Поющий шахтёр. Кузбасский талант вырвался из-под земли на сцену

Судьба мальчишек, растущих в шахтёрских городах, предопределена с рождения: им суждено пойти по стопам отцов и дедов в забой. Таким был и путь новокузнечанина Александра Задорина. Хоть занимался он со школьной скамьи танцами и вокалом, был солистом школьного хора, выступал с командой КВН, но в итоге оказался там же, где все его родные и соседи по горняцкому району Абашево – в шахте. Мечты и реальность Родители с утра до ночи трудились на шахте «Абашевской», потому отправили младшего сына Сашку к бабушке в деревню в Промышленновском районе. Там четырёхлетний малец однажды откопал в ворохе старья гармошку и устроил вместе с приятелем концерт для местных жителей. В репертуаре юного певца были популярные тогда военные песни «Враги сожгли родную хату... » и «Алёша». «Когда в школу пошёл, там забурлила творческая жизнь. После уроков в продлёнке что делать? Начал петь, танцевать, в восемь лет стал солистом школьного хора. Тогда же впервые открыл дверь ДК им. Маяковского, с тех пор 45 лет её не закрываю», – вспоминает в прошлом шахтёр, а с недавних пор руководитель ансамбля «Кузнечане» Александр Задорин. По его словам, пение могло бы стать профессией, но шахтёрская династия и горняцкое окружение заранее предопределили его выбор. Он и сам начал задумываться о другом варианте – о сцене вместо проходки – только после окончания горного училища и службы в армии. Юноша планировал поехать в Москву, поступать в Гнесинку, но не сложилось – тяжело заболела мама. Вернулся в родной город. «Если бы не жизненные обстоятельства, то стал бы профессиональным артистом, – уверен Александр. – Профессия была, пошёл в ту же шахту, где работали родители и старший брат. А потом закрутилось: семья, дети – надо деньги зарабатывать. Решил, пойду по стопам отца в проходку, заработаю за 12 лет шахтёрский стаж, а потом пойду шоферить». Так и вышло: следующее десятилетие после шахты Задорин отработал за баранкой в автобазе. Сначала уголь возил, потом – горняков. Но уголь углём, а пение Александр не бросал, продолжал бегать между сменами в ДК на репетиции. «Это было даже не развлечение, не хобби, а смысл жизни, я уже не мог без творчества», – вспоминает шахтёр. Когда дети подросли, то стали заниматься в том же ДК, что и отец: дочь – танцами, сын – пением. Задорин не оставлял свою мечту выйти на профессиональную сцену и зарабатывать любимым делом. Однажды он увидел объявление, что в ресторан требуется певец. Без проблем прошёл прослушивание и устроился на новую работу. Тогда, пожалуй, впервые за свою вокальную жизнь почувствовал, что и пение может приносить хоть небольшой, но доход. «Повернитесь к нам лицом» Александр Задорин вовсе не единственный поющий шахтёр в Кузбассе. Говорит, что в его ансамбле «Кузнечане» практически все вокалисты – бывшие шахтёры. «Когда в 2006 г. я предложил в ДК создать такой мужской коллектив, то многие сомневались, что мы найдём певцов. Но наше Абашево – район небольшой, новость быстро разнеслась по знакомым горнякам. Мигом пришли шахтёры-ветераны, мечтавшие петь. А уже через два года мы получили свою первую значимую премию на вокальном фестивале «В гостях у Шукшина» в Сростках, дважды становились дипломантами этого фестиваля», – рассказывает руководитель ансамбля. Он уверяет, что шахтёры-пенсионеры в основном выступают бесплатно, а если и случаются платные концерты, то деньги тратят на костюмы, инструменты, аппаратуру, поездки на конкурсы. Почему эти самородки оказались в шахтах? Неужели так сложно было вырваться из глубинки и прославить талантом шахтёрский Кузбасс? «Деньги были нужны всегда и везде. На каждый фестиваль, конкурс нужна аккредитация, а это деньги, – объясняет музыкант. – В советские годы это меньше стоило, но всё равно было не по карману. Как бы мои родители ни упирались на шахте, они не потянули бы все эти конкурсы и поездки. И я это прекрасно понимал. Конечно, хотелось поблистать на сцене. Но сказал себе: «Саша, будь поскромнее». И больше даже попыток не предпринимал». К нынешним громким телепроектам «Голос», «Минута славы» и прочим подобным музыкант относится с недоверием: «Чтобы выйти на такой уровень, нужны большие деньги. А где их взять? Есть знакомые из местных артистов, которые вернулись с таких конкурсов несолоно хлебавши. Но они молодые, пусть дерзают. А мне в мои годы зачем это? Мне не нужны регалии, награды, я привык петь ради людей, ради своих шахтёров. Меня другое огорчает: отношение управления культуры к местным музыкантам. Почему чиновники не следят за их творческим путём? К примеру, весной у меня был творческий вечер, посвящённый 45-летию на сцене, так никто не пришёл из «культуры». На конкурсы, фестивали денег не выпросишь. Помнится, когда мы вернулись с дипломами из Сросток, нас чиновники назвали выскочками. Я мечтаю, чтобы управление культуры повернулось к нам, музыкантам, лицом!» Шахтёр или певец? И всё же кто он больше – шахтёр или певец? Отвечает: «Музыкант». Чем тогда в его жизни была шахта? «Прежде всего, – говорит музыкант, – средством к существованию: в молодости нужно было кормить детей. Сейчас получаю шахтёрскую пенсию. На музыке я бы столько не заработал. Шахтёрский опыт помогает мне и на сцене. Выступая перед коллегами-горняками, я часто пою песню Игоря Демарина «Шахтёрская звезда». Слышал, как её пытались исполнять металлурги, какие-то певички. Это всё равно что включить музыкальный автомат – души в этом нет. А надо спеть так, чтобы до людей дошла самая суть горняцкого труда. Я её понимаю, потому что сам 12 лет отработал в проходке. Потому что, как те шахтёры, что сидят в зале, каждый раз уходил на работу, как в последний бой. Утром мама вставала, готовила три забутовки – мне, отцу и брату и прощалась с нами, как в последний раз. Она сама там работала, была мастером-взрывником, её заваливало породой. Видно, это мамино благословение уберегало нас от несчастий».