Актриса Мариэтта Цигаль-Полищук рассказала о своей роли в сериале "Раневская"
8 февраля на KION стартует сериал «Раневская», посвященный жизни и карьере легендарной советской актрисы Фаины Раневской. Главную роль в проекте сыграла Мариэтта Цигаль-Полищук. В интервью «Газете.Ru» она рассказала о пробах длиною в 10 лет, возложенной на нее ответственности и возможном байопике про ее собственную маму Любовь Полищук.
— Впервые на роль Фаины Раневской вы пробовались еще 10 лет назад, но тогда проект о легендарной актрисе не сложился. С какими чувствами вы принимали приглашение на пробы в сериал «Раневская», было ли внутреннее волнение от возложенной ответственности?
— Конечно же, я боролась с волнением, которого было много. А что касается приглашения на новые пробы — первой реакцией был нервный смешок (улыбается). Дело не только в том, что проект о Раневской хотели снять еще 10 лет назад, он так или иначе пытался запуститься все эти 10 лет, в течение которых у меня были разные пробы. Для меня это уже все превратилось в притчу во языцех, в какой-то момент я была уверена, что «кина не будет».
— За эти 10 лет различных проб не сложилось ли впечатление, будто это уже какой-то судьбоносный проект для вас, что вам суждено сыграть Фаину Георгиевну?
— Нет, я далека от мистицизма, фатализма и прочих гороскопов (улыбается). Это все точно не про меня, и подобных мыслей у меня не было. Я была сконцентрирована на этом исключительно с профессиональной точки зрения.
— В первой серии юной Раневской, намеревающейся ехать покорять Москву, близкие пророчат непростые прослушивания, на которых ее разгромят маститые педагоги. Как проходил ваш кастинг в сериал и какое самое запоминающееся прослушивание было в вашей карьере?
— Когда я 10 лет назад пришла на пробы к продюсеру Галине Балан-Тимкиной, она меня очень перенастроила во время проб и помогла избавиться от комплексов. В отличие от нашего персонажа мне совсем не свойственно быть в себе уверенной, верить в то, что всего добьюсь. Я нарочито подчеркиваю, что это все же наш персонаж, наша вариация того, какой была и из чего складывалась жизнь Фаины Георгиевны.
По поводу самого запоминающегося кастинга… Наверное, это был кастинг в проект «Дау» Хржановского, который на самом деле оказался никаким не кастингом, а мучительным и издевательским опытом. Меня не предупредили о формате прослушивания: в итоге меня зачем-то привели к психотерапевту, который стал умело копаться в моей голове, довел меня до слез, — и это вообще было не про профессию. Такое неприятное, отвратительное осталось с того дня ощущение, будто тебя вывернули наизнанку и вот в таком виде кинули на раскаленную сковороду. Мне не кажется это правильным. Если уж ты ставишь эксперименты над человеком, то человека надо хотя бы спросить.
— Очень жаль, что вам пришлось через это пройти, но, увы, вы не единственная, кто пережил на проекте «Дау» аналогичный травматичный опыт.
— Да, я тоже много слышала о разных неприятных моментах, происходивших на съемках.
— Готовясь к роли Раневской, вы не только прочитали книги о ней, но и лично пообщались с близкой подругой актрисы Еленой Камбуровой. Какие важные штрихи к образу Фаины Георгиевны она помогла вам найти?
— Елена Антоновна согласилась со мной встретиться и пожелала мне удачи. Это и была ее помощь. Никаких конкретных уроков или советов, к сожалению, не было. И вот, на днях, уже после премьеры в Театре Моссовета, на которой она, оказывается, была, Камбурова мне позвонила, и я, честно говоря, взяла трубку трясущимися руками (смеется). Но она сказала, что мы молодцы, что я молодец. Сказала, что ей понравилось то, что она увидела, пожелала успеха и сказала, что будет ждать выхода сериала, чтобы посмотреть целиком. Вот этот отзыв для меня самый ценный, потому что это сказал человек, который лично знал Раневскую, был вхож в ее дом. И эта оценка — самая дорогая.
— Что было самым сложным в работе над сериалом? Когда вам показалось, что вы подобрали ключ к роли?
— Не было момента, когда бы мне показалось, что я нашла ключ к этой роли, и, думаю, никогда так не покажется. Это не кокетство, я говорю абсолютно искренне: мне сложно оценить свою работу со стороны и увидеть, что получилось, а что нет.
А касательно сложностей, помимо волнения и ступора из-за возложенной ответственности, было сложно играть Раневскую в разные годы ее жизни. Прыгать между возрастами в течение одного съемочного дня — вот это было правда непросто, хоть и чертовски интересно. Но особо времени на рефлексию не было. Я быстро поняла: если впадаю в ступор, это тормозит работу всей съемочной группы, что недопустимо. Поэтому на площадке я себе этого не позволяла. Вся — ну или почти вся — рефлексия оставалась на потом, дома с подушкой (смеется).
— Какие новые факты о Раневской поразили, тронули вас сильнее всего?
— К сожалению, почти никакой внятной и личной информации о Раневской, кроме книги Алексея Щеглова и нескольких хороших документальных передач и интервью Фаины Георгиевны театральному критику Наталье Крымовой, не существует. Все прочее вызывает вопросы в плане достоверности и реального отношения к Раневской, включая много приписываемых ей афоризмов. Поэтому приходилось фантазировать, находить какой-то общий знаменатель из ее ролей и того времени, в которое она их играла.
— Кажется, что юмор был броней Раневской, помогал ей отшучиваться от боли. Широкой публике она известна как человек невероятной душевной стойкости. А в чем, на ваш взгляд, заключалась ее хрупкость?
— Когда ты так остро чувствуешь все, что вокруг тебя происходит — а в нашей стране трудно вспомнить время, когда не было бы трудно, и Раневская тоже жила на стыке нескольких сложных периодов страны, — приходится спасаться в юморе, в сарказме, который, наверное, служил для нее защитой. Для меня ее хрупкость заключалась в повышенной эмпатии к боли других, нетерпимости к лицемерию. Образно говоря, это был человек с очень тонкой кожей.
— Если представить, что Фаина Георгиевна начинала бы свой творческий путь в наши дни, кажется, что она бы точно стала звездой соцсетей. Какие ее высказывания вам самой нравятся больше всего?
— Для меня она неделима на фразы и анекдоты. Но я думаю, что все эти афоризмы прекрасны именно в ее исполнении. А когда ее начинают налево и направо цитировать, я это не воспринимаю.
— Завершая наш разговор, хочу спросить про вашу маму — не менее легендарную актрису Любовь Полищук. Был ли когда-нибудь близок к запуску биографический проект о ее жизни?
— Слава Богу нет, или же просто меня никто об этом не оповещал. Сказать честно, я очень боюсь подобного проекта, потому что все, что к нынешнему моменту написано про маму и выдается за ее точную биографию, не имеет к ней абсолютно никакого отношения. Все эти ужасные книжки — это все чудовищная неправда, выдумка и пошлость. Вот если кто-то начнет писать сценарий, основываясь на этих книжках, то это кошмар.
— Как бы вы отнеслись к предложение сыграть маму на экране?
— Маму? Да вы чего (смеется)! Перестаньте, только сумасшедший человек, делающий очень альтернативное кино, позовет меня играть Любовь Полищук (смеется). Мне кажется, даже очень хороший пластический грим не поможет в том, чтобы превратить меня в маму, которая была такой красавицей и на которую я совершенно не похожа (улыбается).
Нет, если будет хороший сценарий, режиссер и кастинг, я поддержу такой проект, потому что мама была человеком публичным, очень любимым, с интересной жизнью. Но только не в случае, если это будет пошло и надуманно.