастером был Рязанов, но вот какой он был человек? С ним было легко работать?

— Знаете, лично мне — легко. К тому же я не снималась в фильмах его последнего десятилетия. Но актеры часто говорили, что Эльдар Саныч и кричит, и ругает, и тяжело с ним...Для меня это было новостью, потому что в тот период, в котором я была задействована в его картинах, этого не было. Он мог, конечно, рассердиться и накричать, чем-то возмутиться, особенно когда много артистов на площадке, как это было в «Гараже»: тут и Бурков, и Невинный, и Мягков, и Ахеджакова, и Гафт, и Саввина, и Остроумова… Управлять таким количеством индивидуальностей, сами понимаете, сложно. Каждый тащит в свою сторону. Поэтому у него могли быть какие-то срывы, он мог что-то сказать, но всегда делал это беззлобно, с любовью. Я, по крайней мере, это так воспринимала. Работа с Рязановым была для меня...раем. В это время был расцвет Гончарова в нашем театре (Андрей Александрович Гончаров в 1967–1987 годах был главным режиссером Московского драматического театра им. Вл. Маяковского, в 1987–2001-х — его художественным руководителем. — «ВМ»). Я много сделала ролей с Андреем Санычем, и это было и адом, и раем, все вместе. Когда на репетициях все время орут, готовы отбивную из тебя сделать… Ну это ад просто! И вдруг ты приходишь на съемку, а там — рай. Эльдар Саныч: «Светочка, ты отойди в сторону, я сейчас тебе скажу… Ты забудь о театре, забудь! Не надо тебе думать о том, что ты должна отточено, хорошо говорить, чтобы тебя галерка слышала, чтобы тебя видели… Нет, ты просто скажи: «Отдай мне письма, я тебе больше писать не буду!», и все…». Поэтому Рязанов для меня — это воспоминание о счастье, которое невероятным подарком свалилось на меня уже в середине жизни. Ведь когда я была «моложе и лучше, кажется, была», меня не снимали, а когда я уже вошла... в определенный возраст, вдруг в моей жизни появились «Служебный роман» и встреча с Рязановым.

— «Служебный роман» был уже после «Иронии судьбы», в которой, по-моему, у вас было восемь проб, но потом — р-раз! — и Барбара Брыльска вдруг в главной роли.

— Нет, это совсем не вдруг. Там, понимаете, что получилось… Эльдар Александрович принес в театр пьесу «Родственники», милый, прелестный просто спектакль был. Там играли чудесные актеры, замечательно работал Владимир Яковлевич Самойлов, он играл моего отца. А у меня была смешная роль, комедийная, я с наслаждением ее играла. Постановка пользовалась большим успехом, всегда был аншлаг. И Рязанов после этого спектакля назвал меня «Чаплиным в юбке», такой вот комплимент мне подарил. Я была счастлива, горда, хвасталась, всем рассказывала, что про меня сказал Рязанов. Потом выяснилось, что не одну меня он так облагодетельствовал: Ахеджаковой то же самое сказал. В общем, он был щедрым на похвалы. Чего нельзя сказать про Гончарова. Я не помню, чтобы он меня когда-нибудь хвалил. За 20 с лишним лет работы с ним, по-моему, не было ни разу. Короче, после этого спектакля Рязанов сказал мне: «Я очень хочу тебя снимать, и я буду тебя снимать». Но когда он меня стал пробовать в «Иронии судьбы», я там с треском провалилась. Несмотря на то, что была «Чаплиным в юбке».

— Это ваше резюме — «провалилась»? Или это приговор Рязанова?

— Его. Он делал меня и брюнеткой, и в очках, и без очков, и в парике, и без парика. Все пробовали, чтобы подошло ему. Ничего не получилось. Я давно не снималась. И безумно хотела попасть на эту роль. А когда ты очень хочешь, это плохо, ты впадаешь в зависимость от... самого себя. А еще я считаю, что меня Андрей Мягков погубил. Он был слишком безукоризненным, был импровизатором фантастическим. Андрюша на площадке был просто бог. Все восемь проб он со мной провел. И со всеми остальными актрисами. Он был абсолютно в этом смысле некапризный. И так он импровизировал, так всех смешил, такой был обаятельный, очаровательный, непредсказуемый... А потом появлялась я: какая-то забитая, потому что боялась Андрюшу, потому что не знала, куда я должна встать, чтобы попасть в свет, в общем, у меня была масса проблем. В результате Рязанов мне сказал: «Света, видит бог, как я хотел тебя снимать! Но вот я сделал восемь проб и скажу откровенно — можно хуже, но трудно!» Много лет спустя, когда однажды я ему об этом напомнила, рассказала, он на меня обиделся: «Я никогда в жизни тебе такого сказать не мог! Это ты придумала!» Ну, забыл, наверное. Эльдар Александрович был такого обаяния, у нас были такие дивные отношения, что обижаться на него было бессмысленно и невозможно. Можно было только переживать, что у меня сорвалось, не получилось. Саша (муж Светланы Немоляевой — актер Александр Лазарев, умер в возрасте 73 лет в 2011 году. — «ВМ») знал мои страдания по поводу кино. Вот Сашка был просто в рубашке рожден: если его приглашали на пробы, это означало, что его точно возьмут. И я не помню ни одного провала. Он всегда был «на коне». И он очень переживал, что у меня все так печально, что муза кинематографическая надолго сделала мне ручкой. Поэтому когда прислали сценарий «Служебного романа» Рязанова, он сказал: «Даже не думай! Потом опять будешь страдать, переживать, опять эти пробы ужасные будут, которые тебя так мучают». А Рязанов мне: «Я пробовать не буду. Я беру актеров». Тогда это было что-то немыслимое, потому что на «Мосфильме» обязательно должны были быть пробы, особенно на роли главных героев. Но Рязанов был, можно сказать, небожителем, и ему позволили пригласить тех актеров, которых он хочет.

— Ваш муж Александр Лазарев называл вас «лучшей девушкой Советского Союза»...

— Это дивный комплимент для человека, которому уже скоро 100 лет в обед (смеется). Да, Саша мой действительно произносил эту фразу, только говорил он это Танечке Дорониной в фильме «Еще раз про любовь» (фильм режиссера Георгия Натансона был снят в 1968 году по сценарию молодого драматурга Эдварда Радзинского; в главных ролях снялись Татьяна Доронина и Александр Лазарев. — «ВМ»)

— Вы, насколько знаю, без энтузиазма отреагировали на съемки мужа вместе с Татьяной Дорониной в этом фильме…

— Ну потому что я нормальный человек, и мы только поженились, и у нас родился сын. И вдруг такой фильм про любовь. И такие отношения на экране… Для 1968 года картина была очень откровенной и смелой. Тогда ведь любовь на экране показывали иначе, чем сегодня. Сашу, в силу его воспитания, не смогли «раздеть», чтобы снять постельную сцену, он потребовал пижаму. Понимаете? И Саша, и Татьяна Васильевна были в картине невероятно органичны, и мне, молодой жене, смотреть это было тяжело. Поэтому я сказала: «Саша, все, с меня хватит! Я больше эту гадость смотреть не буду!» Но потом, когда прошло много лет и мы прожили с мужем такую огромную жизнь, я тоже стала с удовольствием смотреть фильм. С моей точки зрения, актеры играли уникально для того времени, они и сейчас очень современны.

— А вы с Дорониной были знакомы до начала съемок этого фильма?

— Нет. Но я знала ее как актрису и восторгалась ею. Вы знаете, это было уникальное время, мы бегали смотреть премьеры друг друга. А если позволяли средства, могли сесть на «Стрелу» и прикатить в Питер, в БДТ, чтобы посмотреть премьеру. Москва же с ума сходила по «Идиоту», например. Или по «Мещанам» — то, что было у Товстоногова.

— А сейчас люди не приезжают на премьеры?

— Во всяком случае, я не езжу. Я не знаю, есть ли такие спектакли, ради которых можно сорваться и поехать куда-то.

— Но вот в вашем Театре Маяковского есть спектакли, ради которых стоит…

— Сорваться и поехать? Ну, я патриот своего театра. Конечно, у нас есть такие спектакли. Вы же не можете ожидать от меня другого ответа, правда?

— Теперь не об искусстве. Ваша коллега Лия Ахеджакова года с 1993-го примерно делает заявления политического характера. Вы следите за этим?

— У Лии своя точка зрения, у меня своя. Я считаю, что лучше любить свою страну, любить и понимать, что идеального никогда и ни в чем не бывает. И нужно стремиться к тому, чтобы было лучше, а не просто критиковать. Но я люблю Лию. Поэтому чтобы не ссориться и не обижать друг друга, мы с ней на эти темы не разговариваем. Я предпочитаю так. Мне кажется, она тоже. Вот мы последний раз снимались с ней в картине «Золотые соседи», играли двух соседок по коммуналке. Я «уплотненная» дворянка, а Лия — ученая тетка, с химическими удобрениями всякими и черт знает с чем. Мы с ней играли, замечательно общались и старались не касаться по литических проблем.

ДОСЬЕ

Светлана Владимировна Немоляева родилась в 1937 году в Москве. Окончила Театральное училище им. Щепкина, в 1959 году была принята в труппу Театра Маяковского, где служит и сегодня. Сыграла более чем в 50 постановках. Одной из первых значимых ролей в кино стала роль Ольги в фильме «Евгений Онегин» (1958), а широкую известность актрисе принесли работы в кинокартинах Эльдара Рязанова «Служебный роман» (1977), «Гараж» (1979) и «Небеса обетованные» (1991).