На этой неделе наряду с завершающей частью актуальной антиутопии о молодых диссидентах будущего «Дивергент», о первых частях которой мы подробно писали, выходят сразу две картины для развитой публики, по поводу которых у меня были сомнения, что они у нас вообще выйдут. Удивительно, но обе появятся в достаточно большом количестве кинотеатров. Первую — «Кэрол» известного режиссера Тодда Хейнса — никто долго не решался купить для проката в России, хотя она поставлена по раннему роману классика криминального жанра Патриции Хайсмит, красива, загадочна, была признана мировой прессой лучшей в конкурсной программе последнего Каннского фестиваля, а затем получила и шесть оскаровских номинаций. Причины опасений понятны: фильм про интригующие взаимотношения двух женщин, несмотря на блистательную игру Кейт Бланшетт и Руни Мара, не укладывается в современную российскую идеологию, в соответствии с которой это символ падения Запада (хотя в фильме не показано ничего такого уж). Между тем, фильм особенно интересно смотреть у нас и сегодня, поскольку ситуация узнаваемая: действие происходит в Америке 1950-х времен маккартизма, когда подобные отношения тоже считались неприемлемыми, силовые структуры занимались поисками иностранных агентов, а кинематографисты руководствовались (как и наши с недавних пор – те, что следуют за Михалковым) пуританским кодексом самоограничений – в Америке это был кодекс Хейса. Другой фильм — «Милый Ханс, дорогой Петр» отечественного классика Александра Миндадзе – тоже не вписался в госидеологию. В 2013-м возник скандал: против сценария Миндадзе восстали два созданных при министерстве Мединского совета: один именуется, кажется, военно-патриотическим, а второй чуть ли не социально-психологическим. Вот бы им на экспертную разрешительную оценку Тарантино и фон Триера! Фильм обвинили в несоответствии исторической правде о войне. Миндадзе возражал, что в его фильме нет ни кадра про войну. Тем не менее фильму мэтра отказали в господдержке. После того, как «Ханс» все-таки был снят (в том числе при помощи немецких продюсеров, изначально привлеченных к проекту тем же нашим министерством культуры, которое затем фильм забрило, а также британской кинокомпании Леонида Блаватника) и даже показан в конкурсе Московского кинофестиваля, он заслужил высокие оценки у авторитетных критиков, какие заслуживает мало кто и когда. «Ханса» назвали самым недооцененным фильмом года. Про Миндадзе стали говорить как про главного новатора в современном отечественном кино. Тем не менее прокатчики и владельцы кинотеатров сочли фильм слишком сложным и гнаться за ним не стали. Вплоть до последнего времени он не значился в прокатных планах. И то, что картина выходит теперь на экраны – прямо-таки сенсация. О ЧЕМ ЭТО Из официального синопсиса, явно сочиненного не без участия самого Миндадзе: «Это сугубо личная, полная переживаний история советского рабочего Петра и немецкого инженера Ханса, прибывшего в командировку в СССР перед войной. Совместные изыскания для производства высокоточной оптики с использованием немецких технологий на советском заводе. Бригада из Германии работает вместе с русскими специалистами. Во время варки нового стекла Ханс совершает ошибку. Ее последствия разрушительны: взрыв печи, человеческие жертвы и следствие, которое начинают советские спецслужбы. Отныне для него опасность представляет напарник Петр – единственный свидетель его действий у печи. Ханс оказывается в неожиданной зависимости от Петра, повязанный с ним страхом разоблачения. Но ведь и Петр зависит от Ханса: если тайное станет явным, само присутствие Петра у печи означает для него обвинение во вредительстве и неминуемый расстрел. Словом, они связаны одной цепью. Но взаимное недоверие сменяется молчаливой симпатией и дружбой. Они общаются исключительно жестами. Ханс видит себя в Петре. Они внешне похожи. И у обоих малолетние дети. Боясь не только разоблачения, но и самого Ханса с его визитами, Петр с женой и детьми тайно бегут из города. А Ханс вместо облегчения после исчезновения ненужного свидетеля вдруг испытывает чувство утраты». ЧТО В ЭТОМ ХОРОШЕГО Вопрос на засыпку для знатоков творчества самого знаменитого советского дуэта киносоавторов «сценарист Александр Миндадзе – режиссер Вадим Абдрашитов», видевших заодно обе первые самостоятельные режиссерские работы Миндадзе «Отрыв» и «В субботу»: что из описанного во внятном синопсисе реально видишь на экране? Сказать «ничего» будет некоторым преувеличением. Тем не менее вы увидите совсем иное кино. Миндадзе вбрасывает зрителя в нерасшифрованную реальность – вдобавок эта реальность у него видоизменена авторским видением. Что там было сказано про сугубо личную, полную переживаний историю советского рабочего Петра? Да Петра в фильме почти нет! Есть четыре немца – трое мужчин, одна женщина. Актеры – подлинные немецкие. Диалоги – deutsch с закадровым переводом на русский. Они инженеры, командированные в Россию перед войной для создания при помощи местной рабочей силы оптического стекла нового поколения. Не успев удивиться неожиданной информации, что непосредственно перед войной посланники нацистов и советские рабочие трудились над общим стратегическим заказом, поражаешься куда более невероятному факту: знаете, когда происходит действие? Не осенью 1940-го, даже не зимой – непосредственно в мае-июне 1941-го. За это министерство культуры тоже ругало Миндадзе: неправда, мол! Но-во-первых, Миндадзе настаивает на том, что у него были исторические консультанты. Во-вторых, еще со времен сотрудничества с Абдрашитовым, Миндадзе доказал, что всякий его сценарий надо рассматривать как метафору (см. «Парад планет», «Плюмбума», «Слугу», изумительный фильм Абдрашитова-Миндадзе советских времен «Время танцора»), и именно легкая переделка реальности, в том числе историческая, зачастую делает фильм правдивым, живым и актуальным. Но про стиль фильма – нерасшифрованную реальность. Об июне 1941-го вы еще попробуйте догадайтесь. Фильм начинается с длинной сцены чопорного немецкого ужина в общаге-коммуналке, где живут инженеры. Скучный deutsch-разговор. Только крупные планы – при этом экран может вдруг перекрыть затылок одного из персонажей: с Миндадзе второй раз работал один из ведущих операторов Европы, уроженец Кишинева Олег Муту, который в последнее время сотрудничает только с лучшим режиссером Румынии Кристианом Мунджиу (румынское кино уже лет десять высоко котируется в Европе), Сергеем Лозницей и Александром Миндадзе. Вдруг за столом происходит совсем не немецкий взрыв и начинается совсем не немецкая истерика – из-за того, что выплавить требуемое оптическое стекло никак не получается. Тут понимаешь, что эти люди каждый по-своему съехали с катушек. И сильнее всех – Ханс. Недаром у него ненормальные сексуальные отношения с влюбленной в него Гретой – единственной женщиной в команде. Не зря, в припадке психоза, он во время работы взвинчивает температуру в заводской печи, из-за чего и происходит взрыв, повлекший, в частности, страшную гибель молодой девушки. Самое интересное, что это приводит к результату: нужное стекло получается. Так в китайских (да и не только) сказках молодая девушка бросалась в огонь во время выплавки колокола, потому что без ее крови в своем нутре колокол не звучал. Никаких особых расследований наших органов после аварии нет. Немцы продолжают работать, пока один из них – внешне самый оптимистический, обещавший всем хорошую рыбалку в августе (люди не понимали в начале июня 1941-го, что не стоит планировать рыбалку в августе) не бросится под поезд. Ханс же (это не спойлер, сам Миндадзе упоминал в интервью этот эпизод) вскоре вновь явится в городок, где работал на заводе, уже в качестве офицера-захватчика. В руке будет держать бинокль с теми самими стеклами, которые они выплавили в СССР. В городке найдет парикмахерскую, в котором работает русская, которая была влюблена в него как инженера, а теперь глядит с ненавистью. Закажет побриться. И сам подставит горло с сухим кадыком под опасный нож, явно желая расплаты и смерти. Финал – открытый. СМЫСЛ «Отрыв» Миндадзе, якобы фильм о переживаниях людей, потерявших близких в авиакатастрофе, был вовсе не об авиакатастрофе. Еще больший казус случился с фильмом «В субботу», который был подан в конкурсе Берлинского кинофестиваля как первый объективный рассказ о Чернобыльской трагедии: в нем не было ничего объективного, он – на фоне трагедии – развивал совсем иные темы. Берлинской аудитории обещали фильм-катастрофу, а явили нечто метафизическое. О чем тогда «Милый Ханс, дорогой Петр»? Трактовок фильма после показа на Московском фестивале возникла уйма. Но я давно знаю, что Миндадзе, как и Абдрашитов в годы их сотрудничества, никогда не любили, чтобы эти трактовки слишком сильно расходились с их собственными, разбросанными в интервью (я однажды зашел чересчур далеко в трактовках фильма «Пьеса для пассажира», после чего Абдрашитов и Миндадзе со мной года четыре не здоровались). Так вот для «Милого Ханса» важен момент, когда герой однажды вдруг вырывается из толчеи крупных и средних истерических и заводских планов на природу. И все на миг замолкает. Он уже неживой для этой природы – живой мертвец. Хотя война еще вовсе не началась. Скорее всего, фильм о том, что война не просто истребляет всех, вне зависимости от того, кто в итоге победил. А война начинает истреблять заранее – наиболее тонко чувствующих. Так – это известный факт – цунами убивает на берегу отдельных людей за десятки километров до берега – из-за возникающего резонанса, который смертельно воздействует у некоторых на сердечную мышцу. Герои фильма-немцы заранее поражены войной. Оттого ведут себя истерически. Но прежде всего потому, что не понимают, в какую эпоху они попали, по чьему велению, чем занимаются, что дальше будет. При этом чувствуют, что все фатально обречено, выхода и спасения нет. Сильнее всех ощущает это Ханс – отсюда все его психозы, от сексуальных (для него не время, чтобы нормально любить женщину) до производственных. И чувствующих немало. В фильме важна тема двойников, полный анализ которой оставим для «Искусства кино». Но отметим, что в какой-то момент поездки на работу в открытых железнодорожных платформах персонажи видят в возвращающемся после смены поезде самих себя. Другой смысл фильма, который стоит отметить: неожиданная перемена участи. Возможно, именно это наиболее актуальный для нас сегодняшних момент фильма. Люди в 1941-м не понимали, что не способны запланировать ни рыбалку в августе, ни отпуск в сентябре. Мы сейчас это начинаем постепенно понимать. Хотя продолжаем рассчитывать и надеяться. Но что с нами будет в августе-сентябре 2016-го, что будет с миром и страной – бог весть. Фильм Миндадзе точно попадает в современное мироощущение. НАШ ВАРИАНТ РЕКЛАМНОГО СЛОГАНА: Первый в истории фильм о сути войны, в котором не показана война.
