Киноблог. Фестиваль "Окно в Европу" ищет диагноз российскому кино

Ольга Шервуд для bbcrussian.com Фестиваль российского кино "Окно в Европу", который проходит в Выборге каждый август, - второй по значимости после более гламурного "Кинотавра". С премьерными картинами здесь опять было туго, однако, не в них главная сила этого киносмотра. Ольга Шервуд - киножурналист, кинокритик, член Российской академии кинематографических искусств "Ника" и экспертного совета премии "Белый слон". Много лет наблюдает отечественный кинопроцесс и еще не отчаялась. Киноблог Блоги "Есть вино - пьем вино, нет вина - пьем воду. Ни за что не отдадим мы свою свободу!" Рефрен песни донских казаков услышался таким и нечаянно стал для меня зачином XXIY кинофестиваля "Окно в Европу", который проходит в Выборге, городе контрастов. Исторический центр по-прежнему скандально и трагически в руинах, но работает филиал Государственного Эрмитажа, стало больше приличного асфальта, отелей и кафе. А всего одна августовская суббота отмечена парусной регатой, автомобильным ралли, фестивалем российско-финской культуры "Кукушка", где казачий ансамбль пел про свободу, и открытием всероссийского кинофестиваля, второго по важности после "Кинотавра". Скоро выборы, и церемонию посетил аж губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко. А на закрытие прибыл самолично председатель Государственной думы Сергей Нарышкин. Он произнес загадочные нынче слова о России, открытой миру так же, как ее кинематограф. Вопреки завету Грибоедова, благосклонное внимание высокого начальства маркирует успех любого дела. Таковы правила, и нет российской институции, не играющей в эту игру. Искренне рада за президента фестиваля Армена Медведева и генерального продюсера Геворга Нерсисяна - они ухитряются держать уровень компромисса, приемлемого с 1968 года для деятелей культуры и власти. Они примиряются с существованием друг друга, не больше. Кроме первых учеников, разумеется. Об истории, устройстве и сути этого "шестидесятнического" фестиваля мы с вами говорили год назад. Следующим августом, надеюсь, вспомним больше - отмечая его 25-летие. Нынешнее "Окно…" заняло свое место на, скажу мягко, изумляющем (не Росси, не Гауди, не Ле Корбюзье) фасаде российского кино. "Холера развивается нормально" - считают одни авторитетные участники и наблюдатели процесса. "Конформизм победил, холера развилась до конца, мы измеряем температуру трупа", - возражают им другие. Соглашаюсь с "другими", глядя с высоты истории отечественного кино и оценивая по гамбургскому счету. Но конкретика, приближение к частному уменьшают критическую злость. Пейзаж, открываемый "Окном в Европу", более чем разнообразен и далек от пустынного. Здесь четыре конкурса: игрового кино, копродукции, неигрового кино, анимации, а также несколько дополнительных программ игровых фильмов. Кроме того, море событий: от "круглого стола" о проблемах отечественного кинематографа "1956.1986. 2016 - Оттепель. Перестройка. Год кино", где и говорили о холере, до предпринятого Дмитрием Брикманом фотоперевода "Дао Дэ Цзинь", где текст читает Борис Гребенщиков. Глаза разбегаются, мозг пухнет, колени болят от сидения в зале по двенадцать часов, невозможно все увидеть и обо всем рассказать. Только главное. Кино минкультовское, независимое и кооперативное Главным обычно считается игровой конкурс. Он формируется исключительно из премьерных картин. Увы, это оставшееся после отбора мировыми смотрами, "Кинотавром" и Московским международным фестивалем. Каждый программный директор носится за хорошими картинами, как ловец бабочек с сачком, он не свободен от обстоятельств; итог получается по казачьей песне: нет вина - пьем воду. В прошлом году жюри оставило конкурс без гран-при. Нынче ситуацию спасла негромкая, но ясная "Его дочь" Татьяны Эверстовой, дебютантки в полном метре. Хрестоматийная драма жизни и взросления души маленького человека автобиографична: как и героиня картины, Татьяна воспитана мифами и традициями якутского народа, а также природой, всегда волшебной. Якутия известна миру холодом и алмазами. Повествование начинается с впечатляющей сцены одевания ребенка в школу зимним утром в 1966 году; до алмазов, возможно, дело дойдет в задуманном продолжении. Язык фильма универсален - не исключено, что мир примет феноменальный якутский кинематограф благодаря "Его дочери". Жюри во главе с принципиальным человеком - режиссером Сергеем Урсуляком отдало картине гран-при, а также спецприз с формулировкой "За чистоту и глубину авторского высказывания". За этим жестом отчаяние, придавившее фестивальный народ. Остальные фильмы конкурса оказались либо откровенно слабыми профессионально, либо излишне "кровавыми". Российские режиссеры, много лет осваивая тарантинизм как систему приемов, наконец ее постигли. Грамотные "Дизлайк" Павла Руминова (спецприз оператору Федору Стручеву) и "Суперплохие" Дмитрия Суворова (спецприз за сценарий ему и Василию Ровенскому) будут иметь свою кучу фанатов. Но горчица с перцем не могут быть основным блюдом в обед, а "мясо" - нормальные, так сказать, человеческие истории - всё подгорает/не проваривается. Отсутствует даже не выучка режиссеров, а их мысль. Ощущение детского сада, как сказал член жюри, режиссер и оператор-классик Дмитрий Долинин. Благо он не видел самого яркого образчика самодеятельности - внеконкурсного "Второго счастья, или Кино за 40 часов" Кати Райской. Люди оттянулись за свои деньги, ничего предосудительного. Кроме одного: найдутся средства выпустить фильм на экран - и публика может быть дезориентирована. Отличат ли зрители кооперативное кино от независимого, снятого без поддержки минкульта? На кого вся надежда Между тем все слышнее утверждение: да, российское кино не может жить без государственного финансирования, но "удобренные" минкультом фильмы, игровые и документальные, устраивают исключительно авторов, их родственников и друзей. Если не считать "Зоологию" Ивана И. Твердовского, уже высоко оцененную видными фестивалями, один фильм окупил наши страдания от просмотра игрового кино. Работа Карена Геворкяна "Вся наша надежда" спродюсирована Геворгом Нерсисяном (генеральным продюсером фестиваля), а потому не попала в конкурс. Правильно, но жаль: был бы главный приз. Правда, получен "Слон" Гильдии киноведов и кинокритиков. Мы не могли не отметить первую часть планируемой автором трилогии о большой шахтерской семье. Удивителен по нынешним временам предмет киноисследования - рабочий класс в постсоветскую и в постиндустриальную эпоху; тянет на особый трактат. Геворкян - режиссер старшего поколения, "со взглядами". Заголовок "увиден" им на стене одного московского дома: барельеф с изображением пролетария (остался от Ленинского плана монументальной пропаганды) и куском цитаты из Писарева: "Вся наша надежда покоится на тех людях, которые сами себя кормят". В главной роли более чем убедителен Анатолий Бойко, обладатель трех орденов шахтерской славы. Картина исполнена в классической манере, изображение намеренно без изысков. Людям, поневоле отравленным припадочным монтажом, безостановочно орущей фонограммой, насилием в кадре и прочими суррогатами морального беспокойства, строгий стиль пресен, прост, скучен. На большом экране такое кино им, в отличие от телесериалов, кажется архаичным. А это настоящая семейная сага, по структуре - "Крестный отец". И не "для бедных", а для "новых российских" людей, меньшая часть которых сохраняет свое достоинство в противостоянии с миром, извините, преступного капитала, а большая часть ему сдалась с потрохами. Карен Геворкян предыдущий игровой фильм - знаменитый "Пегий пес, бегущий краем моря" - сделал четверть века назад. Теперь в Выборге зрители аплодировали, не переставая, пока спускались в забой финальные титры. А потом стоя кричали "Браво". Пролетая над клеткой попки-дурака… Слабость игрового конкурса обычно компенсируется документальным. Удалось увидеть меньше половины фильмов. Поразила "Катастрофа" Алины Рудницкой про кошмарную аварию на Саяно-Шушенской ГЭС в 2009 году: слишком незамысловатое, телевизионное, почти безОбразное повествование, не характерное для этого автора. Поразмыслив, поняла: так Рудницкая показывает отношение общества к трагедии на Енисее. Она кажется до ужаса обыденной. Vulgaris. Не износ техники, не коррупция, не преступная дезорганизация хозяйства страны, а именно привычка к этому, овечья покорность населения своей судьбе приближает техногенные катастрофы все неотвратимее. Лучшим конкурсом, целиком свободным от уныния непрофессионализма, был анимационный. Тут сошлись союзмультфимовские сказки для малышей, занятные подростковые истории, абстрактно-интеллектуальные вещицы для взрослых, вплоть до утонченно-изысканной, уже обласканной наградами работы "До любви" Игоря Ковалева (гран-при и здесь). Несколько взрослых картин говорили о свободе. Классик Гарри Бардин, в фильме "Слушая Бетховена" после "Чучи" и "Гадкого утенка" возвращаясь к своей притчевой манере, верит, что свобода, закатанная в асфальт, прорвется из-под глыб с утроенной силой под "Оду к радости" (без малейшего намека на помощь Европы, лишь уповая на ее культуру, обозначенную музыкой). Антон Дьяков в "Питоне и стороже" грустит от бесчеловечной зоопарковой системы общественного устройства: метафора прочитывается однозначно. Уволенный из-за сбежавшего на волю питона сторож в итоге помогает ему отплыть в Африку, все хорошо. Ошпарил же меня фильм "Попугай-дурак шлет вам привет" Оксаны Холодовой. Там капитан дальнего плавания, похожий на героя Бориса Житкова, привозит откуда-то из тепла в наши однотонные холода ярко-зелененького попугая. Обрезав крылышки и посадив в клетку, учит беднягу: "Жить - хорошо!" Но однажды попугай с человеческим лицом - подростка? взрослого? старичка? - вылетает на отросших крылышках в форточку на мороз. "Смерть делает свободным!" - кричит он, падая в сугроб. Птичку не жалко, она трагический герой. Ее, ради детей-зрителей, "спасли", посадив в клетку снова. А голос за кадром сказал: "Законы тропических стран совсем не обязательны для других. И так иногда получается, что начнешь рассказывать об одном - а получается совсем о другом. Такой случай как раз сейчас…".