Канны-2015. В самом центре Евросодома
Скромных художественных достоинств, похожая на многие независимые фильмы сразу семейная драма Йоахима Триера "Громче, чем бомбы" справедливо утверждает, что мелкие потрясения на личном фронте - все эти банальные супружеские измены, ложь и незаметные повседневные предательства - бьют по людям сильнее, чем бомбы, взрывающиеся "где-то там", в горячих точках, откуда не вылезает героиня Изабель Юппер (прямо скажем, не очень убедительная в роли фронтового фотокорреспондента). Эта же несложная, но глубоко верная мысль — приоритета личного над общественным — легко вычитывается и из фильма итальянского классика Нанни Моретти "Моя мать", даром что он известный левак. Неизбежно скорый уход матери заслоняет в сознании альтер-эго Моретти, режиссера Маргариту (актриса Маргарита Буй), съемки кинофильма о борьбе рабочих за свои права. При том что в фильме участвует не дающая расслабиться ни ей, ни зрителям эксцентричная американская кинозвезда (Джон Туртурро). Еще более вторичный, чем у Триера №2 фильм француза Стефана Бризе настаивает на том, что ко всему надо подходить с "человеческой мерой". Он, собственно, так и называется. Главный герой, потерявший работу крановщик (Венсан Линдон), устраивается в службу безопасности какого-то супермаркета. Несколько эпизодов разборок с не самыми обеспеченными людьми, похитившими не самые дорогие товары или как-то иначе преступившими правила этого торгового заведения, заставляют его бросить все и бежать на улицу - в холод, голод, безработицу и необеспеченную старость. Как тут не вспомнить случай с отечественной старушкой, по забывчивости за что-то не заплатившей и благополучно умерщвленной в застенках полиции. Интересно, что во Франции, например, тоже такое случается — по крайней мере, в кино. Миллион раз виданный сюжет страданий рабочей семьи, обязательно отягощенной ребенком с ДЦП, конечно, очень актуален в период экономической рецессии, и камень в подобное маловысокохудожественное кино бросить как бы и не за что, особенно на фоне других французских картин — бездарного «Моего короля» Майвенн и «Маргариты и Жульена» Валери Донзелли - романтической сказки про закончившийся казнью инцест брата и сестры. За оригинальным продуктом из главного каннского конкурса надо бежать в параллельные программы. Там показали "Великолепное кладбище" Апичатпонга Верасетакуна и "Совсем новый завет" Жако ван Дормеля. Первый - заставляющая периодически отключаться и впадать в транс медитация о больнице, пребывающие в которой солдаты никогда не излечатся от своих ран, поскольку при помощи их лежащих в отключке тел ведут войну короли давно ушедших эпох, все еще обретающиеся в подземелье и подсознании. Лауреат «Золотой пальмовой ветви» Верасетакун только ему известными способами разрушает границы между физиологией и мистикой, прошлым и настоящим, реальностью и мифом, кино и современным искусством. Некоторые эпизоды фильма заставляют вспомнить Дэвида Линча, вот только эпизодов снов в картине нет, все действие происходит в «реальности», при том, что склонные к нарколепсии солдаты практически не выходят из состояния транса. "Совсем новый завет" Жако ван Дормеля — неполиткорректная, отвязная, дико смешная комедия, захлебывающееся собственной талантливостью фэнтези и мощный антиклерикальный памфлет, легко способный оскорбить религиозные чувства дураков. Главная героиня - 10-летняя девочка, утверждающая, что является дочерью Бога, который проживает, согласно Жако ван Дормелю, в самом центре Евросодома, Брюсселе. Бог-отец в исполнении комика Бенуа Пульворда - абсолютный старый козел, находящий удовольствие в бедах, которые он регулярно насылает на людей, и придумывающий законы мелких гадостей типа падающих обязательно джемом вниз бутербродов. Устав от его гадостей, дочка по совету своего брата JC (его, правда, путают с JC Ван Даммом) сбегает из чертогов своего отца и находит себе в большом мире людей шестерых апостолов для написания Самого Нового Завета. В числе апостолов — маленький мальчик, желающий стать девочкой, наемный убийца, секс-маньяк и Катрин Денев, влюбившаяся в огромную гориллу и занявшаяся с ним скотоложством. За дочерью, сломавшей ему компьютер и нарушившей ход вещей, в мир людей следует Бог-отец, но человечество не только не испытывает по отношению к нему никакого пиетета, но мстит ему за все его проделки побоями и в качестве наказания как нелегала высылает в Узбекистан. Да, Ван Дормель «переписывает» Библию. Согласно его трактовке, первым Господь сотворил не Райский сад, а Брюссель. И апостолов было не 12 (как в хоккейной команде), а 18 (как в команде бейсбольной). Но кем надо быть, чтобы оскорбиться этой талантливой, доброй и совершенно беззлобной сказкой?
