Валерий Кичин: Мостра достигла баланса между артхаусным и массовым кино
73-й Венецианский фестиваль завершился победой филиппинского фильма режиссера Лава Диаса "Женщина, которая ушла". Продолжил свой взлет на кино-Олимп дизайнер фирмы Gucci Том Форд: после триумфа его "Одинокого мужчины", покорившего Мостру семь лет назад, он подтвердил свою готовность брать оскаровские вершины в "Ночных животных", за что и получил Гран-при жюри. "Серебро" за лучшую режиссуру поделили мексиканец Амат Эскаланте, снявший "Дикую местность" - рекордный по непереносимости "эксперимент" конкурса, и Андрей Кончаловский с черно-белой драмой о Холокосте "Рай". Это уже пятый венецианский приз российского мастера, еще не уезжавшего из Венеции с пустыми руками. Лучшей актрисой жюри под председательством Сэма Мендеса признало Эмму Стоун в мюзикле "Ла Ла Лэнд", обладателем Кубка Вольпи за лучшую мужскую роль стал Оскар Мартинес в комедии-драме "Почетный гражданин" аргентинцев Мариано Кона и Гастона Дюпрата. Приз за лучший сценарий достался драматургу Ноа Оппенхаймеру (фильм "Джеки" Пабло Лоррейна). Специальный приз жюри вручен Ане Лили Амирпур за сюрреалистическую антиутопию с каннибальским уклоном "Плохая партия". Приз имени Марчелло Мастроянни лучшему молодому актеру/актрисе присужден Пауле Бир, сыгравшую в мелодраме Франсуа Озона "Франц". Этот 73-й фестиваль можно считать одним из самых ярких - Мостра укрепила свои позиции как первый прогноз расклада сил в будущей кампании "Оскара". Наконец достигнут определенный баланс между артхаусным и массовым кино. Многие из конкурсных картин - потенциальные хиты экранов, некоторые получили призы, но Золотого льва демонстративно вручили 4-часовой филиппинской драме "Женщина, которая ушла", которая вряд ли способна выйти за пределы клубных экранов для любопытствующих. Сюжет незатейливого, но немилосердно длинного фильма навеян коротким назидательным рассказом Толстого "Бог правду видит, да не скоро скажет"; назидание и стало основой простенькой истории безвинной женщины, угодившей в женскую колонию, где она коротала время обучением товарок грамоте. При этом фестиваль заметно умерил свои пристрастия к формальным экзерсисам - фильмам, которые вообще не имеют в виду сколько-нибудь широкую аудиторию. Чем объяснить наметившийся разворот? Только ли жесткими финансовыми требованиями: кино должно возвращать затраченные деньги? Это безусловно, но есть и более важный мотив: практика показала, что артхаус давно перестал чем-либо обогащать искусство кино. Поиски "нового языка" захлебнулись в потоке новых технологий, которые перевернули кинематограф, вернув ему статус зрелища и обесценив в глазах публики режиссерский нарциссизм. К тому же громкие эстетические "открытия", наподобие датской "Догмы", на поверку, ничего нового не открыли: ручную камеру использовал еще Пазолини, от поставленного света отказывались еще неореалисты, реалистичную звуковую среду предложили еще Ромм и Хуциев... Мостра-2016 фактически признала исчерпанность формальных поисков, вернувшись к нормальному кинорассказу, к человеческим историям, способным смешить, повергать в ужас или слезы, вызывать сострадание, давать заряд оптимизма. От формалистики в киноязыке фестиваль зато перешел к формалистике в области технологий - и тоже обозначил уже наметившиеся тупики. Счастливцам показали экспериментальный опус "Jesus VR: The Story of Christ" Дэвида Хансена - 40 минут из первого игрового фильма, снятого в технологии VR (виртуальной реальности) и обещанного зрителям к Рождеству. По первому впечатлению - это усовершенствованное подобие Круговой панорамы, работавшей на московской ВДНХ. Вы надеваете маску с окулярами и оказываетесь в новом пространстве, где действие можно рассматривать в любом ракурсе - задрав голову к небу или крутанувшись в кресле назад. Единственное отличие - объемность, абсолютный "эффект присутствия". Такие окуляры уже можно видеть на полках магазинов и насладиться эффектом: надели - и вы в восточном дворце, и можно, поворачиваясь, рассмотреть все его стены, потолки и полы, первого шока хватает на пять минут. Фильм Хансена воспроизводит историю Христа от его чудесного рождения до распятия. Но зрелище получилось почти комическое: чуть развернувшись в кресле, можно вместо благостного младенца узреть овцу или корову, которая норовит боднуть вас в глаз. Фильм так и не прояснил, что несет новинка искусству, но доказал, что и как аттракцион он более чем несовершенен. Один из серебряных призеров Венеции-2016 "Рай" Андрея Кончаловского с интересом ожидался и был тепло принят залом. Ожидания были подогреты католическим призом "Надежда" имени Робера Брессона, которую накануне вручил российскому режиссеру префект секретариата по связям Святого Престола Дарио Эдоардо Вигано. Сценарий фильма был написан за пару месяцев, но потребовал скрупулезной работы консультантов по истории Второй мировой, французской оккупации и Сопротивления, нацистской идеологии и немецких военных порядков, организации и быта концентрационных лагерей. Интересно изобразительное решение: Кончаловский стремился создать иллюзию откопанных в архиве документальных кадров - имитированы даже царапины на старой пленке. Мировая пресса особо отмечает работу актрисы Юлии Высоцкой, оператора Александра Симонова и прогнозирует фильму о Холокосте более счастливую судьбу на мировых экранах, чем была уготована предыдущей картине мэтра "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына", тоже получившей Серебряного льва. Из первых уст Андрей Кончаловский: - История полна великих трагедий и преступлений, большинство из которых представляются нам как нечто древнее, не способное повториться сегодня. Одним из самых ужасающих периодов в истории наших поколений были годы власти нацистов и уничтожения миллионов евреев, всех, кто не соответствовал идеалам "немецкого рая". Эти зверства обнаруживают глубины способностей человека ко злу, и хотя это произошло в прошлом, радикальный, человеконенавистнический образ мысли по-прежнему существует, угрожая жизни и безопасности многих людей в мире.
