Антон Макарский назвал свой новый фильм "самой тяжелой работой в жизни"

Известный актер и певец Антон Макарский завершает работу в новом фильме под рабочим названием "Волчья тропа". Это дебютная картина в игровом жанре режиссера-документалиста Романа Гангана, который стал известен после цикла "Святыни России" на канале "Спас". Об этом и о смыслах актерской профессии - в эксклюзивном интервью артиста "Российской газете".

Антон, одни зрители отдают должное вашим актерским способностям. Другим вы больше импонируете, как исполнитель. Вы больше актер или певец?

Антон Макарский: Конечно, актер. Тут даже нет ни секунды на размышление. Актер - это моя профессия. У меня в дипломе написано: "актер театра, кино и эстрады (художественное слово). Кстати, моим педагогом по художественному слову был Василий Семенович Лановой. Именно он учил меня читать стихи и докапываться до смыслов. А то, что я начал петь, это заслуга мюзиклов, в которых я принимал участие. После "Метро", особенно после мюзикла "Нотр-Дам де Пари", меня стали воспринимать, как певца. Но я не профессиональный музыкант. Еще будучи ребенком, в музыкальной школе, понял, что не хочу дальше продолжать обучение музыке и перешел в спорт. Там достиг определенных результатов, что сказывается на сегодняшней жизни. И в хорошем, и в плохом смысле. Несмотря на то, что я в хорошей физической форме, часто это ведет к травмам, изнашиванию организма, что я на себе в свои неполные 50 ощущаю.

Все должно быть в меру

Антон Макарский: Абсолютно верно. Но этой меры я не чувствую. Поэтому часто работаю на износ. Меня друзья иногда называют Хаска. Потому что хаски умирают на бегу. Я, видимо, тоже, как бы не стремился, как бы не желал сбавить обороты, не получается. Эти обороты с годами только нарастают и нарастают.

Многие помнят вас по "Нотр-Дам де Пари", по исполнению знаменитой песни Шарля Азнавура "Вечная любовь". Но вы же и другие хиты исполняли, например, "Подмосковные вечера", "Беловежская пуща". Вам интереснее исполнять уже раскрученные композиции или самому находить авторов и их раскручивать?

Антон Макарский: Было время, когда меня очень часто приглашали на творческие вечера известных композиторов или поэтов. Я, таким образом, и с Пахмутовой поработал, и с Крылатовым. Максим Исаакович Дунаевский, конечно… И сейчас на концертах часто звучат песни, которые были написаны для моего персонажа из продолжения истории о мушкетерах, которую снял Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич. То есть, не перепевки, а именно оригинальные песни. Конечно, мне намного интереснее исполнять песни, написанные специально для меня. И сейчас такой процесс идет. Например, есть замечательный поэт, в первую очередь употребляю это слово по отношению к этому автору, и композитор - Константин Арсеньев. У него огромное количество песен, которые исполняют звезды первой величины. И когда мы познакомились, я какие-то песни для себя выбрал, взял у него разрешение. Но одну песню он написал именно для меня - "Не уходи". Она звучит так, как будто я говорю в ней своими собственными словами. Это очень важно, когда автор пишет так, чтобы песня переплеталась с исполнителем. Песня "Не уходи" звучит только под рояль. И часто я пою ее с трудом. Потому что комок в горле стоит, эмоции зашкаливают…

Все все песни через себя так пропускаете?

Антон Макарский: Стараюсь. Не всегда происходит 100-процентное попадание. К сожалению, я не пишу ни музыку, ни стихи. Зато есть люди, которые пишут, но не исполняют. А есть люди, которые не пишут, не исполняют, но могут услышать - это тоже дар. И когда эти три компонента совпадают, когда есть автор, есть исполнитель и когда есть зритель или слушатель - происходит волшебство, настоящее искусство!

А где вы авторов находите?

Антон Макарский: Бывает, сами обращаются, кого-то, как Олега Шаранданова, помогли найти в соцсетях. Я, к сожалению, в интернете совершеннейший профан, меня нет ни в каких соцсетях.

Значит, нет интереса

Антон Макарский: Согласен, нет интереса. Очень люблю общаться глаза в глаза. Интересно живое общение. Я с трудом отвечаю даже на сообщения.

Нужно учиться

Антон Макарский: Нет, поздно учиться. Дело в том, что у меня столько всего, чему я хочу учиться, и где у меня есть возможность развиваться, что не хочу себя насиловать, углубляясь в те знания или сферы, где мне не хочется быть. Так было с детства.

Это вызов времени

Антон Макарский: Я принимаю этот вызов и не иду у него на поводу. У меня есть папка "Надо", и там есть подразделы: "Читать", "Смотреть", "Учить". "Срочно"... И все эти папки пополняются и пополняются гораздо чаще, нежели я оттуда убираю какой-то пункт. Поэтому учиться чему-то, от чего я не получаю радость, тот самый пресловутый дофамин, бессмысленно. Особенно в мои 49 лет.

Почему вы так подчеркиваете возраст?

Антон Макарский: Возраст развития бесконечен. Это я говорю абсолютно уверенно, потому что видел опыт жизни моего деда. Дед два года назад ушел, не дожил месяц до своего 90-летия. Но он всегда был молодым человеком. Есть же такое понятие "психологический возраст". Почему я говорю о возрасте? Потому что внешне я соответствую своему возрасту, но внутренне я себя таковым не ощущаю. И мне приятно самому себе напоминать, что мне под полтинник. Но, однако, до сих пор никто из молодежи не победил меня в "лесенку", есть такое упражнение на турнике.

Хвалитесь. Или комплексы. Многие актеры ими страдают…

Антон Макарский: Почему только актеры? Многие люди страдают комплексами. Актеры, как раз, в меньшей степени. Потому что свои комплексы они часто реализуют в ролях. Мало того, эти комплексы, которые у актеров есть, очень здорово помогают в работе над ролью. Потому что я переношу их своему персонажу, и персонаж становится живой. Зрителю не интересны идеальные люди, интересны люди, которые неоднозначны. И кстати, те роли, которые мной сыграны, к сожалению, оставляют отпечаток, во всяком случае, у меня так происходит. Не так сильно, как может быть, многие об этом думают и считают. Но когда играю человека, у которого основополагающая черта, например, гнев, я в этот период жизни сам становлюсь более гневливым. Я это неоднократно замечал.

Где начинается реальность и заканчивается игра? Заканчивается игра и начинается реальность? Где эта грань?

Антон Макарский: После команды "Стоп, снято" начинается реальность. После команды "Начали" происходит игра. Очень не хочется игру переносить в жизнь, но такое, к сожалению, тоже бывает.

Так и заиграться можно...

Антон Макарский: Можно. Многие заигрываются. Должны быть четкие критерии реальности. Надеюсь, у меня они есть. Я, конечно, сам себе диагноз не могу поставить, как любой больной. А я больной, в этом я отдаю себе отчет.

Вы, действительно, в одном интервью сказали, что актерство - это диагноз. Каковые симптомы болезни?

Антон Макарский: Жажда.

Чего? Славы?

Антон Макарский: Нет. Слава - это побочное явление профессии. Жажда ролей, жажда творчества, жажда игры на площадке.

Но вы сами отказываетесь от ролей

Антон Макарский: Правильно, я отказываюсь от ролей, которые не имеют под собой смысла, и после съемочного дня от пустоты хочется разрушить все, что есть в реальной жизни.

Но эти роли со смыслом можно ждать всю жизнь…

Антон Макарский: Ничего, я подожду. Я терпеливый. Я знаю, они есть. Я их могу уже потрогать, образно выражаясь. Уже запах их чувствую.

Их могут отдать другому актеру...

Антон Макарский: Нет, не могут. Значит, это не моя роль. Я не буду сниматься в том, что мне не интересно. Раньше снимался. Все - вырос, перерос, не интересно. Я сыграл все, что мне было на тот момент интересно. Я благодарен каждому проекту, в котором я участвовал. Потому что это - определенный опыт. Мне часто предлагали роли, где мой персонаж молод, и потом действие происходит спустя двадцать лет. Мне очень нравятся такие роли. Но тот смысл, тот посыл, который в фильме заложен, ну, мне это часто совсем не близко, и я сейчас просто не хочу в этом участвовать. Я должен понимать, что делаю что-то такое, что, как минимум, не навредит людям. А как максимум - принесет пользу. Вот очень хочется именно таких проектов.

Те песни, которые мы сейчас записываем, я убежден, они полезны. Они полезны для того, чтобы человек задумался. Они полезны для того, чтобы, может быть, что-то переосмыслить, переоценить. Хотя и просто задуматься - это уже очень важно. Не убивать время…

Кино - это некий способ снять психо-эмоциональное напряжение. Человек посмотрел, расслабился, получил удовольствие…

Антон Макарский: Ничего подобного. Кино - это не процедура спа. Да, несомненно, есть легкий жанр. Я в таком жанре очень много раз принимал участие, когда не задумываясь просто посмотрел, расслабился, получил удовольствие. Но только если это делать часто - можно навредить своей жизни.

Вы разноплановый актер. Что сложнее играть - драму или комедию?

Антон Макарский: И то, и другое одинаково интересно. Смотря, какая роль, смотря какой фильм. Были комедии, где мне было достаточно тяжело добиться от себя органики. Были драмы, где очень тяжело какие-то вещи давались. Как поэтесса Мария Чабан написала:

Я абсолютно согласен, что, чем сложнее задача, тем она интересней. Возвращаясь к тому фильму, который уже почти снят и ждет своего выхода, и я верю и надеюсь, что в этом году он все-таки увидит свет. Это была самая тяжелая работа в моей жизни. Это короткометражный фильм, который сейчас доделывает Роман Ганган, тот самый режиссер, который снимает цикл программ "Святыни России". И он снял своë первое игровое кино. На двух персонажей, которых исполняем мы с моим другом, однокурсником и прекрасным актером Олегом Кассиным. Мы часто работаем вместе, всегда друг друга поддерживаем. Это началось еще с Щукинского института, где мы учились. И там фанатично подходили ко всему, чему нас учили. Если танцы, то это было что-то максимально сложное. Мы в паре с Олегом делали даже акробатически-танцевальные этюды. Мы фехтовали цвета, времена года, людей. Представляете, в фехтовальном этюде надо было передать характер того человека, которого знаем. Вот такие актерские изощрения происходили у нас под чутким руководством Юрия Берладина, нашего педагога по фехтованию. Вот это творчество, это интересно. Чем сложнее, тем интересней. И когда хоть что-то из этого получается, возникает тот самый творческий восторг.

Фильм Гангана по жанру психологическая драма?

Антон Макарский: Да. Это настоящая психологическая драма. Плюс еще это военная тематика. 1945 год. Германия, леса. И два человека в кадре. Пока больше ничего не могу сказать.

Авторское кино - жанр довольно интересный, но где это будут видеть люди?

Антон Макарский: Моя задача максимально качественно сделать свою роль. Максимально правдиво существовать в кадре. Есть люди, специально обучающиеся для того, чтобы донести тот или иной продукт, тот или иной проект до максимального числа зрителей. Я не из этих людей. Я очень узконаправленный специалист.

Назовите три ваших главных роли.

Антон Макарский: Сложный вопрос. Если в хронологии. Два фильма снимались одновременно. Они мне, наверное, наиболее близки - "И падает снег", режиссера Марины Мигуновой. "Пером и шпагой", исторический фильм по Валентину Пикулю. Но на тот момент и роль, и этот проект мне очень много дали. Много получил от них в плане актëрского опыта. Третий проект - "Сын за отца". Там есть свои недочеты, свои помарки. В первую очередь сценарные. Режиссер - Леван Когуашвили, который до этого никогда не снимал сериалы, и после этого, кстати, тоже. Однажды на съемочной площадке он так и сказал: это мой первый и последний опыт в съемках сериалов. Но это проект, где каждый подходил с максимальной отдачей сил к тому, что делает - и оператор, и режиссер, и актеры. Мы очень хотели, чтобы проект получился. Есть, конечно, в этом фильме какие-то вещи, которые мне, как участнику, режут глаз и слух. Но, в принципе, это очень дорогой для меня проект, который тоже очень много мне дал в плане опыта.

Думала, что вы про Вангу фильм назовете…

Антон Макарский: "Вангелия" - тоже интересный опыт для меня. Сергей Борчуков, режиссер этого проекта, предложил на тот момент совсем не стандартную для меня роль - спивающегося человека, который умирает от цирроза печени. Мужа Ванги. Я долго думал, решая, согласиться или нет. В итоге - согласился. Потому что персонаж, так же, как и я, считает, что этот дар Ванги не от Бога. И мне показалось, что будет правильным согласиться, чтобы максимально правдиво эту позицию озвучить от имени персонажа. Свою позицию.

Вы считаете, что это дар? Может быть, у нее просто была хорошо развита интуиция?

Антон Макарский: Нет, там есть вещи, которые явно сверхъестественного происхождения.

Но почему не от Бога? Она же пыталась предупредить людей не совершать какие-то поступки?

Антон Макарский: Или, наоборот, совершать их. Есть прекрасная цитата из Евангелия, которая такие вещи учит различать - что от Бога, а что нет. "По плодам их узнаете их..." Глядя на те плоды, на то наследие, которое Ванга оставила...

Ее просто никто не слушал

Антон Макарский: Неправда!

Ваш герой ее-то не слушал. А она пыталась предупредить, уберечь…

Антон Макарский: Мой герой? Те вещи, которые Ванга делала в жизни, если почитать ее биографию или пообщаться с теми людьми, которые с ней были знакомы, а мы это делали, потому что снимали в Болгарии, то иногда волосы шевелятся от ужаса, который происходил и в ее жизни, и в жизни тех людей, которые ее окружали. Поэтому я и делаю такой вывод - ее дар не от Бога.

Зато актерский дар от Бога. А вы тем, что отказываетесь от ролей, этим даром пренебрегаете…

Антон Макарский: Я, наверное, сейчас сам с собой поспорю, как я это люблю делать (смеется): да, есть дар от Бога. А вот как ты им воспользуешься и на служение кому или чему ты его поставишь - вот в чем вопрос! Да, я актер. Причем, с детства мне говорили: у тебя получается, у тебя органика, обаяние, все, что актеру необходимо. А вот как я буду пользоваться этими своими способностями, это уже зависит от меня. Мне кажется, что до сегодняшнего времени я не совсем пользовался этим даром для того, чтобы приносить пользу людям, самому себе, служить этим даром Богу. Мне однажды сказал один священник, которого я очень уважаю, как раз в период моего неофитства, когда я пришел брать благословение на уход из актëрской профессии. Я думал, что он скажет мне:

А он не благословил меня на это со словами - служи Богу и людям на том месте, куда тебя Господь поставил.

И сегодня я хочу служить Богу и людям теми талантами и способностями, которые у меня есть. А не приносить вред. Период, пока я не снимаюсь - это подготовка, шлифовка, переосмысление и развитие того, что у меня было, что у меня сегодня есть для того, чтобы как раз служить этим. Очень уж мне нравится это слово - "служить".