Пустота — страшная сила

В прокате в эти выходные чудовища на любой вкус: Тим Бертон спускает на детей Сэмюэла Л. Джексона и Пустоту, хипстеры с GoPro забродят в печально известный лес, а Константин Хабенский выбивает долги в «Коллекторе». Кроме того, Пирс Броснан продает самую адскую дурь на планете. Треск, рык, чавкающий хищный рев, одинокий голос человека в темноте. Пауза. Всего лишь видео на каком-то интернет-сайте — но, как знает любой поклонник фильмов ужасов, далеко не все видео безопасны. Конкретно этот ролик — с мутной беготней по какой-то развалюхе и неразличимым женским лицом — подталкивает своего зрителя, студента по имени Джеймс (Джеймс Аллен Маккьюн), взять с собой друзей, арсенал видеокамер и отправиться в лес Блэк Хиллз. На поиски пропавшей там 15 лет назад сестры. Плохая идея. Идея сделать сиквел «Ведьмы из Блэр», в принципе, тоже не казалась лучшей — как мастерски ни выстраивай шоковую терапию смертей в темном зловещем лесу, той аудитории, невинной по части снятых ручной камерой, имитирующих домашнее видео хорроров, как в 1999 году, уже не видать никому. Режиссер новой «Ведьмы» Вингард, впрочем, зрительский скепсис преодолевает старательно — и довольно долго, почти две трети фильма успешно. Увы, побороть тот факт, что неизвестность, ожидание встречи со злом всегда страшнее самого этого зла, у него не получается. Зато фильму удается обойти традиционный для подобного кино проклятый вопрос — как персонажи ухитряются до последнего держать включенными свои камеры. Он просто показывает, что куда важнее, кто эти квази-любительские записи потом обрабатывает, — и надо отдать Вингарду должное: его монтажные склейки пострашнее любых ведьм. Даже жаль, что иллюстрируют они такой очевидный сюжет. «Дедушка, ты что, забыл принять таблетки?» — ход приключениям 16-летнего Джейка (Эйса Баттерфилд) Тим Бертон дает с не самой очевидной фразы. Вопрос, к слову, останется без ответа: будет просто не до того. Дед (Теренс Стэмп) обнаружится умирающий, без глаз, в бреду: «Найди открытку... 4 сентября 1943-го... Остров... Уэльс». Похоронив предка и походив к психотерапевту, Джейк уболтает родителей и поедет по указаниям с открытки, на остров рядом с Уэльсом, в 4 сентября 1943 года. Там его ждут живущие в петле времени и потому не стареющие давние дедовы друзья в диапазоне от невидимого пацаненка до невесомой блондинки-сверстницы, и их эффектная, причем не только внешне, воспитательница (Ева Грин). Но не заставят себя ждать и монстры — как в переносном (фашистские бомбардировщики в небе), так и в прямом (Сэмюэл Л. Джексон и CGI-компания) смысле слова. Чудовищ здесь зовут Пустотами — символизм Тима Бертона с каждым новым его фильмом становится все более лобовым, все более доступным даже самому несмышленому зрителю: лучше быть странным и ярким, чем нормальным и оглушительно пустым. Да, создатель Эдварда Руки-ножницы и других прекрасных неудачников снова о своем, и снова не обойдется без неловкой истории первой подростковой любви, а также афоризмов об инаковости. Логично, что за «Дом странных детей» и его автора поначалу тревожно — особенно когда он вдруг начинает вписывать в сюжет метафору холокоста; кажется, глубокомысленность вот-вот обернется пошлостью. Но стоит фильму примерно в середине вырулить на рельсы нормального детского кино, с погонями, веселыми скелетами, отчаянно играющим лицом Джексоном и крайне вольным подходом к пространственно-временному континууму, как к нему отпадают все вопросы. Чего, к слову, нельзя было сказать о нескольких предыдущих фильмах Бертона — который здесь, по крайней мере, задается вопросом о природе своего стиля. И находит ответ — проговариваемый напрямую в сверхспособности главного героя, умеющего видеть то, чего не замечает никто. Вот уж кто-кто, а Бертон, похоже, таблетки принимать перестал. Существо сомнительной природы фигурирует и в «Коллекторе» Алексея Красовского. На уровне идеи Красовский демонстрирует завидную для многих российских режиссеров готовность идти на ограничения — фильм ограничивается классицистским единством времени и места (одна ночь, один московский офис с хорошим видом) и всего одним человеком в кадре. Этот человек — Константин Хабенский в роли выдающегося представителя низменной профессии, коллектора экстра-класса, способного уловками, обманом и провокацией заставить даже самых злостных неплательщиков отдавать миллионные долги. Но вот видеокомпромат, выложенный одной мстительницей в интернет, стремительно рушит мирок самодовольного циника, заставляя его забаррикадироваться в офисе в поисках ответов. «Коллектор» начинается как бодрый триллер о человеке сложного и спорного труда — в сущности, как русский ответ «Локу» с Томом Харди. Тем обиднее, что фильм так и не выходит не только за пределы офисной высотки, но и за рамки собственного концепта, не самой живой драматической конструкции. Задав интригу, Красовский предпочитает не выстроить на ее основе нечто неожиданное и рискованное (или хоть как-то всерьез рефлексирующее о коллекторской профессии) — но пуститься в предсказуемое и довольно банальное сочувствие герою. Хабенский убедительно держит внимание все полтора часа экранного времени — но это не мешает заметить, что никакой действительной глубины в его персонаже нет. Коллектор Артур благодаря аккуратно прописанным телефонным звонкам все больше предстает меньшим злом, человеком, способным спасти бездомную собаку или пустить слезу, вспомнив о давнем грехе. Триллер же все сильнее выталкивается из фильма не совсем уместной в этих обстоятельствах мелодрамой. Дело, конечно, не в том, что коллектор не заслуживает сочувствия и преображения. Куда проблематичнее тот факт, что история его исправления оказывается самым предсказуемым, скучным из возможных сценарных решений. «Этот уик-энд вы запомните на всю жизнь», — обещает друзьям довольно отталкивающий младокапиталист, сажая их в заказанный по случаю вертолет. Не соврет. Вилла на небольшом острове, показательная ярмарка тщеславия перед гостями, танцпол в элитном частном клубе и обязательное в таких случая угощение. Его отдыхающим предоставит сыплющий грошовыми мудростями, ехидно стреляющий глазами из-за безбожно сиреневых очков Пирс Броснан. Предварительно предупредив: вещь (точнее, конечно, вещество) жесткая, уже второй прием чреват необратимыми последствиями. Первый опыт, конечно, проходит у друзей на ура. Беззастенчиво трэшевый и поэтому не стесняющийся заводить нарко-мотив на территорию почти апокалиптическую (ФСКН, будь он еще жив, это кино бы, пожалуй, одобрил) режиссерский дебют продюсера Кауфмана приход от своей супердури показывает на унылый манер клипмейкеров 1990-х: быстрый монтаж, крупные планы губ и зрачков, голые дамы. Но зато последующий разгул «Импульс» иллюстрирует лихо — название как фильма, так и вещества подразумевает животный, неконтролируемый импульс творить вокруг себя ад, так что унижения, расчлененка и потеря человеческого облика не заставят наркоманов ждать. Бодрость, с которой Кауфман раскручивает трип на ту сторону людской природы, подкупает. Проблемы фильма, как и в случае любого трипа, приходят с отходняками — когда настает время попуститься и зачитать мораль, «Импульс» переходит рамки не только приличий, но и абсурда.