Сказания наших дней

Этническое киноО феномене якутского кино написано уже немало статей. Репортеры с удивлением констатируют факт: северяне не только оленей разводят — овладев современными технологиями, они сумели создать автономный, вполне самобытный и достаточно жизнеспособный национальный кинематограф. Кино — «для своих». Вообще-то, якуты — тюркский, а значит, конный народ, оленей они разводят только в северных улусах республики. Расхожий стереотип: «якут на олене» — продукт заблуждений нелюбопытного чужака, человека мало знакомого с местной культурой.Те журналисты и критики, что пытаются разобраться в феномене, выбирают для анализа различные подходы, привлекая несходную терминологию. Один из таких авторов увидел в якутском кино аналог американского эксплотейшн — дешевых в производстве картин, рассчитанных на быструю окупаемость. Действительно, местным продюсерам и режиссерам приходится постоянно держать калькулятор в уме. Условия задачки просты: фильм должен стать прибыльным, окупиться в границах самой республики, притом что численность народа саха не достигает и полмиллиона человек. То есть бюджет лимитирован, он не может перекрывать ожидаемой суммы сборов.На этом, впрочем, сходство заканчивается. Насилие — моральное или физическое — в якутских картинах, конечно, имеется. Как без него обойтись в ужастиках или фильмах про криминал? Но в гомеопатических дозах. А вот сексуальные сцены редки, эротика целомудренна. Местный зритель национальное порно принять не готов. Базовым жанром якутских картин до последнего времени была мелодрама — с душещипательными коллизиями и недвусмысленностью моральных оценок. Во многом напоминает фольклор: ситуации стереотипны, персонажи подразделяются на четкие категории — «добрых» и «злых». Критики, подмечая эту закономерность, пишут о якутском кино как о «наивном искусстве» или же видят в нем продолжение изустных традиций. Своего рода экранный «постфольклор». Кстати, возникновение национального кинематографа совпало по времени с возрождением эпического наследия народа саха: практика живого исполнения-импровизации героических песен, былин-олонхо (почти утраченная в советские годы) теперь снова неотъемлемая часть культурной жизни. Да, якутские фильмы в определенном смысле и есть современные олонхо. А сам кинематограф Саха — одно из частных (хотя и наиболее очевидных) проявлений важных этнокультурных процессов, происходящих в республике. В искусстве отражается ренессанс традиционного мировоззрения. Только возрождение не может быть всего лишь старательной реставрацией прошлого, директивным внедрением в повседневность наследия славных предков. Чтобы вписаться в глобальный контекст, необходимо определить координаты своей идентичности. Вот почему не самый многочисленный этнос стремится осмыслить в кино и утвердить в быту ценностный ориентир — свою самобытность. До последнего времени русские персонажи появлялись в якутских картинах лишь эпизодически, на периферии сюжетов. Сейчас по экономическим причинам ситуация меняется: забрезжила перспектива выхода местной кинопродукции на общенациональный рынок. Якутские авторы вовсе и не помышляли сеять межнациональную рознь (в данный момент с дружбой народов в республике все в порядке). Просто разговор ведется со «своими» и о «своем». Зритель хочет слышать с экрана родной язык, видеть в кадре азиатские лица. Попытки снимать фильмы на русском зачастую приводили к коммерческим провалам. Впрочем, русские субтитры обязательны для всех якутских картин, такое кино — при желании — может смотреть любая аудитория.Кино Республики Саха — редкий пример системно функционирующего локального кинематографа. Аналоги подобрать непросто. Можно увидеть определенное сходство с одной из разновидностей американского эксплотейшн — блэксплотейшн (фильмы об афроамериканцах, снятые в первую очередь для черной аудитории). Но правильнее было бы сравнить его с кинематографом инуитов Канады и малайзийского синоязычного меньшинства.Важно, что в Якутии снимают именно этническое кино. Фильмы — с разной периодичностью — производятся и в других национальных субъектах РФ: в Бурятии, Чувашии, Татарстане. В той кинопродукции преобладает кино региональное — фильмы на русском языке, ориентированные на столичные или голливудские образцы, но с местными актерами и «краеведческим» антуражем. Этническое кино делается на родном языке, для национальной аудитории, оно основано на архетипах традиционной культуры, в каком бы жанре картина не была снята: комедия, ужасы, мелодрама. Уникальность якутского феномена объясняется во многом в географическими и демографическими факторами. Республика Саха и сейчас остается своеобразным «островом»: железнодорожные ветки обходят ее центр стороной, в Якутск можно добраться только по воздуху. Это и тормозит потоки миграции. Территория проживания якутского этноса, бесспорно, обширна. Но в отличие от соседей-бурят, рассыпанных по громадным просторам Восточной Сибири, разделенных большими массивами русского населения, народ саха относительно монолитен. Что позволяет сберечь самосознание и язык.Базовым жанром якутских картин до последнего времени была мелодрама — с душещипательными коллизиями и недвусмысленностью моральных оценок. Во многом напоминает фольклор: ситуации стереотипны, персонажи подразделяются на четкие категории — «добрых» и «злых». Критики, подмечая эту закономерность, пишут о якутском кино как о «наивном искусстве» или же видят в нем продолжение изустных традиций. Своего рода экранный «постфольклор». Кстати, возникновение национального кинематографа совпало по времени с возрождением эпического наследия народа саха: практика живого исполнения-импровизации героических песен, былин-олонхо (почти утраченная в советские годы) теперь снова неотъемлемая часть культурной жизни.Да, якутские фильмы в определенном смысле и есть современные олонхо. А сам кинематограф Саха — одно из частных (хотя и наиболее очевидных) проявлений важных этнокультурных процессов, происходящих в республике. В искусстве отражается ренессанс традиционного мировоззрения. Только возрождение не может быть всего лишь старательной реставрацией прошлого, директивным внедрением в повседневность наследия славных предков. Чтобы вписаться в глобальный контекст, необходимо определить координаты своей идентичности. Вот почему не самый многочисленный этнос стремится осмыслить в кино и утвердить в быту ценностный ориентир — свою самобытность.До последнего времени русские персонажи появлялись в якутских картинах лишь эпизодически, на периферии сюжетов. Сейчас по экономическим причинам ситуация меняется: забрезжила перспектива выхода местной кинопродукции на общенациональный рынок. Якутские авторы вовсе и не помышляли сеять межнациональную рознь (в данный момент с дружбой народов в республике все в порядке). Просто разговор ведется со «своими» и о «своем». Зритель хочет слышать с экрана родной язык, видеть в кадре азиатские лица. Попытки снимать фильмы на русском зачастую приводили к коммерческим провалам. Впрочем, русские субтитры обязательны для всех якутских картин, такое кино — при желании — может смотреть любая аудитория. Кино Республики Саха — редкий пример системно функционирующего локального кинематографа. Аналоги подобрать непросто. Можно увидеть определенное сходство с одной из разновидностей американского эксплотейшн — блэксплотейшн (фильмы об афроамериканцах, снятые в первую очередь для черной аудитории). Но правильнее было бы сравнить его с кинематографом инуитов Канады и малайзийского синоязычного меньшинства. Важно, что в Якутии снимают именно этническое кино. Фильмы — с разной периодичностью — производятся и в других национальных субъектах РФ: в Бурятии, Чувашии, Татарстане. В той кинопродукции преобладает кино региональное — фильмы на русском языке, ориентированные на столичные или голливудские образцы, но с местными актерами и «краеведческим» антуражем. Этническое кино делается на родном языке, для национальной аудитории, оно основано на архетипах традиционной культуры, в каком бы жанре картина не была снята: комедия, ужасы, мелодрама. Уникальность якутского феномена объясняется во многом в географическими и демографическими факторами. Республика Саха и сейчас остается своеобразным «островом»: железнодорожные ветки обходят ее центр стороной, в Якутск можно добраться только по воздуху. Это и тормозит потоки миграции. Территория проживания якутского этноса, бесспорно, обширна. Но в отличие от соседей-бурят, рассыпанных по громадным просторам Восточной Сибири, разделенных большими массивами русского населения, народ саха относительно монолитен. Что позволяет сберечь самосознание и язык. От Таджикистана до Урала Сложно назвать точную дату рождения якутского кино, точнее, не просто с ней определиться. В семидесятые годы на различных студиях СССР было создано несколько лент, так или иначе связанных с якутской тематикой. В них играли актеры-саха, но натурные съемки проходили за пределами республики. Так, приключенческий фильм «Тайна предков» (1972 год, реж. Марат Арипов) делался на «Таджикфильме». Интерьеры северных изб были воссозданы в павильонах, а ландшафты заснеженной Якутии снимали в таежных районах в Свердловской области и в горах, обступающих Душанбе. В 1986 году появилась первый фильм, где все персонажи изъяснялись исключительно по-якутски — короткометражка «Мааппа» (Марфа). Дипломная работа вгиковца Алексея Романова снималась на производственной базе Свердловской киностудии. Во второй половине восьмидесятых предпринимались попытки наладить производство игровых телефильмов на республиканском ТВ. Национальная киностудия «Сахафильм», финансируемая правительством республики, основана в 1992 году. Вот почему возраст якутского кинематографа принято отсчитывать с начала девяностых, с момента обретения собственной производственной базы. Девяностые были временем становления якутского кино. В основном выпускались короткометражки, игровые и документальные картины, большая часть их снималась на видео — для домашних просмотров. Самый значительный фильм десятилетия — «Срединный мир» (1993 год) Алексея Романова, многожанровая конструкция на стыке познавательного, поэтического, реконструктивного и собственно игрового кино. Режиссер воссоздал на экране старинные обряды жизненного цикла, почти позабытые нынешними саха.Нулевые для якутского кинематографа время поисков собственного лица. «Сахафильм» в большом количестве выпускала чинные экранизации национальных классиков, мастеров малой прозы советской поры. Параллельно с государственной студией начали работать частные кинокомпании, что более четко размежевало режиссерское (авторское) и коммерческое (продюсерское) кино. Тематика фильмов стала разнообразнее, к деревенским сюжетам прибавились городские истории. В новом якутском кино сложился ассортимент наиболее популярных жанров: чистая мелодрама, комедия, хорор, «фильмы активного действия». Появились постановщики с профильным образованием. Никита Аржаков и Вячеслав Семенов защитили дипломы на Высших курсах сценаристов и режиссеров в Москве. Оба автора даже сегодня ориентируются на стилистику и повествовательные приемы отечественной киноповести шестидесятых-семидесятых годов, избегая явных драматургических и визуальных новаций. Они будто воссоздают «потерянное звено» — никогда не существовавший в действительности «якутский советский кинематограф». Аржаков не раз обращался к военной теме («Журавли над Ильменем» (2005), «Снайпер Саха» (2010), снял первый в республике ретро-детектив «Черная маска» (2003). В последние годы готовит проект о средневековом воителе Тыгын Дархане. А вот фильмы Семенова («Мотуо» («Матрена», 2005), «Мотылек» (2012), напротив, задушевны и элегичны. В конце нулевых осуществлен самый амбициозный и самый затратный проект национального кинематографа. По официальным данным, бюджет фильма «Тайна Чингис Хаана» составил 10 миллионов долларов (цифра указана на обложке легального DVD). Работа над картиной затянулась, шла несколько лет и завершилась лишь в 2009 году. Ставил фильм признанный мастер якутского театра, режиссер-эпик Андрей Борисов, в те времена служивший министром культуры республики. Сюжет о становлении личности лидера азиатской державы отразил близкие к представлениям евразийства идеи: о единстве наследия тюрко-монгольских народов, о плодотворном взаимодействии пассионарных цивилизаций Востока и Запада. Вместе с актерами «Саха-театра» в фильме заняты артисты из Тувы, Монголии и даже голливудские знаменитости (звезды не первого ряда). Художественного триумфа в кино именитый дебютант не добился, Борисов с тех пор больше не возвращался на съемочную площадку. Национальный театр — это «кузница кадров» местного кинематографа. Большинство актеров и режиссеров так или иначе связаны с труппой «Саха-театра». Оттуда вышли лидер авторского кино Сергей Потапов и главные комедиографы, основатели комик-группы ДетСат («Дети Саха-театра») — Дмитрий Шадрин, Алексей Егоров, Роман Дорофеев. Их комедии положений (серия фильмов о местном Иванушке-дурачке «Кэскил» (2007−2013), пародийное фэнтэзи «Вольные боотуры» (2010), сатирический фарс «Юбилей» (2011) очень популярны в республике. Творческий коллектив действует до сих пор, но его заводилы обзавелись государственными постами: Дмитрий Шадрин недавно возглавил студию «Сахафильм», Алексей Егоров — республиканский Театр эстрады. У постановщиков, сделавших имя во второй половине прошлого десятилетия, имелся сценический опыт, но не было дипломов кинематографических вузов. Легко обошлись без них: наличие сертификата о профильном образовании — в условиях частного производства — не является непременным условием для запуска собственного проекта. А вот энтузиаст короткометражного кино — Прокопий Ноговицин, сельский учитель, краевед (палеонтолог, археолог, этнограф) — сделал несколько визуальных поэм, где мир показан глазами ребенка («Мальчик и озеро» (2005), «Деревянная лошадка» (2012). В медитативном, я бы сказал, психоделическоем кино проявляет себя вера в одушевленность природы. Увы, хотя еще не так давно короткий метр был в республике привычным форматом, за последние два-три года производство короткометражек сошло на нет.Якутские картины довольно специфичны. В образах одушевленной природы брезжит не только благость, но и древние страхи, представления о своеволии духов, добрых и злых. Реликты архаического сознания по сей день бытуют у народа саха, формируя его мировоззрение. А потому они способны питать как поэтическое кино, так и фабулы фильмов ужасов. Жанр этно-хоррор обрел особую популярность во второй половине нулевых («Тропа смерти» реж. Анатолий Сергеев (2006), «Наахара», реж. Марина Калинина (2007). Истории о неупокоенных душах напоминают отчасти японский кайдан: чужак вторгается на запретную территорию и нарушает умиротворенность умерших, будь то мстительный черный шаман или страстная красавица, недолюбившая при жизни. Кассовые хитыTop-5 ключевых фигур современного якутского кинематографа: режиссеры Сергей Потапов, Михаил Лукачевский, Степан Бурнашев, оператор Семен Аманатов, независимый продюсер Марианна Скрыбыкина.Потапов — крупный театральный постановщик, его спектакли идут в Екатеринбурге, Абакане, Таллине, Астане. Именно он дал старт якутскому независимому кино. Его фильм «Дыши» (2006) участвовал в конкурсе «Перспективы» Московского международного кинофестиваля. Потапов создает постмодернистские межжанровые гибриды, лукавит порой, пытаясь показаться простодушней, чем есть. Он балансирует на грани комедии и мелодрамы («Подснежники» (2013), love story и жестокого фэнтези («Покуда будет ветер» (2010), а то и вовсе стирает границу между постановочным и хроникальным кино («Бог Дьесегей» (2015). Игровая история — о встрече парня и девушки, о зарождении их любви — растворена в пестрой сутолоке традиционного праздника исыах (день летнего солнцестояния), житейский сюжет дополняют мифологические подтексты. Михаил Лукачевский тяготеет к иносказательному кино («Дорога» (2012), «Белый день» (2013), работает с символическими пространствами: бытовые ситуации превращаются у него в философские аллегории, становятся поводом для рассуждений о сущности человека, о развилках жизненного пути, о парадоксах выбора между добром и злом. В документально-игровой мелодраме «Неразгаданная любовь» (2015) раритетное видео, запечатлевшее выступления покойного рокера Степана Семенова, он растворяет в фиктивной фабуле: дочь пытается постигать наследие и натуру отца. Родные и друзья музыканта играют самих себя. Степан Бурнашев — самоучка. Начинал с видовых картин об охоте, любимом хобби якутских мужчин. В творческих вузах не обучался. Когда недостает выучки, знания готовых драматургических формул, на выручку режиссеру приходят интуиция и здравый смысл. За какой бы сюжет ни брался Степан Бурнашев -рассказ о беглом преступнике («Беглый» (2014), сентиментальная сказка о притяжении деревенского бобыля и обеспеченной горожанки («Первая любовь» (2015) или отчет о поездке в Америку супружеской пары, выигравшей green card («Другая жизнь» (2015), он решает его средствами камерной драмы. Семен Аманатов защитил диплом ВГИКа не так уж давно, но снискал репутацию оригинального мастера. Он продолжает традиции якутской фигуративной живописи, аскетичной и монументальной. В построении кадра оператор изысканно строг. Аманатов работал с ведущими якутскими режиссерами, с Потаповым, Ноговициным, Лукачевским. Не отказывается сотрудничать и с режиссерами неигрового кино. Натурные эпизоды фильма «24 снега» (реж. Михаил Барынин) о коневоде из северного улуса снимались при сорокаградусных холодах. Марианна Скрыбикина относится к редкой породе продюсеров-авторов. Она с нуля ведет каждый проект, сама находит интересную тему, загорается ею, подбирает творческую группу, исходя из конкретных задач. Как продюсер, она работает над созданием качественного мейнстрима, стремится примирять в своих фильмах одержимость искусством и коммерческий потенциал. Картины Скрыбыкиной становятся в республике кассовыми хитами — будь то «Айыы Уола» («Посланник небес», реж. Эдуард Новиков (2014), байопик о поп-певце, скончавшемся молодым на взлете карьеры, или «Озеро Сайсары» (реж. Костас Марсан (2016) — запутанный детектив, с убийством, подменой, с «проклятием золота», что разжигает людскую алчность. В ближайших планах продюсера — фильм-сказка, которая будет делаться в копродукции с Казахстаном. От мелодрамы к драмеОсновной поток якутских картин ориентирован на условную драматургию, на сентиментальные перехлесты. До последнего времени именно мелодрама была несущим каркасом местного кинематографа. Приемы других жанров накладывались на эту, базовую конструкцию. Мелодрама оперирует заостренными ситуациями и четкими характерами- амплуа. Существенно опрощает живую реальность, но гарантирует зрителю эмоциональную вовлеченность. В якутском кино не было фильмов с неоднозначным героем, про которого невозможно сразу сказать, хороший он или плохой, добрый или злодей или одновременно и тот и другой — меняется в зависимости от ситуации. В последние два года наметился очевидный дрейф — от мелодрамы к, собственно, драме. В «Заблудившихся» (реж. Алексей Амбросьев (2015) на первый план выходят непростые, конфликтные даже, взаимоотношения двух малознакомых парней, заплутавших в бескрайней тайге. Сложносочиненная криминальная драма «Феррум» (реж. Прокопий Бурцев) вводит в якутское кино приемы нелинейного повествования (фабула тут — геометрическая обманка, подобная ленте Мёбиуса) и нового персонажа — героя с отрицательным обаянием, не чуждого, впрочем, саморефлексии. «Его дочь» (реж. Татьяна Эверстова (2016) — автобиографическая картина, поэтичный рассказ о девочке, растущей без отца, мир природы и повседневный быт сельских жителей показан глазами ребенка. В фильме «Костер на ветру» (2016) режиссер-дебютант Дмитрий Давыдов (вообще-то — директор средней школы из улусного центра Амга) задается экзистенциальным вопросом: что остается после мужчины, если его род угас вместе с ним. В этой пронзительной повести о жестокой судьбе пожилого якута проступают нежданно величественные коллизии античной трагедии. Одержимые творчествомВ чем же секрет якутского кинематографа? Что должно произойти в других регионах нашей большой страны, чтобы и там возникли подобные феномены? Для становления и успешного выживания этнического кино необходимо счастливое сочетание как минимум трех условий. Важно содействие, или хотя бы доброжелательный нейтралитет, местных властей. Необходимы национальные кадры: авторы, одержимые творчеством. И определяющий фактор, без которого обойтись невозможно, — отклик благодарной аудитории, внимание зрителя, что ценит свое кино.