Актер Ткаченко похвалил режиссерский дебют Макаревича

19 декабря в «Амедиатеке» вышел финал «Уроков китайского» — сериала о российском студенте, его телохранительнице из Китая и отце, гениальном фармакологе, за разработкой которого охотятся опасные люди. Роль ученого исполнил в проекте Артем Ткаченко — он рассказал «Газете.Ru» о работе с режиссером-дебютантом Иваном Макаревичем, студенчестве, детях, а также желании попробовать себя в Голливуде.

— Артем, расскажите, как вы попали в сериал «Уроки китайского»? Кто вас пригласил?

— Да абсолютно стандартная схема. Агент присылает сценарий, присылает сцены для проб, актер приходит и пробуется. Помню, пробы проводил Ваня (Иван Макаревич — режиссер проекта; «Газета.Ru»). Партнера у меня не было, поэтому он сам подкидывал текст. Это было очень быстро, и я подумал, что, наверное, не очень я подхожу, раз такая короткая проба. Оказалось, что подхожу.

— Вы участвуете в кастингах или в основном получаете приглашения напрямую? Когда и в какой проект вам в последний раз приходилось проходить прослушивание?

— Вообще, в 70% случаев, конечно, я хожу на пробы, участвую в кастингах и, что называется, прохожу на общем основании… Бывает, когда приглашают сниматься без кастингов, но это скорее не правило, а исключение. Это довольно редко происходит, но происходит.

— Не было ли у вас сомнений в том, что стоит соглашаться на работу с режиссером-дебютантом Иваном Макаревичем?

— Нет, сомнений не было. Я знаю, что Ваня хороший профессионал, он прекрасный актер, к тому же музыкант, это означает, что он явно талантливый человек. И потом, всегда интересно поработать с дебютантами и посмотреть, как это происходит. Потому что принцип работы может чем-то отличаться. И вообще, свежая кровь — это всегда интересно.

— Подход Ивана к работе действительно чем-то отличался? Какое впечатление у вас сложилось от сотрудничества с ним?

— Работалось с Ваней максимально комфортно и временами даже весело. В чем отличие? Ну, во-первых, этот сериал показал, что не обязательно играть один дубль по 10-15 раз, чтобы сделать хорошо, — и в этом большая заслуга и самого Ивана как режиссера, и Мити Горевого как оператора. Мы обходились двумя-тремя дублями — и все было довольно точно по камере. Очень здорово, когда есть возможность работать быстро — и потом это все превращается в какой-то удовлетворительный, а может, даже и хороший результат.

— Ваш герой Андрей Симачев — талантливый фармаколог, напоминающий безумного ученого. Какие его качества вы старались больше всего показать? Напоминает ли он вам кого-то из известных киногероев?

— Я никакие качества не старался показать. Старался не показывать — в понятном смысле этого слова, — старался проживать все-таки… За основу этого героя был взят персонаж из известного всем фильма «Железный человек», то есть прообразом был вот этот самый ученый. Но я решил привнести в него, с одной стороны, чуть больше человечности, а с другой стороны, добавить чего-то такого… Какой-то болезненности. Мы даже обсуждали с Иваном, что он настолько погружен в свою работу, что это даже как-то перекликается с аутизмом… И вот я старался делать такого героя, а не просто героического героя, извините за тавтологию.

— По сюжету Симачев тревожится, что из-за инновационной разработки его сыну может грозить опасность — и нанимает ему телохранителей. А насколько тревожный отец вы?

— Я не могу назвать себя тревожным родителем. Понятно, что синяков и травм не избежать ни в детском возрасте, ни во взрослой жизни. А что касается безопасности… Ну, есть какие-то всем понятные вещи — ребенок до определенного возраста должен ходить с родителями в школу, в магазин и, вероятно, на детскую площадку под окном дома. Это такое хрестоматийное воспитание, даже не знаю, что еще сказать.

— Как вы можете описать себя как отца? Что для вас самое важное во взаимодействии с детьми?

— Это, наверное, вопрос к моим детям — как они могут меня описать. А в общении самое главное — не только с детьми, но и со взрослыми, и с близкими, и с неблизкими, — это внимание и умение выслушать. Просто нормальное человеческое отношение. Внимание — это очень важная вещь, и все равно, ребенок перед тобой или взрослый человек.

— Сериал посвящен студенчеству — с влюбленностями, «вписками», разборками. Как прошло ваше студенчество? Есть ли у вас связанные с ним яркие истории, которые вы вспоминаете?

— (Откашливается.) Ну, знаете, тут не хватит нам одного дня, наверное, чтобы рассказать все истории, которые связаны у меня со студенчеством… Но, наверное, главное — это то, что я жил в общежитии. Потому что, мне кажется, настоящая студенческая жизнь как раз проходит именно там. Тогда у нас не было таких модных слов, как «вписки», и все происходило на кухнях студенческих общежитий — и репетиции, и песни, и пляски, и дни рождения, и веселые праздники, и грустные события.

— За свою карьеру вы опробовали много разных жанров в кино. Есть ли такой, что дается вам сложнее? Многие говорят, что играть в комедии — непросто.

— Непросто дается, когда плохо написан сценарий, когда диалоги сложно говорить, потому что люди так не говорят, когда приходится во время съемочного процесса самому доделывать или переделывать текст — или как-то выстраивать драматургическую линию, которая, может быть, плохо выстроена. В этом проблема. А что тяжелее или легче играть… Не знаю, я уже давно такой категорией не мыслю, потому что довольно долго все это происходит в моей жизни. Мне нравится и в комедии, и в драме себя пробовать и чувствовать. Это всегда по-разному — и каждый раз какие-то сложности, вне зависимости от жанра.

— Вместе с Анной Слю вы играли влюбленных и в фильме «Чужая», и в «Уроках китайского». Как можете описать работу с одним и тем же партнером в разных проектах? Сработанность помогает?

— Про Аню могу сказать, что она большой профессионал и потрясающий партнер. Она органичная, как животное, как кошка или собака. Она абсолютно разная в «Уроках китайского» и в «Чужой», но и там и там с ней одинаково комфортно. И весело — потому что у нее прекрасное чувство юмора, она заряжает своей энергией. Она красивая, талантливая — только самое лучше могу про нее сказать.

— Начались ли уже съемки третьего сезона «Вампиров средней полосы»? Как вы считаете, на нем лучше поставить точку — или историю полюбившейся зрителю семьи можно продлить?

— Нет, третий сезон «Вампиров» мы еще снимать не начали. Но не хотелось бы ставить точку. Хотелось бы сначала посмотреть, что напишут авторы в третьем сезоне, потому что я еще не знаю, какое будет продолжение. Надеюсь, что оно все-таки будет. А насколько удастся его растянуть и надо ли — это посмотрим.

— В одном из интервью вы сказали, что вам часто предлагают роли — и что важно, разноплановые. Какие предложения были самыми необычными? Были ли среди них неординарные роли, ради которых пришлось бы выйти из зоны комфорта, в чем-то себя переступить?

— Первое, что приходит в голову, — это роль в сериале Егора Баранова «Аванпост» (Артем Ткаченко сыграл пришельца по имени Ид — прим. «Газеты.Ru».), потому как я не представлял, как можно играть весь фильм без текста и даже безо рта. Не говоря о том, что у меня был максимально неприятный грим, в котором зимой было сложно и на открытом воздухе, потому что он остывал и было невероятно холодно, и в павильонах, потому что было жарко и я задыхался практически.

— Вы часто играете исторических персонажей — в сериалах «Союз спасения», «Казанова в России» и других. Как вы погружаете себя в другие эпохи и учитесь им соответствовать? Сильно ли это отличается от погружения в современные сюжеты?

— Другие эпохи, конечно, сильно отличаются. Люди и разговаривали медленнее, и ходили медленнее, и язык был совсем другим. Когда начинаешь играть такого персонажа, текст очень сложно присвоить себе, потому что люди так уже не разговаривают. Проходят неделя, две недели, три недели, пока ты начинаешь запоминать этот витиеватый текст. Слава богу, что обычно на площадках есть консультанты, историки, которые могут подсказать, как правильно делать поклон, где должна стоять нога, когда ты разговариваешь с царем или с императором, если мы говорим об Александре I. Ну и, конечно, помогает литература — художественная и историческая.

— Вы обладаете уникальной аристократической внешностью и харизмой, что делает ваших персонажей притягательными. Такое чувство, что похожих артистов у нас нет. Ощущаете ли вы конкуренцию?

— Конкуренция есть, и от этого никуда не деться, потому что, естественно, меня утверждают далеко не на все картины, на которые я хожу пробоваться — и я вижу других актеров в тех ролях, которые мне предлагали, и сценарии, которые я читал, вижу на экране. Это совершенно обыкновенная, нормальная история, так должно быть, и слава богу, что так есть. И все-таки в отличие, например, от балета, у нас здоровая конкуренция в нашем актерском цеху.

— Что, на ваш взгляд, важнее — внешность и природная харизма или обучение? Возможно ли благодаря упорству «воспитать» эту харизму — или ее неестественность все равно будет чувствоваться?

— Сложно сказать. Я привык думать, что обучение — это первичная история, хотя сталкивался на площадках с очень талантливыми людьми, у которых нет, может быть, полноценного актерского образования, но они хорошие партнеры и прекрасные актеры. А харизма? Ну, это, наверное, что-то врожденное. Например, есть люди, тактичные просто по своей природе. Вряд ли чувству такта можно обучиться. Мне кажется, харизма — где-то там рядом. А вообще, что такое харизма? Какая-то притягательность? А притягательность может быть разная, может зависеть от уровня образования человека. Поэтому получается такой спорный момент. Может быть, это и приобретенное качество.

— Молодые российские артисты Марк Эйдельштейн и Юра Борисов наделали шума на Западе, снявшись в фильме «Анора» — они уже прокатились по фестивалям и светским мероприятиям и сейчас раздают интервью крупным изданиям. А Юру могут номинировать на «Оскар». Следите ли вы за их успехом? Что ощущаете, читая такие новости?

— Весь Голливуд — да и не только Голливуд, весь киномир, — на 90% работает по системе Станиславского, на книгах по актерскому мастерству Михаила Чехова. Поэтому, мне кажется, так и должно быть. Представители нашей актерской школы должны заявлять себя так ярко на мировой киноплощадке, как это сделали мои коллеги. И это радость и гордость, конечно же.

— Хотели бы сами сняться в голливудском проекте? Получали ли предложения с Запада? Если да, какая судьба у этих предложений?

— В голливудском проекте, наверное, я хотел бы сняться просто для того, чтобы посмотреть, как работают на этих площадках. Потому что, несомненно, кинопроизводство у них на много шагов впереди — в организации, может быть, в комфорте артистов. Но чтобы это было каким-то самым сокровенным моим желанием — нет. У меня был опыт работы с европейскими режиссерами: с Вальдемаром Кшистеком, польским режиссером — я дважды снимался в его картинах, — снимался у французов… Это интересно, здорово, но наше кино я люблю больше. Хотя культура работы на съемочной площадке наша, мягко говоря, прихрамывает. Но с этими людьми я говорю на одном языке, как в прямом, так и в переносном смысле.

— В первой серии «Уроков китайского» вы очень уверенно стоите в планке. Как поддерживаете физическую форму? Расскажите о своей спортивной рутине.

— Поддерживаю, как и любой нормальный человек, — занимаюсь спортом периодически, плаваю, хожу в зал, стою в планке в том числе. Потому что надо держать себя в форме — вне зависимости от того, актер ты или нет. Ну и, конечно, пешие прогулки и езда на велосипеде. Это обязательно.

— А как предпочитаете отдыхать и перезагружаться от работы?

— Бывает, наступают такие моменты, когда нужно какое-то время — желательно, хотя бы сутки — провести просто в одиночестве. И, возможно, даже в тишине. А так — семья, дети, дача, баня, путешествия, хорошая музыка, книга у камина. Все как у людей.