Ростислав Плятт для целого поколения театралов и кинолюбов стал символом благородства, интеллигентности и добра. 13 декабря отмечается 115 лет со дня его рождения. Хороший повод вспомнить актера. Интеллигент и непревзойденный мастер рассказывать неприличные анекдоты, человек с блистательным чувством юмора, воплощение честности и благородства — о Плятте можно говорить бесконечно. Сын ростовского адвоката Ивана Плята, обрусевшего поляка, и украинки Зинаиды Закаменной, еще школьником начал бредить театром. Замена отчества на более «благородное» «Янович», равно как и прибавка второй буквы «т» к фамилии были связаны с тем, что Ростислав собрался поступать в театральный вуз и задумывался, как будет выглядеть его имя на афишах. Но когда оно там появилось, оказалось, что скромнее артиста надо еще поискать… Своими воспоминаниями о Ростиславе Плятте с нами поделился режиссер-постановщик Государственного академического Малого театра России, заслуженный артист России Андрей Житинкин, десять лет работавший в Театре им. Моссовета. ■ Конечно, я застал Ростислава Яновича Плятта уже стариком. И он замечательно общался с молодежью и при всей своей известности был не «памятник» никакой, не «динозавр» и не «монстр», всем давал в долг и никогда о долгах не напоминал. Я видел, думаю, все спектакли, где он играл. Но меня он потряс еще в бытность мою студентом Щукинского училища. Тогда мы, молодежь, показывались театрам, в том числе Театру имени Моссовета. И я помню, как Плятт сидел в центре, вокруг него были другие маститые артисты, но он казался как будто крупнее, значимее... Ростислав Янович очень внимательно смотрел и слушал каждого до конца, никого не прерывая, как часто делали другие. А после просмотра он оставил всех нас и нашел для «молодых и зеленых» какие-то добрые, теплые слова. Меня поразило, что человек, время которого было расписано по минутам, тратил его на нас, не жалея. Он понимал, что будущее театра — это молодежь, и действительно любил ее. Кстати, в этом они расходились с Раневской. Если какая-нибудь молоденькая актриса, получившая предложение сыграть, беременела, Фаина Георгиевна возмущалась — мол, такая роль, как ты посмела?! Плятт же без тени сомнения подсказывал: рожай, даже не думай! В театральном мире есть такое понятие — «актер с тростью». Под этим подразумевается умение носить костюм, бабочку, фраки. Плятт был, конечно, именно актером с тростью, поскольку любил одеваться, и делал это шикарно, но главное — в этом не было ничего нарочитого, его «породистость» не вызывала сомнений. А тростью Ростислав Янович и правда обзавелся, правда, уже в конце жизни — у него очень болели суставы. Конечно, его актерскую судьбу сделал режиссер Юрий Завадский. Если бы не он, мы бы такого Плятта, каким его помним, и не знали. К Завадскому он попал 18-летним парнем, потом жизнь его помотала, но последние полвека он работал в Театре имени Моссовета. Кстати, в 1936 году Завадский, человек к власти очень близкий и информированный, сумел вывезти труппу в Ростов-на-Дону, родной город Плятта, чем спас артистов — думаю, все знают, что, например, многие вахтанговцы попали под молох репрессий. (Кстати, Станиславский спас свою труппу, сумев вывезти ее за границу.) И Театр имени Моссовета образовался только после возвращения актеров из Ростова-на-Дону. ...Многим кажется, что Плятт был лишь блестящим комиком, что в его театральной карьере — в основном западные персонажи, но если посмотреть творческую биографию артиста, то по ней видно, что он сыграл и Войницкого в чеховском «Дяде Ване», и Дорна в его «Чайке». Блистательным был и финальный спектакль Плятта «Братья Карамазовы», где он играл Федора Павловича. Те же, кто хочет увидеть Ростислава Яновича во всем блеске, могут найти в интернете спектакль «Дальше — тишина» режиссера Анатолия Эфроса. Что творили там Плятт с Раневской! Это надо видеть! Но Фаина Георгиевна бы так не сыграла, если бы рядом не было Плятта... Кстати, когда у Раневской случалось плохое настроение, она могла приехать в театр и заявить: сегодня играть не буду. Тогда к ней отправляли Плятта. Он шел, рассказывал какой-нибудь анекдот, целовал руку, и ее «отпускало»: Фаина Георгиевна милостиво соглашалась играть. «Подкидыш», «Весна» — уверен, многие помнят Плятта в этих фильмах, играл он и в детективах, но все же его лучшая кинороль — это пастор Шлаг в «Семнадцати мгновениях весны» Татьяны Лиозновой. В ней удивительным образом совпали и интеллигентность самого актера, и присущая ему толерантность, и даже его неумение стоять на лыжах. Честно говоря, я бы показывал эпизоды со Шлагом в киношколах как пример поразительного перевоплощения. И чтобы понять, каким был Ростислав Плятт в жизни, оценить его аристократизм, надо увидеть его в этой роли. Забыть, как он идет на лыжах, невозможно, я не могу сдержать слез... Нельзя не вспомнить и картину «Визит к Минотавру» (пятисерийный детективный телефильм 1987 года, снятый Э. Уразбаевым по мотивам романа братьев Вайнеров. — «Вечерняя Москва»), где Плятт играл вместе с Сергеем Шакуровым. Роль скрипичного мастера-философа Николо Амати далась ему с огромным трудом — он был тяжело болен, уже не мог ходить. Без всякого грима, похудевший и ссутулившийся, Ростислав Янович сыграл невероятно. И это была его последняя роль.. . Как-то я спросил у Сергея Шакурова, а как вы работали? И он вспоминал: «Я только подходил к нему, и уже шла такая энергия и такая доброта и мудрость, что я лишь успевал реплики подавать…» А снимать Плятта надо было с одного дубля, больше он уже не выдерживал. «Ты не представляешь, какая это боль была для него!» — сказал мне Шакуров. И после съемок Ростислава Яновича вынимали из кресла и почти несли в машину. Но он хотел досняться в фильме, а если Плятт чего-то хотел, то переубедить его было невозможно. Это качество великого актера! Про его «пляттские шутки» ходили легенды. В этом они конкурировали с Раневской. За Пляттом тоже записывали! Он обожал разыгрывать партнеров, вот почему так близок был вахтанговцам. Дело в том, что, когда спектакль идет долго, действие как будто начинает «высыхать», а Плятту нужна была живость и импровизация, поэтому он обожал похулиганить на сцене, поставить партнера в тупик, «бросить» ему какое-то слово, которого не было в тексте, — пусть выкручивается. После этого Ростислав Янович подходил к молодому артисту и говорил ободряюще: «А ведь ты прошел, прошел! Ты молодец!» Он не боялся проделывать это даже с Георгием Жженовым, хотя Жженов сам никогда ничего не менял в роли и человеком был жестким, его боялись. А еще известная была история, когда Бобочка, Борис Иванов, изумительный актер, фронтовик, друг Плятта, попросил Ростислава Яновича сделать ему подарок к юбилею: произнести в спектакле со сцены слово «…опа». Он был уверен, что Плятт этого не сделает, но тот умудрился произнести это слово аж дважды, да так виртуозно вплел слово в текст, что зрители ничего не заметили. А вот личная история Плятта была щемящей и глубокой — он всю жизнь любил Веру Марецкую. Это знали и видели в театре все. Странный это был треугольник: когда Марецкая еще была женой Юрия Завадского, тот настолько доверял Плятту, что даже не ревновал, понимая, что отношение Ростислава Яновича к Вере — выше любого романа. Орденов и регалий у Плятта было очень много, но он относился к этому с иронией. Он никогда не отказывался сходить в исполком, чтобы выбить квартиру молодому актеру, был отзывчив и благороден и никогда не напоминал о сделанном добре. Скажу так — это был настоящий домовой Театра имени Моссовета, потому что к нему все шли за советом и даже не стеснялись обсуждать самые личные, сокровенные вещи, зная, что дальше него это никуда не пойдет. Когда Ростислава Яновича не стало, в театре изменилась атмосфера, что подтвердит вам любой актер. Она не стала плохой, нет, но что-то ушло. Это, знаете, к вопросу о роли личности в истории: она поистине огромна.

ЛУЧШИЕ РОЛИ

В ФИЛЬМАХ

Ошибка резидента — Николай Казин (1968)
Вся королевская рать — Ирвин, судья (1971)
Семнадцать мгновений весны — Фриц Шлаг, пастор (1973)
Ольга Сергеевна — Никифоров (1975)
Визит к Минотавру — Николо Амати, скрипичный мастер (1987)

НА СЦЕНЕ

Стакан воды — Болинброк (1945)
Чайка — Дорн (1945)
Маскарад — Казарин (1952)
Леший — Войницкий (1960)
Милый лжец — Бернард Шоу (1963)
Цезарь и Клеопатра — Цезарь (1964)
Дальше — тишина… — Барклей Купер (1969)