Войти в почту

Один из старейших кинофестивалей на континенте (в следующем году 70), Локарно не может не служить зеркалом европейского угасания. В этом году и в конкурсе, и вне его представлен целый ассортимент картин, построенных вокруг смерти. В случае показанной на Пьяцце Гранде и не выдержавшей проверки её огромным экраном кинокартины «Мока» (Moka) Фредерика Мермуда, заурядной евродрамы с элементами нуара, - смерти сына швейцарской подданной (Эмманюэль Девос), сбитого в близлежащей Франции неизвестной блондинкой, скрывшейся с места преступления. Французская полиция, само собой, ничего не в состоянии сделать - неудивительно, что сбежавшая из психушки швейцарка (сын является ей во сне) решает взять на себя роль следователя и – ай! - палача. Для чего меняет имя, впервые в жизни делает себе макияж и втирается в доверии стареющей хозяйки салона красоты (Натали Бай) с целью её последующего расстрела на швейцарско-французской границе. Невыносимая конкурсная "Последняя семья" (Ostatnia rodzina) Яна Матушиньского - хроника вымирания, как указано в титрах, реальной семьи художника Бекшиньского. Её члены нарисованы одной краской и столь раздражающе антипатичны – и не выпускающий из рук видеокамеру польский престарелый нарцисс-сюрреалист, и его приторно сердобольная жена, и их неврастеничный сын с приклеенной бородой - что хочется им как-то помочь в этом процессе, растянутом на два унылых и беспросветных часа. Румынский фильм "Сердца со шрамами" (Scarred Hearts) лауреата позапрошлого Берлинале Раду Жуде тоже, как принято у представителей этой кинематографии, испытывает терпение благодарных зрителей (141 мин), но делает это не в пример талантливее и с большим на то правом. Как и в предыдущей картине, «Aferim!», Жуде остаётся верен "костюмному" жанру, но возвращает ему некиношную спонтанность и непосредственность реальности. На деликатных общих, максимум средних планах режиссёр наблюдает угасание только начавшего жить утонченного юноши Эмануэля. Он страдает костным туберкулёзом и практически весь фильм проводит в санатории на Черном море - в гипсе, прикованным к постели. Но никаких выпученных в напряжённых духовных поисках глаз и признаков прочего стоицизма! Лирика допускается только в виде цитат из не Бог весть какой талантливой прозы писателя Макса Блехера, на одноимённой автобиографической книге которого основан фильм. В гипсе по самое не хочу, молодой герой (впечатляющий и очень витальный Люсиан Теодор Рус) ведёт более напряжённую половую жизнь (с такими же инвалидками), чем многие его здоровые сверстники, а также ест, пьет, дурачится, веселится с друзьями, читает книги и мечтает о поправке, которую сулит доктор. Тем временем к власти приходит Гитлер, и понятно, что ничего хорошего героя не ждало бы и в случае чудесного выздоровления. Молодое тело и хлещущий из него гной, веселый дух юности и предчувствие скорой смерти - впрочем, и не такой уж страшной на фоне маячащего апокалипсиса. Фильм Жуде полон с трудом укладывающихся в сознании, но, увы, случающихся в реальности парадоксов. Работая с ними, режиссер умудряется обойтись без пошлости и педали – будет очень странно, если этот тонкий, изысканный, полный жизни, пронизанный ненатужной, несентиментальной горечью и декадентской печалью фильм не наградят «Золотым леопардом».

Юноша и смерть
© Комсомольская правда