Актер Идрис Эльба рассказал о съемках в фильме Джорджа Миллера "Три тысячи лет желаний"

О сценарии Мое первое впечатление было такое: это по-настоящему красивая, фантастическая история. Для Джорджа (Миллера, режиссера картины. — прим. "Газеты.Ru") это было похоже на настоящее исследование - в том смысле, что знаем мы его по другим фильмам. А этот выглядел как некоторое "отклонение". Но в его основе лежала великая история с большим сердцем и видением, а еще - с явственным чувством ностальгии, истории и красоты. Я был этим очень тронут. А потом стал думать, как справлюсь с этой ролью, с этим фильмом. Не был уверен, что подойду. Но меня очень заинтриговал текст. Это прекрасный сценарий, очень щедрый на описания. В сценариях, которые мне присылал Джордж, были замечательные иллюстрации, [дающие представление] о временных промежутках, эпохах, годах, костюмах, атмосфере; рисунки, референсы, подкрепляющие сценарий. Так что читать было одно удовольствие. О создании Джинна Я ясно дал понять Джорджу, что не хочу играть "джинна из бутылки". Это своего рода типовой персонаж, которого мы уже видели. И я думал, что не смогу привнести что-то в подобную роль. Стремился отделить то, какими мы видели джиннов - ну, персонаж синего цвета, который появляется и дает немного этого "ха-ха-ха" (расправляет плечи и пародирует Джинна из мультфильма "Аладдин") - от того, что пытались изобразить мы, что Джордж хотел изобразить. И это путешествие было… Вы знаете, я нервничал, сомневался, что получится. Но чем больше мы с Джорджем снимали слоев с этой "луковицы", тем больше понимали, что в этом и заключалась суть этого персонажа. Настоящие сложности. И для меня это была реальная возможность создать что-то, чего я раньше не делал. Чего, возможно, никто никогда до этого не делал — в такой истории о таком персонаже. И вот тогда меня это захватило немного сильнее. Сегодня я, как правило, снимаюсь в фильмах, ориентируясь на свой уровень комфорта. С одной стороны, мне хочется работать с замечательными людьми, хочется, чтобы работа была веселой и чтобы то, что я делаю, приносило удовольствие. Но вместе с тем я хочу вызовов. А для этого иногда нужно выходить из зоны комфорта. Так что я немного поразмыслил и понял, что явно склоняюсь к тому, чтобы поработать с Джорджем. Главный козырь для меня — работа с Тильдой Суинтон и Джорджем Миллером. Мы втроем и вся эта невероятная команда собрали эту историю. Мы изучили все. Мы изучили [Джинна] с физической точки зрения, с точки зрения диалогов и акцента. Мы изучили его с точки зрения моей, Идриса, биологической комплекции, как это влияет или не влияет на изображение персонажа. [У нас были] очень вдумчивые разговоры и дискуссии об этом герое. Джордж ясно дал понять, что не хочет делать "джинна по-голливудски". И при этом он не хотел создавать персонажа, который казался бы слишком нереальным. Частично этот фильм так устроен, что зрители спрашивают себя: "Это действительно происходит или нет?" И это очень, очень сильно влияет на игру, на персонажа. Этот герой по сути выступает главным рассказчиком, его повествование ведет нас по всему фильму. И поэтому хочется, чтобы у него образовалась связь со зрителем. Мы пытались проследить, чтобы история не теряла аутентичность, и при этом не кормить зрителей с ложечки всякими клише. Чтобы они посмотрели на этого героя и сказали: "Это уникальный персонаж!" Чтобы они вышли из кинотеатра и сказали: "Кажется, мне сегодня повстречался джинн". У Джорджа было очень конкретное видение образа Джинна. И затем [он] дал мне представить мою точку зрения, дал мне возможность помочь ему сконструировать этого героя. Мы начали с вопросов: "Как выглядит его лицо? Какого он размера?" Например, в одной из итераций у Джинна был крючковатый нос, и это была значительная часть его лица. И когда мы стали разбирать, почему нам с Джорджем хотелось так сделать, мы снова обнаружили, что склоняемся к расхожему тропу. Что-то вроде: окей, значит, он арабских, ближневосточных кровей, поэтому его нос может выглядеть вот так. Сам я африканского происхождения. И вот мы стали обсуждать, как одно с другим женится. И это были очень непростые, подробные разговоры. Мне пришлось убеждать Джорджа, чтобы он понял мою точку зрения. Люди говорят о репрезентации и обо всем таком, но когда у вас есть джинн, можно выдумывать что угодно. Но для нас было важно обратить внимание на мою этническую принадлежность, на тропы и на все те вещи, что составляют суть персонажа. В начале были эти крючковатый нос, уши, заостренная борода, заостренные брови и тому подобное. По мере того, как мы все больше и больше отделяли зерна от плевел, мы понимали, что этот материал не подходит для истории и, честно говоря, для знакомого нам канона. Это были ранние обсуждения, а потом мы консультировались с командой гримеров, делали различные эскизы, как, по нашему мнению, это все могло бы выглядеть. [Нам нужно было что-то], что ощущалось бы зрителем как нечто реальное, но при этом оставалось мифическим и волшебным в рамках истории. О работе с Тильдой Суинтон Мы с Тильдой [Суинтон] были давними поклонниками творчества друг друга, но никогда не встречались. А потом… по-моему, это была одна из этих вечеринок с кучей актеров или, может, вручение какой-то награды, что-то в таком духе… Я заметил Тильду Суинтон и такой: "Привет, я Идрис!" А она: "О, я тебя знаю! Привет! Я большая фанатка!" Я ответил, что тоже большой фанат, и спросил, можем ли мы когда-нибудь вместе поработать. И она такая: "Конечно!" И на этом все. "До скорого!" Больше ее не видел, пока не получил тот телефонный звонок. Тильда была невероятной партнершей. Она потрясающая актриса. Абсолютно великий человек. Более того, с ней действительно можно докопаться до мельчайших деталей совместной работы. Вплоть до каждого слова, которое мы произносим. У нас было множество круглых столов в течение почти трех лет, где мы обсуждали персонажей, историю, их отношения и тому подобное. Работа с Тильдой оказалась ровно тем, что я представлял, - и даже больше. У Джорджа было крайне конкретное видение. Раскадровка была настолько подробной, что мы такие: "О, ладно, нам просто нужно заполнить пробелы!" Но на самом деле это стало своего рода трехсторонним сотрудничеством. Мы с Тильдой стремились добиться того, чтобы язык и история действительно воздействовали на зрителя таким образом, что он бы спрашивал: "Интересно, что бы я сделал [на их месте]?" Одна из вещей, о которых я много узнал от Джорджа, — это рассказывание историй. И то, как наладить контакт с аудиторией. Крохотные детали. Например, как часто говорящий актер отводит взгляд? И вот пока он отводит взгляд в течение этих двух секунд, теряет ли он зрителя — или тот наоборот вовлекается и хочет еще? Крохотные детали, сложившиеся в своего рода информационную мозаику, которая, в свою очередь, стала подпитывать его видение и подпитывать наши актерские выступления. О звонках в Zoom Этот опыт [конференц-связи] был тяжелым (смеется) Я не могу смотреть на экран. Я на вас вот с трудом десять минут смотрю (обращается к журналисту). Мне тяжело долго смотреть на экран, и, знаете, я этим ежедневно занимался часов по девять. Но это было все-таки необходимое зло, потому что у нас появился шанс действительно все обсудить. Джордж всегда задает вопрос: "Что, на наш взгляд, здесь происходит? Можем ли мы поговорить об этом?" Это другой способ работы. Я чувак, который живет между командами "мотор!" и "снято!". Не знаю, откуда это берется, просто знаю, что вы скомандуете "мотор!" — и я вам все сделаю. Но мы действительно начали становиться автор…итарными? - во всех аспектах, в каждой мотивации, в каждой мысли, в каждом образе, в каждом намерении. Мы действительно все изучили. Многое из этого было просто разговорами, читок мы почти не проводили. А затем, ближе к началу съемок… Нас с Тильдой посадили на карантин рядом друг с другом во второй половине съемочного процесса, когда Тильда к нам присоединилась. Так что мы по сути были соседями и могли видеть друг друга со своих балконов. И время от времени мы действительно устраивали репетиции на балконе. С бокальчиком красного вина, чтобы упростить задачу. Понимаете, о чем я? Было здорово видеть Тильду, общаться лицом к лицу в реальном времени. Репетиции были очень детальными, действительно детальными. О том, как Эльба повлиял на фильм Как только я прочитал сценарий, стало очевидно, что это два фильма, возможно, даже три — в трех актах. Вот гостиничный номер, вот миры, которые мы посещаем, а потом еще третий акт в Лондоне. То, что сплетает воедино первые два акта, — это история, повествование, которое происходит в номере отеля. И изначально Джордж хотел, чтобы я просто начитал текст поверх того, что мы снимаем. Но по какой-то причине я просто чувствовал, что для меня это будет немного отстраненным. Потому что это предполагало снимать вещи или рассказывать истории, через которые я не прошел. А мне очень хотелось пережить эти три тысячи лет желаний, чтобы они для меня как для актера превратились в настоящие воспоминания. Потому что речь идет про очень конкретные, детализированные миры. Речь об архитектуре! Декорации были невероятными, и я хотел испытать это, прежде чем я выберусь из своей бутылки и сяду убеждать Алитею Бинни (главная героиня фильма, сыгранная Тильдой Суинтон. — прим. "Газеты.Ru"), что ей нужно загадать три желания. В общем, Джордж принял это к сведению, и я такой: "Да!" Так что в итоге мы сначала придумали все истории о трехтысячелетнем путешествии Джинна. А потом была вторая половина фильма, где мы с Тильдой находимся в комнате - и я рассказываю ей истории. И мы снимали это как камерную пьесу для двух артистов. И хотя некоторые диалоги будут идти закадровым голосом, очень здорово, что вы действительно почувствуете, что кто-то рассказывает вам историю. А не просто читает текст. Потому что вы действительно сможете почувствовать, с какой страстью Джинн пытается донести свою точку зрения, - из-за того, что я не только рассказываю эти истории, но еще и отыгрываю. В этом не было необходимости, и, честно говоря, у меня было около трех недель съемок… Я мог бы взять отпуск (смеется)! Шучу! Но дело в том, что нам действительно пришлось приложить много усилий, чтобы сделать эту часть фильма. Джордж до сих пор мне говорит, что это, вероятно, самое важное решение, которое он принял в результате нашего сотрудничества. Он не планировал делать все таким образом, но когда решил, выслушав мои соображения, что надо именно так, это оказалось большой задачей для продакшна, потому что расписание-то было составлено по-другому. И для меня это было большой задачей, ведь внезапно мне пришлось отыгрывать 45 страниц диалогов(смеется)! А не начитывать их в уютной студии! Но это было здорово. Это был действительно интересный опыт, и я многому научился. Джорджу очень нравится, что теперь у него есть все мое актерское исполнение этого повествования, каждая эмоция, каждый жест. Это дает ему большую свободу действий: как и когда переключаться [с историй] на Джинна, который их рассказывает. Так что я был очень рад, что Джордж принял мое и в какой-то степени Тильдино предложение, потому что, хоть нагрузка и возросла, это действительно помогло мне лучше рассказать данные истории. А эти истории составляют основу фильма. Они сам его стержень. Я мог бы и начитать текст, но теперь, на мой взгляд, за этим текстом стоит больше мотивации, больше эмоций — благодаря тому, что мы их отыграли. О переносе съемок на год Если честно - и Джордж постоянно об этом говорит -, у проекта появился шанс созреть. Ну вот ты построил дом, и должно пройти какое-то время, чтобы фундамент уселся. Наверху все прекрасно, но сам дом еще не уселся. И время, которое отнял COVID, действительно дало Джорджу, Августе (Гор, соавторке сценария. — прим. "Газеты.Ru"), мне и Тильде шанс как следует промариновать то, во что мы собирались вот-вот окунуться. Потом я снялся в еще одном фильме, прежде чем оказаться тут — после восьмимесячного перерыва из-за COVID. И когда я приехал сюда, был уже готов к работе. Я думал об этом персонаже гораздо больше, чем мог бы при другом расписании. Так что, знаете, нет худа без добра. О работе со своими кумирами Джордж Миллер работал с одним из моих любимых актеров. Это Джек Николсон. Я рос молодым актером, любящим Джека Николсона, Марлона Брандо, всех этих артистов. Помню, как смотрел "Иствикских ведьм" и думал: "Вот. Это. Да. Какая игра, какой фильм!" Тут же стал поклонником Джорджа Миллера. Помню, как работал с Джорджем... У Джорджа есть все эти истории о Джеке Николсоне! (Пародирует голос Миллера.) "О, я помню, сидели мы с Джеком и…" И он тут же начинает рассказ о Джеке Николсоне! Я пытался сдерживаться, потому что я ну прям фанат, типа: "Ах! Расскажи мне больше!" Увижусь с ним в воскресенье — не с Джеком, а с Джорджем — и намерен прижать его к стенке с расспросами про Джека Николсона примерно на часок… Но он еще об этом не знает. Об искусстве рассказывания историй Одна из неожиданных вещей — мне пришлось как следует изучить искусство рассказывания историй за рамками того, чем я занимаюсь как актер. Тогда я как бы окинул взглядом всю свою жизнь, в которой мне встречались некоторые великие рассказчики. Один из них был мой папа. [Мне нужно было разобраться в] самом механизме повествования, понимаете? Как держать человека вовлеченным, как формулировать истории, как переключаться со своей перспективы на третье лицо и позволять слушателю самостоятельно заполнять пробелы. Если вы немного покопаетесь в этом вопросе, то начнете замечать, что некоторые великие рассказчики по-настоящему владеют [этим мастерством]. Некоторые делают это крайне естественно, некоторые — более манипулятивно. Как бы то ни было, я применял все эти приобретенные знания, это понимание в своей актерской работе. О внутренней драме Джинна и его силах Это джинн, который был свободен, мог свободно бродить, делать все, что ему заблагорассудится, и ему это нравилось. Когда он был с царицей Савской, он был свободным джинном, его принимали, и ему нравилось быть лучшим другом и доверенным лицом царицы Савской. Но потом он оказался заперт в бутылке. А как только вы оказываетесь заперты в бутылке в виде джинна, вы скованы, пока не исполните чьи-то желания. Он никогда раньше не проходил через подобное. И вот он обнаруживает себя в этой ситуации, типа, "Окей, мне нужно исполнять желания". И если честно, у него это не слишком хорошо получалось, премия "Джинн года" ему не светила, потому что каждый раз, когда он выскакивал из бутылки, он попадал в крайне странные обстоятельства. Более того, это джинн, который испытывал человеческие эмоции. Это джинн, который начинает влюбляться. Это джинн, который начинает ощущать желание. Он бессмертен, поэтому ему не свойственно влюбляться, разделять человеческие эмоции и желания. И именно это с этого начинается его путешествие. Все эти истории вставлены в фильм, чтобы дать Алитее немного бэкграунда [о Джинне], но, по правде говоря, для него это терапия. Это джинн, проходящий терапию, потому что в тот момент, когда вы встречаете его в фильме, ему выпадает шанс отрефлексировать произошедшее за три тысячи лет. И, возможно, он не совершит тех же ошибок. И именно в этом весомость и значимость этих историй для него. Как актеру мне требовалось понять, каково это, когда тебя лишают свободы, а затем ты попадаешь в одну сложную ситуацию за другой, параллельно влюбляясь, наслаждаясь человеческим опытом. Джинн в этом фильме сделан из той самой материи, что объединяет пространство и время. Так что он невероятно силен. Но не в современном мире, где так много электромагнитных волн — того, из чего он сам сделан, так что его человеческому воплощению очень трудно существовать, это вредно для него. Вокруг нас все время витают волны, Wi-Fi и Bluetooth, мы с вами не знаем, что это с нами делает, но Джинн к этому очень чувствителен. Таким образом, его способности в фильме по факту ограничены силой исполнять желания и умением рассказывать истории. Это самая большая сила, которая у него есть. Эй, он может сотворить из воздуха еду, может вызвать любую иллюзию, может полететь в любую точку мира. Но по сути он привязан к бутылке, и пока он не исполнит эти желания, у него нет сил. Он способен лишь исполнить чьи-то - в данном случае Алитеи - сокровенные желания. Так что он не супергерой... Думаю, что Джинн узнает многое о человечестве через призму очень сильных, глубоких, полных нужды и желаний - за исключением, возможно, Алитеи - женщин. И он принимает эту точку зрения, он учится у этих героинь, этих женщин, и я думаю, что именно этим продиктованы его беседы с Алитеей, если угодно. Он был лучшим другом царицы Савской, а затем был предан. Влюбился в Зефиру и хотел с ней гораздо большего, чем она сама, это определенно дало ему некоторый опыт в сотворении любви, в том, как любить — и как не любить. И это неуместное желание с Гультен — как подобное может вредить, как, если вы даете кому-то возможность обрести все, что ему или ей хочется, но его или ее желания неуместны, это влияет на вас — и как это повлияло на джинна? Все это для него стало действительно большим уроком. Так что я думаю, что этот набор историй, которые он рассказывает Алитее, — это столпы его пути в качестве джинна в бутылке. Они определенно сформировали его. Я всегда спрашивал Джорджа: чему научился Джинн? Этот парень, кажется, продолжает делать одни и те же ошибки. Надеюсь, мы смогли достичь постепенного понимания со стороны аудитории, мы рассчитываем, что зритель подумает: "Окей, надеюсь, Джинн усвоил урок". Это действительно важно для меня. О том, какими были бы собственные три желания Идриса Эльбы Хороший вопрос, потому что инстинктивно я, типа, да — может, пожелал бы стать очень умным. Я бы пожелал чего-то, что могло бы помочь многим людям. Я бы пожелал чего-то, что помогло бы мне прожить здоровую, счастливую и долгую жизнь. Но вот какое дело. Если бы кто-то пришел ко мне… Нет ничего такого, чего я мог бы пожелать — и чего я не мог бы самостоятельно добиться. Это важно. Ну вот кто-то тебе говорит: "Ох, три желания!" Ты желаешь денег. Ладно, отлично, ты получаешь деньги. Но ты не получаешь удовлетворения от того, что ты заработал их самостоятельно. Ну, знаете, типа: я очень много работал, купил себе пару кроссовок, и я ценю эти кроссовки по-другому, потому что я потратил 12 часов, чтобы заработать деньги на них. А не кто-то просто вручил их мне как исполненное желание. Так что часть меня такая: "О, я бы определенно загадал желание!" Но есть и часть, которая говорит: "На самом деле, я загадываю желания каждый день!" И именно из-за этого я сейчас здесь сижу. Мне не попадался джинн, который сказал бы: "Эй, не хочешь сделать фильм с Джорджем Миллером?" И я бы подумал: "Да, хочу!" Но на самом деле я загадал это желание — и сам его исполнил. Так что, надеюсь, люди смогут извлечь из этого урок, что, да, у нас тут поучительная история, но твое сокровенное желание — это твое сокровенное желание. Это твое сокровенное желание вне зависимости от того, сколько тебе выпало желаний или сколько появилось крестных фей, джиннов или кого-то еще. Только ты можешь сделать то, что хочешь, это твое сокровенное желание.