Кто думает о зрителе? Режиссёр – о кино, Каннах и работе «за еду»

Кемеровский режиссер Юлия Волкова, чью короткометражку в этом году покажут на одной из площадок Каннского кинофестиваля, считает, что спор о том, кому нужно искусство: художнику или зрителю, – спор вечный. Представлять свой фильм Юлия поедет в Канны в мае вместе с актрисой Кемеровского театра для детей и молодёжи Ниной Роговой. Добрые фильмы Наталья Исаева, «АиФ-Кузбасс»: – Юля, свои фильмы вы снимаете в Кемерове. Каким вы видите город? Мусор во дворах, пьющая молодёжь, извечные бытовые стычки спальных районов как-то влияют на атмосферу кино и на состояние героев? Юлия Волкова: – Фильмы у меня всегда добрые. Не могу я жестокие вещи придумывать. Но характеры у героев всё же разные. Ведь зрителей в основном привлекают ситуации, в которых люди «на грани», когда о них нельзя судить однозначно. Я всегда старалась находить в нашем городе лучшее. Это даже стало поводом для шуток со стороны друзей и знакомых, что в моих фильмах Кемерово выглядит как курортный городок. У меня нет неухоженных улиц, я не нагнетаю социальную или политическую обстановку. Такого плана социальные проблемы не затрагиваю. Я вообще не привязываю героев к определённому месту, за исключением фильма «Точка невозврата» – там действие происходит именно в Кемерове. – Фильмы вы снимаете на свои деньги. Как привлекаете актёров? Ведь им нужно платить гонорары. Когда наступает такой этап, когда творец начинает просить у кого-то денег? Стоит ли, по вашему мнению, их вообще у кого-то просить? – У каждого творца такой этап возникает в разное время. Когда просишь денег у людей, тогда у тебя появляется двойная ответственность за свою работу. Пока я к такому не готова. Три фильма сняты на мои собственные деньги, два – на продюсерские. Реальных денег фильмы не приносят, но «Зоин день» немного окупился за счёт поездок на фестивали, которые оплачивали организаторы. Актёры, к счастью, соглашаются работать бесплатно. Ради интереса, творческого роста, опыта, новых эмоций. В фильмах снимаются актёры Кемеровского театра для детей и молодёжи, Кемеровского областного театра драмы, простые люди. Мне повезло, потому что все они работают терпеливо, могут часами ждать съёмок. Конечно, профессионалы к этому всегда готовы, но и простые люди ещё ни разу не сказали, что устали и уходят. Члены съёмочной группы – мои хорошие друзья, они тоже работают бесплатно. Деньги мы тратим только на то, что видно в кадре, потому что экономить на костюмах, декорациях и технике нельзя. В Кемерове много людей, которые занимаются видеосъёмкой. Ребята обычно не отказывают, дают объективы, свет. Невозможно объяснить – Для фестиваля короткометражного кино «Видение», организатором которого вы являетесь, в 2007 году вы сняли фильм «Привет, Чаплин». Но это, по вашим словам, скорее видео. Какую свою работу вы считаете первым фильмом? – В 2011 году я сняла фильм «Пьер Рулен, кассир». Пожалуй, это и есть мой первый фильм. Сценарий мы придумали с моим преподавателем по французскому языку. Фильм основан на истории, описанной в учебнике французского, про Пьера Рулена, кассира, который живёт в Париже. Это была немного мистическая драма про то, как Пьер Рулен однажды утром понял, что постарел и вся его жизнь прошла. Историю Пьера читают учитель и ученица, а в это время события, которые они для него придумывают, происходят и с самим героем. Так учитель и ученица влияют на ход жизни этого персонажа. Снимать своё кино мне захотелось, когда я училась на втором курсе университета. Объяснить, почему это произошло, невозможно. Это творческий порыв. Училась я на историческом факультете, поэтому достаточно хорошо знакома с историей, психологией людей разных эпох. Думаю, что режиссёру просто необходимо знать прошлое, наблюдать за настоящим и думать о том, что произойдёт в будущем. В 2013 году я попала в московскую лабораторию короткого метража «Культбюро». Там для молодых режиссёров было три сессии – сценарная, режиссёрская и продюсерская. Нас учили всему, что связано с созданием фильма, начиная от сценария и заканчивая продвижением. Педагоги работали с каждым индивидуально. В лаборатории я познакомилась с талантливыми ребятами, с которыми мы продолжаем общаться, смотрим фильмы друг друга, обсуждаем, советуемся. Возможно, в будущем среди моих друзей будут известные режиссёры. Порыв стал прорывом – Международный кинофестиваль в Каннах считается самым престижным кинофестивалем в мире. Что для вас значит участие в нём? Вы с Ниной уже сшили платья для красной дорожки? – Не знаю, попадём ли мы на красную дорожку... Это же атрибут основного конкурса. Пока над нарядами мы даже не думали. На Каннском фестивале много площадок, которые отличаются от официальной части. Мы участвуем в Short Film Corner – это уголок короткого метра. Сюда, по сравнению с официальным конкурсом, попадает довольно много фильмов. Их никто не оценивает, их просто показывают. Участие даёт нам право бесплатной аккредитации и посещения разных мероприятий фестиваля. Мы можем пообщаться с молодыми режиссёрами, а если повезёт, то и с профессиональными и успешными кинематографистами. Работы молодых режиссёров мы планируем привлечь на «Видение». Поэтому сейчас кроме нарядов у нас есть более серьёзные вопросы для размышления. Например, я делаю визитки и буклеты нового фильма. Может быть, удастся познакомиться с продюсерами, рассказать о своих планах. Для меня участие в фестивале, прежде всего, возможность оказаться в кинематографической среде, которая позволит дальше развиваться или, наоборот, понять, что всё плохо и нужно заниматься чем-то другим. – Хоть вы участвуете и не в официальной части, но ведь и в Short Film Corner тоже попадают не все. Ваш фильм «Порыв» был включён в программу. О чём он? В чём всё-таки рецепт успеха фильма? – «Порыв» в течение недели будут показывать во внеконкурсной программе. Я не знаю, чем именно он приглянулся организаторам... «Порыв» – это фильм о молодой девушке-режиссёре, которая пришла в бар снять видеообращение, чтобы разместить его в Интернете и собрать деньги на свой фильм. Я попыталась немного поиронизировать над мечтами и на­деждами молодых авторов, над их отношением к фильмам и к зрителю. В основе лежит часть произведения Гёте «Фауст», где у героев заходит спор о том, для кого нужно искусство: для зрителя или для самого создателя. Я бы сказала, что «Порыв» – это смешной диалог с неожиданной развязкой. Молодые режиссёры не всегда думают о зрителе. Часто считают его низким и пошлым. Они верят в то, что их существо гораздо выше того, чтобы создавать что-то для зрителя. Об этом и заходит спор. Либо зритель должен принимать то, что видит художник, либо художник всё-таки должен пытаться найти тонкую грань между зрительским фильмом и своим авторским кино. Я считаю, что разрешить этот спор однозначно нельзя. Ведь если бы художник не творил для себя, он бы просто ничего не создавал, потому что любое искусство – это внутренняя потребность. Но в то же время думать о зрителе, когда ты создаёшь кино, важно и нужно. Ведь зритель должен суметь понять то, что ты хочешь сказать. Это действительно очень сложно. Опять же если полностью ударяться в кино для зрителя и потерять себя, то зритель тоже может не оценить этого, потому что всегда видно, когда ты в произведение вкладываешь душу, а когда делаешь его спустя рукава.