Сэм Мендес: Как и Шон Коннери, в жизни Дэниэл Крэйг совсем не похож на Бонда

- Вы — самый престижный режиссер, когда-либо снимавший фильмы о Бонде. Следующий шаг — это только Бергмана для постановки пригласить, если бы это было возможно. Зачем вам вообще это было нужно? Мендес смеется: - Ну, я, конечно, Бергманом себя не считаю. Хотя и не отказался бы посмотреть его фильм о 007! Нужен ли был мне этот фильм? Нет, не нужен. Я просто хотел его снять! Эта идея меня возбудила. Я отвечаю на брошенный вызов. И не считаю себя «автором». Я не пишу собственный материал. Я только отзываюсь на предложенные мне сценарии. Я хотел вернуться в Англию, потому что, будучи англичанином, снимал в Голливуде. Хотел снова сделать высокобюджетное кино, поработать с друзьями... Да, мне нравится, что меня приперли к стенке и заставили сделать еще один боевик! Я люблю работать на сопротивление! Я не учитывал суждений по поводу того, что «обязательно» должно быть в картине про Бонда. Если обо всем этом думать, то и кино не снимешь. Когда люди пытаются все учесть, получаются «большие голливудские фильмы», скроенные по одной формуле. Я считаю, что это неправильно. Есть главный герой. Неважно кто это, Джеймс Бонд или Бэтмен, он должен пройти некий путь, совершить эмоциональное путешествие. Это условие № 1. История и герой — только это важно. Не красивые девушки и места съемки. Захватывающая история, заставляющая зрителей сопереживать персонажам. Все остальное — мебель! Кино — это люди. Если будешь думать о спецэффектах — провалишься. Для меня главным критерием был я сам: понравилось бы мне самому такое кино, как поклоннику «бондовских» фильмов? Понравилось бы оно мне в 13 лет? И наконец, понравится ли фильм моему сыну? Потому что неважно сколько лет зрителю, если история хороша, даже ребенок видит за ней цель и смысл. - До фильмов о Бонде вы работали с Дэниэлом Крэйгом на картине «Проклятый путь». Как он изменился за это время? - Он стал гораздо более уверен в себе. Больше знает — в том числе о своих возможностях. 10 лет назад он еще не очень представлял себе, каково это быть кинозвездой, как нужно себя вести... За это время он прошел тяжелую школу. Дэниэла крестили огнем. Ведь все только и говорили о том, что на роль Бонда он выбран совершенно неправильно! Думаю, что он до сих пор от всего этого отходит. Утверждение на эту роль — для него огромное событие, в результате которого он лишился самостоятельности, частной жизни... Для него это было очень непростое решение - трудно отказаться от возможности спокойно ходить по улицам! Но фундаментально в нем мало что изменилось, хотя сейчас в нем больше таланта, сил и возможностей. Он все такой же перфекционист, по-прежнему очень добросердечен, очень раним. На съемках Дэниэл проявил героизм. И в спортзале он тренируется как ненормальный. Иногда даже тянет ему сказать: «Ты слишком уж серьезно к этому относишься, старина! Расслабься, это же кино! Если чего-то не сможешь - мы за тебя сделаем!». Но такой уж он парень: если это можно сделать - он сделает! И еще у Дэниэла очень тонкая кожа... И он настоящий джентльмен! Хотя, как и Шон Коннери, в жизни совсем не похож на Бонда. Как и у Коннери, он не из высших слоев, учился в публичной школе... Дэниэл - человек, а не сконструированный идеал, он не изъясняется отрывистыми четкими фразами. Но та сила трения, которая существует между ним, полным ярости и страсти, и образом Бонда, и делает интересным все это предприятие. - Вместе вы сделали агента 007 более сложным персонажем. - Если перечитать Флеминга, причем не ради сюжета, а для понимания того, кто такой Бонд, вы увидите, что я ничего не придумал. Бонд — очень интересная, мрачная, мятущаяся душа, сложная, растерянная, разозленная личность. Все это есть в книгах, особенно последних. Не я это привнес. Согласен, что эти стороны характера Бонда нечасто попадали на экран, в отличие от его остроумия, расслабленности, сексуальности и всего прочего. Хочу отметить очень важное обстоятельство: еще в «Казино Рояль» режиссер Мартин Кэмпбелл покончил со стилизацией. «Бондовские» фильмы перестали напоминать попурри. Чтобы добиться этого, Кэмпбелл избавился от старых «бондовских» персонажей — Кью, Манипенни, всего того, что застыло, стало несмешной шуткой, повторенной слишком много раз. Он дал нам реального Бонда, за которого мы начали переживать. Поэтому все благодарности Флемингу и Кэмпбеллу, обратившемуся к первоисточнику и перезарядившему весь сериал. Без него я бы не смог сделать свои фильмы.