Актер Воробьев признался, что учился у Миронова ради «Небриллиантовой руки»

31 декабря на телеканале ТНТ состоится премьера кинокомедии «Небриллиантовая рука» — оммажа на культовый фильм Леонида Гайдая. Одну из главных ролей в проекте исполнил певец и актер Алексей Воробьев — он сыграл Гешу Козодоева. В интервью «Газете.Ru» артист рассказал о перевоплощении в персонажа Андрея Миронова, работе с Джоном Войтом и Егором Кридом, а также личном.

Алексей, в «Небриллиантовой руке» вы исполняете роль Козодоева, которого в «Бриллиантовой руке» играл Андрей Миронов. Каково было соперничать с великим актером?

— Соперничать с гением, которым я считаю великого Андрея Миронова, было бы по меньшей мере глупо. Потому я учился у него. Десятки раз пересматривая сыгранные им сцены, я изучал его пластику, — от знаменитого поправления прически кивком головы до плавности ходьбы и движения пальцев при разговоре. Порой я испытывал настоящий профессиональный шок, пересчитывая количество физических действий, которые он успевает совершить в, казалось бы, простейших сценах, тем самым перетягивая внимание зрителя на себя. Для меня эти съемки стали не только удовольствием, но и некой тренировкой моих актерских навыков.

«Небриллиантовая рука» — это пародия на советское кино или ремейк?

— Лично я называю этот жанр «кавер-версия». Поскольку сюжет известен, многие диалоги сохранены в оригинальном прочтении, многие локации, костюмы и реквизит совершенно идентичны, и мы в точности, как в оригинале, повторяем интонации и рисунок роли. Но ко всему этому примешиваются и новые шутки, персонажи, и новые сюжетные линии, помещая известных героев в совершенно новые, неизвестные и более современные обстоятельства. Как и в музыке, «кавер-версия» сохраняет и текст, и мелодию, но при этом звучит совершенно по-новому.

Чуть по-новому будет выглядеть и знаменитая сцена на корабле, где мой герой исполняет свой коронный номер — «Остров невезения». Специально для большого танцевального номера на эту культовую песню я написал оригинальный музыкальный кусок, сделал на него джазовую аранжировку и сам записал с живым оркестром. Я невероятно горд тем, что получилось, и с нетерпением жду, когда это смогут увидеть зрители!

Как вы относитесь к ремейкам и продолжениям советской классики, снятым в наши дни? Как правило, они вызывают шквал критики…

— Критики не вызывает лишь то, в чем нет ничего нового. Это относится не только к любому виду искусства, но и абсолютно любой сфере. Поэтому если вас вообще не критикуют, — значит, вы не сделали ничего нового. Но в критике я ничего плохого не вижу, поскольку такой вид искусства, как развлекательное семейное кино, создается не для оценки профессионалов киноиндустрии, а для зрителей. И потому именно зритель, заплативший за билет, имеет полное право критиковать и высказывать свое мнение по поводу всего, что он увидел.

Однако дай бог ума тем, кто имея под рукой 500 телеканалов и доступ к интернету, смотрит по телевизору фильм, будто его привязали к стулу и в глаза вставили растяжки, как в «Заводном апельсине», только для того, чтобы потом высказать свое критическое мнение.

Мы же работаем для тех, кто хочет искренне повеселиться, увидев любимых героев в новых обстоятельствах, и для молодого поколения, кто, увидев наш «кавер», наверняка заинтересуется бессмертным оригиналом!

У вас есть любимая советская комедия?

— Вы не поверите, но этой комедией всегда была именно «Бриллиантовая рука». Поэтому я просто не мог не принять участие в проекте! Я знаю очень многое об истории создания этой картины — как, например, то, что в первую версию сценария гениальный Гайдай вписал атомный взрыв, чтобы отвлечь на это вопиющее «художественное» решение приемную комиссию. И она просто не обратила внимание на огромное количество сатиры на советский быт, политических руководителей, «Брежневский поцелуй» в сцене отправления корабля и многое другое. И фильм менялся даже на озвучании, так как многие фразы, звучавшие на съемке совсем иначе, переписывались с совершенно другим текстом.

Вы помните свое первое детское впечатление от «Бриллиантовой руки»?

— Я был не самым обычным ребенком. Понимать юмор и смеяться над ним научился далеко не сразу. Помню, как все смеялись сначала над происходящим на экране телевизора, а потом надо мной, — потому я просто не отрываясь следил за приключенческим сюжетом, воспринимая все происходящее на экране не как шутку, а как серьезную историю с глубоким драматическим подтекстом. И только значительно позже, когда уже начал заучивать шутки из выступлений любимых команд КВН, понял, в чем их смысл, и начал не только смеяться со всеми вместе, но и шутить сам. В первую очередь — над собой.

В прошлом году вы рассказывали в интервью о съемках в картине «Больше чем футбол». Картина пока не вышла — значит ли это, что съемки затянулись?

— Съемки успешно завершились, однако весной было доснято еще несколько эпизодов. Фильм уже практически готов, и очень скоро мы сможем вместе с любителями не только футбола, но и трогательных драматических историй увидеть его во всех кинотеатрах нашей огромной страны.

С каким чувством вы вернулись в футбол, в который играли профессионально?

— Это было немного волнующе, но абсолютно прекрасно. Я очень люблю футбол и был счастлив несколько месяцев посвятить тренировкам и съемкам. Поскольку сцены игр мы снимали без дублеров, одним из условий кастинга было умение играть в футбол хотя бы на полупрофессиональном уровне. А делалось это по той причине, что сложные, полные событий игры снимались целиком, были поставлены как хореографические танцевальные связки — и каждый игрок должен был дубль за дублем повторять отрепетированную ранее схему.

То есть передача одного футболиста должна быть точно в то место, куда бежит другой, а оператор должен точно знать, где находиться и где должен оказаться каждый из них. Игрок, в свою очередь, должен уметь налету принять мяч и вторым касанием ударить не просто по воротам, а в нужный угол ворот, куда вратарь собирается прыгнуть, чтобы поймать мяч. И именно на то, как вратарь ловит мяч, реагирует персонаж сидящий на трибуне.

Я описал простейший пример того, что снимается достаточно долго, а после монтажа на экране займет две секунды. И больших, 12–15-минутных игр в фильме очень много. Потому многие из моих партнеров — бывшие профессиональные игроки, отдавшие все детство и юность спортивной карьере и лишь потом, как и я когда-то, поступившие в театральные институты.

В юности вы профессионально играли в футбол, но предпочли музыкальную карьеру спортивной. Почему?

— Мечтал бы вам признаться, что очень любил сидеть с аккордеоном, уча ноты, но врать не буду. Я был обычным ребенком и не всегда мог делать то, что хотелось. А как только занялся тем, чем хотел, меня не только никто не поддержал, а, наоборот, обругали. Лишь потом, когда я стал приносить домой первые гонорары и привез золотую медаль Дельфийских игр уже не как аккордеонист, а в категории «Вокал», сразу же превратился в «гордость» и школы, и семьи, а также района и области. Но в детстве мне, как и любому мальчишке, больше хотелось бегать по полю с мячом, чем сидеть и нажимать клавиши. Хотя бы в этом я не сильно отличался от других, и меня это радует.

Вы начинали как исполнитель-народник. Можно ли сейчас услышать где-то ваш «народный» вокал?

— Я по-прежнему очень люблю народную музыку и на своих выступлениях часто использую не только аккордеон, но и простую гармонь. А совсем недавно мне предоставилась честь не только выйти на сцену в качестве ведущего праздничного концерта в честь «Хора Пятницкого», но и выступить вместе с артистами этого легендарного коллектива. Скоро это можно будет увидеть в эфире одного из центральных каналов.

Когда-то трек, написанный вами для Егора Крида, стал первым хитом этого артиста в поп-музыке. Как вы думаете, это вы дали ему «путевку в жизнь»?

— Думаю, эта песня безусловно сыграла свою роль в том, как андеграундный парень, читающий рэп, неожиданно открылся в образе романтического героя. Однако не будь он сам тем артистом, которым является, одна эта песня так и осталась бы единственной в его музыкальной карьере. Так что я точно не собираюсь присваивать лавры, которые принадлежат ему самому.

Вы попробовали себя во множестве ипостасей — вы певец, актер, режиссер, сценарист, композитор. Какую следующую творческую профессию планируете освоить?

— Скрипач (смеется)! Как композитор я только что закончил писать симфоническую музыку для фильма «Ворожея», съемки которого проходили этим летом. В фильме я играю роль главного злодея-антагониста. Демонический персонаж с абсолютно черными глазами и не менее черной душой.

И когда я взялся за музыкальную тему своего персонажа, слышал в голове звучание одинокой скрипки. Но ни скрипки, ни скрипачей у меня дома в этот момент не оказалось, а заменить звук живой скрипки звуком синтетической без потери качества звучания невозможно. Как ни старайся, будет очень слышно, что это сделано на компьютере. Даже звучание целого оркестра подделать легко, в звучании множества инструментов прячутся все недочеты симфонической музыки, записанной без настоящего оркестра, но только не скрипичное соло!

Тем же вечером я купил себе скрипку. Взяв в руки этот инструмент, сначала проклял тех, кому в голову пришло его сделать таким трудным для игры, а потом, скрипя сердцем и скрипя смычком по струнам, записал свою первую в жизни партию, которую вы услышите в фильме «Ворожея».

Партия проста, в ней всего несколько нот, поэтому я справился. Но с этого дня начал учиться, езжу везде со своей скрипкой и планирую через год выйти на сцену с этим инструментом, чтобы сыграть Libertango, которое пока в моем исполнении звучит только на аккордеоне.

Что вам сейчас нравится делать больше всего?

— Обожаю запираться дома и писать. У меня появилось новое хобби, которое постепенно становится еще одной профессией. Поэтому скоро в одном из крупнейших российских издательств выйдет мой роман в стихах «Письмо в прошлое». Первые четыре главы из этой книги каждый уже может посмотреть в интернете. Я снимал их дома, меняя грим и костюмы — и играя за всех написанных мной персонажей сразу. Ну а что произойдут с моими героями в следующих шести главах, можно будет прочитать уже в самой книге, которую я сейчас заканчиваю. Там будет в том числе очень много личного — и того, чем я поделюсь впервые.

Вы не раз снимались в голливудских фильмах и сериалах. Встречали в Голливуде других русских актеров? Есть ли там «русская диаспора»?

— Киноиндустрия сама по себе — некая профессиональная диаспора, если можно так сказать. Ну а диаспоры разных национальностей есть в каждом крупном городе и в каждой стране. Большинство людей, по тем или иным причинам начинающих новую жизнь, стараются придерживаться старых привычек и окружать себя людьми, которые им напоминают о родном доме. Однако я с детства не искал компании и чувствую себя весьма комфортно, наблюдая и изучая людей, культура которых отличается от той, которая мне роднее и понятнее. Поэтому в Лос-Анджелесе у меня нет ни друзей, ни близких знакомых, с которыми я бы мог говорить на родном языке.

В конце 80-х и начале 90-х советские актеры, которые видели, как живут и работают в Голливуде, отмечали, что артистам там жить и работать гораздо комфортнее. Сейчас что-то изменилось? Можно ли сравнить условия работы в кино у нас и у них?

— Возможно, в те годы так это и было, но сейчас наш кинематограф стал настоящей индустрией, где артистам созданы максимально комфортные условия работы. Более того, артисты по ту сторону океана работают в гораздо более жестких условиях, в первую очередь — с точки зрения дисциплины. Если смена начинается в 5:30 утра, артист обязан быть в это время на площадке, даже если она в двух часах езды, а его сцена снимается вечером. Никто не будет входить в твое положение и идти тебе навстречу, никто не будет мириться ни с какими капризами артистов, кто бы они ни были. Поэтому сегодня это утверждение больше похоже на фантазию, чем на реальность.

А если говорить об условиях для тех, кто хочет попробовать работать в Голливуде, то начинать строить карьеру в любом новом месте, тем более новой стране, всегда непросто. К тому же ни один человек, изучивший иностранный язык в сознательном возрасте, никогда не будет говорить без акцента, что лимитирует возможность получения ролей. Добавим к этому психологический фактор — артист, отдавший профессии много лет и добившийся успеха в одной стране, приезжает в другую. И снова начинает тот же путь с нуля, несмотря на все заслуги, награды и уровень его мастерства.

Как видите, все это очень непросто, но то, что к нашей всеобщей гордости происходит прямо сейчас с моими коллегами из картины «Анора», доказывает, что наши артисты могут работать и получать призы в Голливуде. Даже несмотря на сложный политический контекст.

По какой системе вы работаете как актер?

— Моя система основана на максимальном погружении в героя. Я часто начинаю и в жизни общаться так, как бы это делал мой персонаж. И это даже весело, когда играешь роль Геши Козодоева. Однако во многих других случаях — особенно, когда речь идет о героях со сложной судьбой, — это могло бы наложить не самый положительный отпечаток на твое психологическое состояние. Спасает то, что я в силу своего графика должен постоянно переключаться с одной профессии на другую.

И начиная писать сценарий или музыку к фильму, а тем более выходя на сцену петь, так или иначе возвращаюсь в более привычную роль самого себя. Это очень помогает не застревать в персонаже, а точнее не дать ему застрять в тебе. Такой опыт у меня случился на съемках сериала «UnReal», который можно посмотреть на платформе Netflix.

Съемки длились четыре месяца, по итогу которых я похудел на 7 кг — и моя нервная система была похожа на оголенные провода.

Даже для меня самого реакции на слова и события в реальной жизни стали непредсказуемыми. Потом пришлось серьезно браться за себя. Я на месяц уехал жить за город, минимизируя общение с внешним миром. Даже в социальные сети не заходил. Читал, занимался спортом, писал музыку, играл с собой в шахматы и высыпался.

Хочется ли вам когда-нибудь сыграть в голливудском кино персонажа, который не будет русским?

— У меня совершенно нет комплексов на этот счет. Мне нравится играть русских, с одной лишь оговоркой — если эти персонажи не штампованные «плохие парни». От подобных ролей я отказываюсь сразу, даже не проходя пробы.

Недавно на экраны вышел фильм «Рейган» с вашим участием. Каково было сниматься в картине о человеке, который занимал пост президента США в год вашего рождения?

— Удивительно, но об этом совпадении я ни разу не задумывался, хотя узнал очень многое о его жизни и карьере при подготовке к съемкам. Однако ни на какие философские размышления о совпадениях и том, что в жизни все неслучайно, меня это не натолкнуло. Ну разве — что есть в мире что-то, так или иначе объединяющее людей, ставящих перед собой цели, которые кажутся другим недостижимыми. И я рад причислять себя к тем сумасшедшим, чей жизненный путь доказывает другим, что все невозможное является таковым лишь до той поры, пока кто-то это невозможное не сделает.

Я многое почерпнул для себя, работая в этой картине, причем больше почерпнул во время подготовки, нежели во время съемок, которые проходили как обычно. Дело в том, что мне невероятно повезло с партнером по съемочной площадке. Джон Войт — обладатель премий «Оскар», «Золотой глобус», живая легенда Голливуда.

Расскажите, пожалуйста, о работе с ним подробнее.

— Я очень многому научился в процессе подготовки именно у Джона. По его инициативе мы начали работать над нашими сценами за два месяца до начала съемок. Сотни раз мы прогоняли различные варианты развития этих сцен и арок наших персонажей. Связывались со съемочной группой и сообщали, какой реквизит, который не был прописан в сценарии, нам может пригодиться. И к первому съемочному дню, когда начали снимать наши совместные сцены, мы были настолько готовы, что режиссеру даже не приходилось ничего поправлять или объяснять. Он лишь выбирал из представленных нами вариантов «разводки» сцен то, что, с его точки зрения, будет лучше для фильма.

С профессионалом такого уровня, как Джон, я, пожалуй, еще никогда не работал. И я безумно ему благодарен за этот опыт и дружбу, которая сохранилась и после съемок. Мы иногда встречаемся на ланч, просто болтаем о кино, литературе, политических катаклизмах. Джон первым приехал поздравить меня с новосельем и сделал мне невероятный подарок, написав на нем пожелание своему русскому коллеге и другу.

Я патриот своей страны и за многие месяцы дружбы с Джоном вижу, как глубоко он знает и любит русскую литературу и искусство.

К слову, он не раз бывал в России — и то, как об этом рассказывает, поднимает во мне волну гордости за нашу великую культуру. Очень странное ощущение, скажу я вам — сам вроде бы непричастен к этому, однако когда Джон говорит: «Вот, скажем, Михаил Чехов, он же создал то, чему потом учил Ли Страсберг уже здесь», ты сидишь напротив и гордо киваешь. Мол, да, так и есть, как будто все это создано при твоем непосредственном участии. Но должен сказать, что с Джоном мы порой спорим, и довольно яростно, если не совпадаем в каких-то точках зрения, что совершенно не мешает нам оставаться друзьями.

Отсутствие сильных чувств мешает или помогает актеру?

— Человек, всю свою жизнь связанный с искусством и создающий его, относится к эмоциям и чувствам гораздо внимательнее, чем большинство людей, потому что они для него — некий материал, который помогает в работе. Мне необходимо все положительное и отрицательное в жизни не просто прочувствовать, но и понять, проанализировать, чтобы потом перевести эти эмоции в стихотворные строки и музыку — или повторить от имени своих героев в кино. Это предполагает полную открытость к любым чувствам и эмоциям, что, конечно же, не может не иметь своей обратной стороны. Ведь порой то, что не должно вас хоть сколько-нибудь тревожить, вызывает реакцию гораздо более яркую и сильную, чем та, которая кажется здравой и логичной даже вам самому.

Я стараюсь следить за своими эмоциями, не показывая их другим, однако подобное сдерживание рано или поздно приводит к обратному результату.

Пружину невозможно сжимать до бесконечности, и если она не сломается, то в какой-то момент совершит именно то, для чего была создана. И тогда люди — или внешние и внутренние обстоятельства — вместо аккуратного сопротивления получат сильнейший толчок, отбрасывающий их в противоположном направлении, а пружина наконец освободится от давления. Именно это и происходит с теми, кто часто сдерживает эмоции и чувства, потому я свои предпочитаю оставлять в музыке и стихах. Там они не могут навредить другим.

В одном из интервью вы сказали, что после инсульта, когда у вас была парализована левая сторона, стали «меньше чувствовать». Это по-прежнему так? Вы не испытываете эмоций?

— Напротив, я человек настолько эмоциональный, что мне, как уже говорил, приходится все время сдерживать себя. По крайней мере, в обычной жизни. Однако когда я смотрю мультфильмы или кино, могу расплакаться даже там, где смеются остальные. Например, я так проплакал полтора часа практически без остановки, когда, летя в самолете, по глупости включил «Лего Бэтмен».

Подозреваю, что этот своего рода эмоциональный блок появился за счет других событий в моей жизни. Любой человек, пройдя через обман и предательство, станет более «закрытым», а если предают самые близкие люди, то дверь к эмоциям может захлопнуться вовсе. Но у всего есть обратная сторона. Нельзя отключить только негативные эмоции, вместе с ними сходит на нет и все то, что вызывало в тебе радость и восхищение.

При этом когда я совершенно отпускаю себя и чувствую себя в безопасности, выпускаю и все загнанные вглубь эмоции. Потому, смотря фильмы, слушая музыку, читая книги, могу рыдать не останавливаясь, смеяться и хохотать, радоваться и удивляться, как ребенок. Там, в созданном кем-то мире, могу быть собой и после не сожалеть об этом. К несчастью, в моей жизни так вышло, что почти все, с кем я старался быть собой, пользовались этим, врезая очередной замок в дверь, за которой прячутся мои эмоции и чувства.

Убежден, что однажды, когда я встречу по-настоящему своего человека, буду благодарен им за это. А пока я научился находить счастье не только в творчестве, но и в мелочах.

Например, вчера падал снег, я поздним вечером возвращался домой, в наушниках играла красивая скрипичная музыка. Даже зимний холод был таким теплым, что где-то в самом сердце рождалось удивительное чувство спокойной радости. Хлопья снега падали на лицо, прилипая к ресницам. В одной руке я нес малиновый чай, а другой размахивал, широкими жестами дирижируя танцующими вокруг меня снежинками. В этот момент я был немного городским сумасшедшим и отлично это понимал. Но был очень счастливым сумасшедшим. Зайдя домой, сбросил пальто и кинулся наряжать елку. И вдруг понял, что счастлив здесь и сейчас наедине с собой, осознал, что именно это счастье гораздо ценнее того, что могут подарить другие. Ведь если твое счастье зависит от других, то оно не твое. Потому я пожелаю вам найти свое собственное счастье, чтобы даже посреди ночи, шагая в полном одиночестве по ночному городу, вам хотелось посмотреть в небо и улыбнуться.