«Отец работал волшебником»: актеру Георгию Буркову исполнилось бы 90 лет
90-летие со дня рождения Георгия Буркова отметят 31 мая поклонники его творчества. За 57 лет жизни талантливый актер сыграл более 70 киноролей и создал немало образов на сцене.
К юбилею артиста усилиями дочери Георгия Ивановича Марии и помогавших ей неравнодушных людей вышло изумительное издание — дополненная различными материалами книга «Хроника Сердца». Так были названы дневники Буркова, опубликованные через несколько лет после его смерти. То, первое издание давно уже стало редкостью: это был интереснейший текст, к тому же прекрасно написанный. Для многих стало открытием, что Георгий Иванович — прекрасный литератор и стилист.
И правда, читая книгу, ты будто слышишь его голос, тем более что написана она в удивительной манере — автор рассказывает тебе о том, что видит и чувствует, а ты — слушаешь… Так что новость о переиздании книги многих обрадует.
...Георгия Буркова не стало в 1990 году. И хотя с того времени немало утекло воды, поклонники по-прежнему помнят и любят удивительного артиста. Он покорял своей искренностью и на сцене, и в различных кинофильмах. Кстати, ему, человеку очень глубокому и содержательному, нередко доставались роли людей простых, пьющих, «из народа».
Как же удивительно было после этого видеть Буркова в театре в пьесах В. Розова или Н. Погодина или в неувядаемой классике Островского и Шекспира… Но массовому зрителю Георгия Буркова «подарило» именно кино. Все его роли, от Пети в «Зигзаге удачи» или Федяева в «Старикахразбойниках» до Губошлепа в «Калине красной» и Гордея в «Добряках», были своего рода явлением: до Буркова в нашем кино таких типажей фактически не было, а если и были, то играли их иначе.
Талант Буркова высоко ценил и Эльдар Рязанов. В 1990 году он предложил ему новую роль — в «Небесах обетованных». Но тут произошла неожиданная и нелепая история, завершившаяся трагедией: в результате случайного падения в квартире Георгий Иванович сломал ногу и после операции скончался от тромбоэмболии...
О том, каким был Георгий Иванович, нам рассказала его дочь, Мария Буркова. Сегодня она возглавляет культурный центр имени своего отца и занимается его наследием.
— Мария, отец был для вас невероятно близким и дорогим человеком. Как вы и мама пережили эту потерю?
— А мы и не пережили ее, наверное. Да, он был для меня всем, не просто папой, а еще и бесконечно добрым моим другом. Мне сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он ушел. А тогда мне было 24 года, то есть я была уже вполне взрослой, и мы как раз нача ли общаться несколько по-другому, уже как два взрослых человека. И вдруг все оборвалось. И мне больно от того, что мы так много всего не проговорили и не обсудили. Ругаю себя и сожалею, что не так часто говорила ему, как его люблю… Знаете, я просто никогда не думала о том, что могу вдруг остаться без него, поэтому даже фотографий, где бы я, взрослая, была рядом с ним, у меня почти нет, только снимки из детства.
А еще, поскольку папы не стало летом, когда многие были на гастролях, далеко не все узнали о том, что случилось, сразу, хотя «Советская культура» на-печатала некролог и была панихида на «Мосфильме».
И после похорон папы нам еще долго звонили, просили к телефону Георгия Ивановича… Это было мучительно. Тяжело было и потому, что как раз в 1990-х появились гиды, которые водили экскурсии по кладбищам, и у каждого из них были какие-то свои версии истории жизни и смерти Георгия Буркова. Много глупостей говорили даже про обстоятельства его смерти: якобы он встал на столик на колесиках, поехал, упал… А он всего лишь потянулся за книгойи зацепился за телефонный шнур.
— Георгий Иванович был однолюбом? Как они познакомились с вашей мамой?
— Да, однолюбом. Совершенно невозможно представить его рядом с кем-то, кроме мамы (Татьяна Ухарова, артистка театра и кино. — «ВМ»). Но при этом он вовсе не был каким-то ботаником, и в него влюблялись, и сам он мог с кем-то позаигрывать, но и только. С мамой их объединяла какая-то… любовь, дружба, страсть, все вместе! А про знакомство у каждого из них свой был рассказ. Онивместе работали в Театре имени Станиславского. Мама рассказывала: «Я стояла у доски расписаний спектаклей, и подошел Бурков познакомиться». А папа говорил: «Стою я у доски расписаний, и тут подходит ко мне Ухарова…» Они, шутя, спорили, кто из них первым к кому подошел, и смеялись… И сейчас мы с мамой живем так, будто папа попрежнему с нами рядом.
— Есть фотография, где вы стоите втроем, мама — маленькая, изящная, в модной кепке, папа — высоченный, стройный, и вы — девчушка. Родители так друг на друга смотрят…
— Они очень друг другу подходили… Папа вряд ли с кем-то еще смог бы прожить рядом всю жизнь. Они любили друг друга безумно. Когда-то в детстве я на вопрос одной гостьи, кого люблю больше, ответила, что папу, за что мне перед мамой до сих пор стыдно. Я так сказала только потому, что мама меня заставляла есть кашу и делать уроки, то есть воспитывала, а с папой было очень легко — можно и на горке покататься, и мороженого поесть. А однажды он сказал мне, маленькой, что работает волшебником, и я свято в это поверила. Папа был удивительно добрым… Знаете, как-то я спросила у него: как ты, такой скромный и добрый, пошел в актеры? Он улыбнулся и ответил тоже вопросом: «Машенька, а кто тебе сказал, что в актеры идут наглецы и хамы?» А еще могу сказать про родителей, что они совершенно не умели отдыхать — оба. Папу помню «отдыхающим» только в больнице — после реанимации…
— Георгий Иванович был очень близок с Шукшиным?
— Да, но я мало что могу сказать об этом — маленькой была. Помню только, что, когда Василия Макаровича не стало, мама говорила мне: «Машенька, ты сейчас папочку не трогай…» Папа с Шукшиным мечтали, что у них будет свой культурный центр, понимали друг друга с полуслова. Кстати, это папа уговорил его написать для театра сказку «До третьих петухов» и был очень рад, когда она появилась, и уже после ухода Василия Макаровича пытался ее поставить. Увы, затея эта не состоялась, но, я думаю, народ просто не был еще готов к такому материалу… Но впечатление пьеса производила мощное. И я, еще совсем «сопля», даже села писать ее продолжение!
— Отец поддерживал ваши пробы пера?
— Всегда! А вот как дела в школе, никогда не спрашивал. Мне кажется, ему было достаточно того, что он видел меня с книгами.
— А когда Георгий Иванович начал писать?
— Точно не знаю, но у нас хранятся его записи с 1953 года по 1990-й. Кстати, судя по каким-то наработкам и тому, как он работал с книгами из домашней библиотеки, он готовился к какому-то большому литературному труду.
— Многие жалуются на то, что про их родных — известных людей — пишут много нелепицы в интернете. Вашу семью участь сия миновала?
— Нет, конечно. Например, пишут, что Буркова не брали в театральный вуз из-за дефекта дикции. Откуда это пошло, не знаю, но растиражировали это везде. А я много раз ездила с папой на озвучку, и он все там записывал с первого дубля, так что читать это мне просто смешно.
Губы у него были пухлыми, но при чем тут дикция? Но что действительно горько, так это то, что папины записи безбожно перелопатили.
— Вы о его дневниках?!
— Да, о дневниковых записях; мама собрала их в книгу в 1997 году, причем расположила все папины записи в строгой последовательности, поскольку прекрасно знала, когда, почему и в каком состоянии он писал то или иное. А книгу потом растащили на цитаты, которые не просто были вырваны из контекста — некоторые из них еще и бессовестно дописали. В итоге дело дошло до того, что папу начали причислять чуть ли не к антисоветчикам. Понять бы еще, что люди понимают под этим словом…
— Но кому это нужно, зачем?
— Ну, есть же у нас те, кто мечтает вернуть СССР. Для них любое слово критики в адрес той эпохи — оскорбление. В интернете же такие якобы папины «цитаты» бродят, что… Сначала я переживала очень тяжело, сейчас как-то успокоилась. Может, прав мой сын Георгий, который не читает никаких комментариев вообще.
— Что тут скажешь... Вовремя переиздание подоспело...
— Очень! Да, юбилей на пороге... Представляете, я даже не могу произнести, что папе 90 «исполнилось бы», потому что он тут, всегда рядом со мной. Помню, как-то он сидел и писал, папа всегда делал это, положив книжку на колено, и вдруг остановился и говорит нам с мамой: «Не будет меня, девчонки, заклюют вас». Камней в нас за эти годы и правда прилетело достаточно, но что об этом говорить... А вот время сейчас — не папино. Он был очень, очень добрым. У него даже в войну, в голодное время, жили собака и кот: его родители считали, что ребенок должен расти рядом с животными, чтобы учиться любви и состраданию. Так и вырастал настоящий человек. А сейчас сколько зла в мире… Папе было бы неуютно в этом времени.
СПРАВКА
Георгий Бурков родился в Перми. Поскольку сначала с театральным вузом у него не сложилось, учился на юриста, но совладать со своей любовью к сцене не смог, и в 1955–1958 годах учился в вечерней студии при Пермском драматическом театре, затем работал в театрах Кемерова и Березняков. В Драматический театр имени К. С. Станиславского Бурков пришел по приглашению главного режиссера Бориса ЛьвоваАнохина. Затем работал в «Современнике», МХАТе имени Горького, Театре имени Пушкина, после которого снова вернулся во МХАТ.
ЛУЧШИЕ КИНОРОЛИ
Печки-лавочки, 1972Старики-разбойники, 1972Калина красная, 1974Они сражались за Родину, 1975Ирония судьбы, или С легким паром, 1975Подранки, 1976О бедном гусаре замолвите слово, 1981Гараж, 1980Из жизни отдыхающих, 1981Профессия — следователь, 1982Жестокий романс, 1984Зимний вечер в Гаграх, 1985
