«Почти все актрисы, мягко говоря, больные на голову». 81-летний Александр Пашутин о коллегах, ботоксе и поиске счастья

Я в хорошей рабочей форме и мне нужны деньги. Поэтому сегодня много снимаюсь в сериалах, чему крайне рад. Хотя процесс кинопроизводства нередко вызывает негодование. Я даже стал матом ругаться. Если раньше в кино главным был режиссер, то сейчас — продюсер. Поэтому часто съемки проходят под командой: «Быстрей, быстрей, быстрей, все дорого!». Если вам показать, сколько за два дня я должен сыграть сцен, вы не поверите. Только бы выучить текст, только бы рассказать — это моя единственная задача. К счастью, текст я учу быстро. Все это очень нервно, неправильно, но что делать?

Много моих друзей ушло из-за коронавируса. Я сам переболел ковидом — к счастью, в легкой форме, и сразу после выздоровления сделал аж три прививки, потому что верю в нашу медицину. А вот мой друг, знаменитый сценарист Виктор Мережко, не верил в вакцину и умер. Для меня его смерть стала потрясением. Такой здоровяк, красавец, донжуан, и — все... Мы много беседовали с Виктором обо всем, и я недоумевал: как при своем уме Мережко говорит о пандемии как о заговоре мирового правительства, об афере? Кстати, он умер в один день с другим моим близким другом — Леонидом Куравлевым.

Я вырос в центре Москвы, в Богословском переулке, в доме 16. Эту комнату площадью 18 квадратных метров в красной двухэтажке (потом ее перекрасили в зеленый) дали родителям моей мамы. Здесь родилась моя мама и я. Раньше на этом месте были бараки. Вырос я во дворе. У нас была голубятня, где мы проводили почти все время. По высокой лестнице забирались на нее и общались. Во дворе была спортивная площадка, где я гонял мяч с раннего детства. До сих пор люблю приходить в наш дворик. Подышать тем воздухом, который, кажется, остался прежним, предаться воспоминаниям, как, например, во дворе, за бельевыми веревками, я выступал ребенком. Выходил весь такой нарядный и говорил: «Я Саша Пашутин, буду читать вам стихи и петь». Я с детства мечтал быть артистом, но сначала меня отдали в Суворовское училище…

Я окончил в Воронеже Суворовское училище. Военная закалка очень помогает в жизни. Я научился быть терпеливым, упорным, сдержанным. А еще именно в Суворовском училище я понял, что мужчина не должен унижаться, что самое главное — остаться свободным. Вот в театре меня пытались поставить на колени. Но я не позволил. Театр — это зона, и существует по законам зоны.

Однажды я воспользовался предложением одного из главных федеральных каналов страны и сделал за его счет небольшую подтяжку лица и лба. Честно говорю: я как советский человек не мог отказаться от халявы. Процедурами я остался доволен. Да, в моем лбу — ботокс, но он мало виден. Мое лицо — это моя кормушка. Не хочу выглядеть стариком на экране. После пластики меня стали еще больше приглашать в кино и на телевидение.

Служба в театре уберегает от пьянства. Все-таки театр — это дисциплина. Правда, Владимир Высоцкий играл в театре и пил. Между прочим, Высоцкий учил меня играть на гитаре. Давал уроки. Позволяли в театре выпить рюмочку и моей любимой Нине Руслановой — ныне покойной. Она любила это дело, алкоголь ее расслаблял, давал забвение. У Нины было очень тяжелое детство. Я давно не пью. Понимаю, что алкоголь — это смерть.

Почти все актрисы, простите, мягко говоря, больные на голову. Я знаю единственную умную актрису — Ольгу Остроумову… Ах да! Еще редкий пример сочетания красоты, благородства и ума — бывшая мисс Вселенная Оксана Федорова. После общения с Оксаной я буквально ошалел от ее достоинств. Познакомились мы на проекте «Танцы со звездами». Я поначалу не знал, кто она. Но она мне так понравилась, что я зачем-то стал выпендриваться и говорить на английском. Оксана, в отличие от многих актрис на этом же проекте, не капризничала, не требовала внимания, не напрашивалась на комплименты. Она была скромнейшей из скромных, а ведь у другой на ее месте поехала бы крыша.

С третьей попытки я нашел женщину, с которой наконец счастлив. Я чувствую себя на 37 лет — и точка! Люба младше меня, но это не главное. Жена — не актриса, но очень помогает мне в работе. Все записывает, координирует. Люблю, когда все четко, и Люба помогает мне в этом. Между прочим, я никогда не опаздываю.

Только что я вернулся с Чукотки. Первый раз там был. Ездил на заработки. Серьезно. Творческие встречи со зрителями. Удивился, что люди отдавали приличные деньги за то, чтобы послушать меня. На Чукотке холодно. Я там был в зимней одежде и в теплых ботинках. Вернулся в Москву — и жара! Подумал: «Какая же удивительная наша страна, тут и зима, и лето, и все, что хочешь».