Актер Игорь Жижикин рассказал, чему научился у Тарантино и Спилберга

20 апреля в онлайн-кинотеатре KION вышло продолжение сериала «Сергий против нечисти», одну из ролей в котором исполнил Игорь Жижикин. В интервью «Газете.Ru» он рассказал о своем участии в проекте, работе с голливудскими звездами и разнице между российскими и американскими режиссерами.

— Понравилось ли вам перевоплощаться в сказочного персонажа в сериале «Сергий против нечисти. Шабаш»?

— Мой персонаж в «Сергии» — не просто Змей Горыныч, а существо, которое принимает разные образы. Это меня и заинтриговало. Я играл в разных ипостасях. И мне, кстати, нравится перевоплощаться и играть в пластическом гриме. Еще со времен «Вия», где у меня был один из самых сложных пластических гримов — там я превращался из казака в чудовище, летал... Вообще, я люблю проекты с заметными, пусть и небольшими ролями. Многие зрители меня в них и не узнают, а это ценно для актера.

И мы с режиссером Кириллом Кузиным давно планировали сделать что-то совместное, но все время не получалось, и вот, наконец, выдался случай.

— Изначально проект задумывался как сериал, но затем стал еще и полнометражным фильмом, оказавшись в прокате. Для вас имеет значение то, что «Сергий» вышел на большом экране?

— Конечно, сейчас больше проектов выходят на платформах, снимается много сериалов. Но для меня было важно увидеть фильм в кинотеатре — прийти на премьеру, увидеть друзей, услышать мнения из первых уст и пообщаться с командой. Я всегда стараюсь приходить на премьеры в кино ради обратной связи. Обычно на платформах что-то выходит, и актеры только через очень долгое время узнают об отзывах. Мнение людей, которыми ты дорожишь, хочется услышать сразу, а это возможно как раз благодаря просмотрам в кинотеатрах.

— Как вам кажется, стоит ли отечественным кинематографистам уделять большее внимание русским сказкам? Почему у нас не так часто работают с подобными сюжетами?

— Наверное, раньше легче было взять что-то готовое, но сейчас ситуация меняется. Согласен, что надо экранизировать русские сказки. У меня есть маленький сын, и то, что он смотрит на планшете, мне кажется странным. Даже не понимаю, о чем эти мультфильмы. Они не мотивируют, не культивируют смелость и доброту. И когда я говорю Любе показать сыну сказку про Колобка, она отвечает, что пыталась, но ему неинтересно. Думаю, нужно делать еще подходы. Современные дети смогут воспринять и советские мультфильмы. Просто их надо правильно преподнести. И подталкивать детей к этому — например, читать сказки на ночь.

— Расскажите, пожалуйста, изменилась ли в нынешнее время ситуация с участием российских актеров в зарубежных проектах? Насколько труднее стало попасть в иностранное кино?

— Не думаю, что ситуация изменилась. По большому счету, только единицы наших актеров снимались в зарубежном кино, особенно голливудском. Никакой индустрии не было, потому она и не поменялась. А вот российские актеры, которые давно живут в США, как снимались, так и продолжают. У меня есть такие друзья, и для них ничего не изменилось.

— Вы работали с мировыми звездами — например, Квентином Тарантино и Стивеном Спилбергом. Чему научились у них?

— У этих мастеров я научился никогда не болеть звездной болезнью. Вот и все. Режиссеры в принципе работают одинаково. И многим только кажется, что американские круче. Сейчас в России немало режиссеров, которые отдаются своему делу целиком и снимают хорошее кино. Конечно, Спилберг великий, он сделал много мировых хитов, которые посмотрела вся планета. Поэтому все думают, что он лучше всех. Да, он крутой, прекрасный и гениальный, но такие режиссеры есть в каждой стране.

— Уже посмотрели последний фильм Спилберга «Фабельманы»?

— К сожалению, нет, у меня сейчас времени нет совсем. Идут съемки, я начал репетировать в театре, полгода мотался в Питер и обратно… Жил в «Сапсанах» и самолетах.

— Один из последних фильмов с вашим участием — малобюджетный «Чекаго», который снял дебютант. Смотрите ли вы на опыт режиссера при выборе проекта — или работа с дебютантами для вас тоже важна?

— Конечно, важна, с дебютантами работать порой даже интереснее. Я встречал немало начинающих режиссеров, которые когти рвут, чтобы доказать свой талант. Они находят интересные ходы и выходы, на которые режиссер с опытом мог бы и не обратить внимания.

— Почему решили принять участие в этом проекте?

— Его социальная тема, конечно, волнует всех. У меня растет сын, и я волнуюсь за его будущее. Хочу, чтобы тема фильма (лента обращается к теме запрещенных веществ — «Газета.Ru») обошла его стороной. А еще съемки проходили в Хакасии, куда мы ездили в экспедицию на полтора месяца. Это всегда очень интересно. Жить в локациях съемок мне нравится больше, чем, к примеру, мотаться в Питер дважды в неделю. А так — уехал в Хакасию, полностью отдался работе, прекрасно высыпался, легко концентрировался. Мы жили в живописном месте — горы, мраморные карьеры, воздух, реки, вдалеке гуляли мишки. Это очень вдохновляет, прямо ух! Я бы с удовольствием снялся и в продолжении фильма.

— Согласны ли с тем, что в последние годы география нашего кино стала шире? Ведь был момент, когда на экранах можно было увидеть только отснятое в павильонах, Москве и Питере…

— Да, география съемок расширяется. В той же Хакасии очень немного фильмов было снято, а сейчас этот край раскручивается для кинематографистов, в нем много природных объектов, где можно снимать. Также недавно я был в Нальчике, в долгой экспедиции, работал со студией «Кавказфильм». Мне очень понравилось. Обожаю природу, кухню и гостеприимство людей этого края. Везде есть свой колорит, поэтому я с удовольствием езжу по России.

Вообще, мне повезло, потому что я родился в СССР — и после службы в армии попал на работу в цирк, благодаря которому смог объездить весь Советский Союз, каждый город, где есть цирк. Где цирка не было — мы разворачивали шапито, даже в Уссурийской тайге. Был в Прибалтике, Казахстане, Узбекистане…

— Вы рассказывали, что во время работы в цирке вам не раз приходилось сталкиваться с травмами. А в кино? Часто ли вы соглашаетесь на работу без каскадеров?

— А это как раз еще одна вещь, которой я научился в Голливуде. Там актеру не принято самостоятельно делать трюки. По интернету ходит немало баек, мол, многие голливудские звезды сами все исполняют, и мне смешно это читать. Особенно потому, что я прекрасно знаю дублеров и каскадеров, например, Тома Круза, Харрисона Форда, Джейсон Стейтема, Джонни Деппа и многих других. Это все лапша! У актеров есть контракты, в которых прописано, что они не могут сами делать трюки — вдруг что-то случится, а деньги уже вложены. И как дальше снимать?

Например, у меня была ситуация во время съемок на Гавайях. Стивен Спилберг случайно увидел меня на байке. Я очень люблю этот вид транспорта и отлично вожу. И режиссер поинтересовался, читал ли я контракт, в котором строго прописано, что актеры не могут заниматься экстремальными видами спорта во время съемок.

— Как с этим обстоят дела в России?

— Здесь актеров любят спрашивать, что они могут сделать сами. И надеются, что можно обойтись без дублеров. Мне в этом плане повезло — я дружен со спортом, занимался пятиборьем. Знаю, как пользоваться оружием, умею фехтовать и ездить на лошади. Но так быть не должно. В свое время я уговаривал Клинта Иствуда, чтобы он разрешил мне самому сделать трюк — выпрыгнуть из окна буквально с полуметровой высоты на мат. А он от меня бегал и говорил: «Да ты что, я тебя не за этим взял, у меня есть дублеры». Но в итоге он мне разрешил, чтобы я отвязался. Мне казалось очень крутым, что я пришел и сам сделал трюк. Но это действительно опасно, и травм у меня было много — я падал с лошади, ломал ключицы.

Случается всякое. Но в Голливуде за этим следят профсоюзы, у каждого цеха они есть. В российской индустрии этого не хватает, и если мы идем к великим свершениям в кино, то нужно придерживаться неких правил. У нас много прекрасных каскадеров, даже больше скажу, 70% мировых каскадеров — русские ребята, которые делают свою работу профессионально и очень красиво.

— Вы также работали в Китае с Джеки Чаном и сказали, что местный менталитет вам не очень подходит. В работе эта разница в менталитете также остро чувствуется?

— Вообще, у меня никогда не было мечты остаться жить в Китае. Разница менталитетов есть везде, между любыми странами. Но китайский менталитет мне показался по-особенному другим. Хотя работать на студии Джеки Чана было просто сказкой. Правда, в итоговом монтаже фильма «Тайна печати дракона» меня почти и нет. Я играл мертвого казака, которого зарубили из-за денег еще в фильме «Вий». Эта картина — как раз сиквел к «Вию». Линию моего мертвого персонажа продолжили — он оказался виден, но говорить с ним нельзя. И вот мы сняли, а потом китайцы спросили, почему мой герой не разговаривает. Узнав, что он мертвый, они попросили его вырезать. Оказалось, что в Китае есть поверье — на экране нельзя показывать духов и мертвых людей. Вот вам и разница менталитетов.

— Не обидно было?

— А на что тут обижаться? Я посмотрел, как работают китайские каскадеры, которые просто творят чудеса, как они репетируют, как работают Джеки Чан и Арнольд Шварценеггер… В отличие от многих наших актеров, они ни разу не приносили на съемочную площадку свои телефоны — не отвлекались ни на секунду. Вот такой профессионализм! Джеки Чану уже почти 70, но он послушно приходит на площадку и ждет, когда ему режиссер даст указания, не сдвигается с места, пока осветитель не выставит на него свет. Рад, что мне удалось принять участие в таком масштабном проекте. Также благодарен продюсеру фильма Алексею Петрухину и режиссеру Олегу Степченко за такую возможность.

— С учетом вашего опыта в кино, не было ли желания попробовать себя по ту сторону камеры?

— Желание есть. Думаю, у каждого актера есть такие амбиции. Но мне кажется, что к каждому делу нужно относиться профессионально. Сначала следует научиться этому ремеслу. Актеры ведь только примерно понимают, как снимать кино. Жду момента, когда у меня будет свободное время, во время которому смогу научиться режиссуре. Пойду на высшие режиссерские курсы, изучу все досконально, пойму профессию — и тогда, может быть, что-то сниму.