Ницца, Прага, кино и тошнота

Фильм начинается с приступа рвоты главной героини, которую тошнит от общества, в котором она живёт, но это один из лучших и «нетошнотворных» фильмов, которые мне удалось посмотреть. Конечно, можно вспомнить и «экзистенциальную тошноту» Сартра, и особо «Постороннего» Камю. Всё это есть в этом кино… Этот фильм «не для всех». В нём есть и жестокость, и довольно откровенные лесбийские эротические сцены. Но в то же время — это фильм, который стоит посмотреть многим (не только криминалистам, лесбиянкам, заключённым, психам, психиатрам, утончённым критикам, нигилистическим студентам и толстеющим завкафедрами), но и просто тем, кому интересно глубокое современное кино. Конечно, не детям. Даже не подросткам. Хотя они видели и не такое… Как обозреватель я вынужден иметь дело главным образом с «календарной актуальностью», то есть писать про то, что выходит на экраны, сцены, книжные прилавки именно сейчас. Как бы считается, что это важней и интересней, и более того, я должен вам, господин читатель, рассказывать о том, чего вы не знаете. Так сказать — просвещать. С точки зрение актуальности с этим кино всё хорошо. То есть плохо. После недавних событий в Ницце с наездом на людей: смотреть кино про то, как девушка «со сложным внутренним миром» наезжает на людей, пусть в 73-м году? Может показаться довольно странным. Не абсурдно ли, что фильм выходит на экраны во время куда как более страшного повторения того, что было тогда. Стоит ли вспомнить Кафку? Итак, Прага. Только что прошли события 68-го года. Молодая девушка, которая наблюдается у психиатра, решается отомстить обществу, совершив наезд на толпу невинных. Предварительно сообщив об этом в письмах в газеты. Вот такая история. Как вы понимаете, реальная. Мне удалось пообщаться с одним из экспертов, который десятилетиями собирает материалы по этому делу и который выступал экспертом при создании фильма. Многие материалы до сих пор засекречены. Слишком многое оказалось вовлечено: политика и комитет безопасности, осведомители, психиатры, общественное замалчивание и резонанс… Непонимание того, кто, собственно, виноват. Вообще-то говоря, если взять любую реальную трагедию и исследовать, то окажется, что по этому поводу можно сделать замечательный фильм. Это, конечно, слабое утешение. В данном случае перед нами аккуратное кино. Детальная попытка реконструкции. Разумеется, это всего лишь кино. Разумеется, упрощение. Разумеется, «понятная версия» реальности. Но на фоне большей части фильмов — глубокая и интересная. Надо заметить, что режиссёрская версия фильма была почти три часа, но ради проката создатели сократили её до полутора часов. Это заметно. Но эти нестыковки и особенности монтажа вполне могут выглядеть даже «стилем». Вообще кино сделано очень стильно (при всём цинизме подобной оценки). Подчёркнуто графичные кадры, с выстроенной композицией, в которой вроде бы ничего особенного, но всё есть. Модная в последние годы подчёркнутая статичность камеры, отделенные, словно «главки», кадры, где зачастую в каждом ничего не происходит, кроме атмосферы. В интервью создатели фильма говорят про то, что хотели бы балансировать: «Не быть на её стороне, но и не быть против», что, безусловно, удаётся и до какой-то степени является главным художественным открытием. Но здесь возникает эта самая главная проблема. Поскольку главный герой убийца и\или душевнобольной человек, то вызывать к нему сочувствие — довольно рискованная со всех сторон (если возможная) задача, но, с другой стороны, кино так устроено, что мы должны сопереживать герою. Иначе мы просто не будем смотреть. В американских учебниках для сценаристов иногда разводят в этом контексте «эмпатию» и «симпатию». Это значит, что мы не обязаны симпатизировать, но должны понимать мотивы и чувства героя. И это рискованная задача в этом случае… Создатели картины вынуждены балансировать на этом узле противоречий, парадоксов, боли и страданий. Не скатываюсь ни в одну «понятную» и «правильную» сторону. Палач и жертва — сливаются в одно. Вообще есть парадокс и в том, что когда-то, когда это случилось, не было никаких упоминаний в прессе, зато сейчас снимают фильмы… Есть ли в этом очередная попытка «танца на костях», «использования человеческой трагедии»? Сама Ольга стремилась к тому, чтобы её голос был услышан. Но вряд ли думала, что это будет так. Стыдно писать про чужую трагедию. Если бы журналист жёлтой прессы сопереживал бы всем, про кого он пишет, искренне, то он бы не проработал до конца этой недели… Бог с ними, с журналистами, но для художников это вопрос куда как более принципиальный: до какой степени необходимо погружаться в характер человека, про которого делаешь фильм? Уходила не прощаясь, вынесла однажды одеяло сушиться под дождь, получила кличку Спящая Дева, так как всегда ходила с опущенной головой. Из этих заметок и воспоминаний (часто куцых) нужно было создать характер. И в данном случае это не голливудская версия «маньяка» (длинноволосого прыщавого урода в гараже с бензопилой). Чья это вина? Родителей? Общества? (Есть ли оно вообще, это общество?) Дьявола? Фильм совершенно актуален. Увы, более, чем хотелось бы. И, помимо «терроризма», вспомним Штаты, где массовые убийства в школах происходят с завидной регулярностью. В самое «мирное» время. …Операторская работа интересна в мелочах. Например, простой кадр, где героиня курит на лесной полянке, снят через дым костра, вроде бы ничего особенного — почему бы и не снимать через дым костра курящую артистку-аутистку, но в этом появляется образ… Или позже — поливальная машина, снятая сверху, которая сметает мусор и пыль с дороги (не так ли позже героиня попытается смести людей?). В фильме очень интересные актёрские работы. Хотя фильм в каком-то смысле напоминает череду прекрасных черно-белых фотографий — портретов, пейзажей, жанровых репортажей… ощущение документальности иногда очень сильное. По стилистике чем-то похоже на братьев Дарденн (которые любят социальные драмы), но сделано ещё и в ч\б. Как я заметил раньше, в силу сокращённой версии фильм — эллиптичен. В нём как бы не хватает многого. Многие вещи скорее предполагаются и обозначаются, чем называются. Но это и становится ценностью. Например, очень сильно сделана сцена, где девушку ведут на казнь. Кстати говоря, это была последняя смертная казнь в истории страны. Но сам момент повешения не показан. Нет ни агонии, ни мочеиспускания и прочих подробностей. Просто висящее тело, расходящиеся свидетели казни. В стык монтируется следующий кадр: семья убийцы, которая так же привычно ужинает, как и всегда. И это очень сильная режиссура. В кино есть, безусловно, интонация и атмосфера, что само по себе уже неплохо. Словом — сложное, тяжёлое, честное кино. Говорящее о подлинной человеческой трагедии в меру таланта и возможностей создателей. Конечно, не стоит смотреть его за воскресным семейным ужином. Хотя, как знать, может быть, после этого как раз вы стали бы больше семейные ужины ценить. При желании сейчас можно легко найти в сети сайт, посвящённый этому «делу», и увидеть, насколько фильм соответствует реальности.