Дочь среднеевропейского монстра — тоже зверь

Фильм, который начинается с вкрадчивой музыки, не может быть плохим. Но это контрапунктное начало. Милый кот. Монтаж по взгляду. Сцена брутального сексуального насилия. Сразу понятно, что кота тянуть за хвост не будут. Тут же на полу достаточно искусственно валяется разбитая посуда. Перед нами жёсткое кино о правде жизни, как она есть. Или как мерещится создателям. И мы погружаемся в полудетективную историю, которая для многих может показаться шедевром такого рода фильмов. Конечно, это не убийство, а насилие, но сюжет закручивается лихо, причём сразу во все стороны. Ложные ходы, сложные мотивировки, поиск виновных. Какой-то усреднённый европейский шум жизни. Офисы и компьютерные игры. Вечеринки и флирт. Юмор и грусть. Люди ходят по улицам, пьют кофе и говорят: «tres bon». Мой знакомый француз как-то сказал мне, грустно иронизируя по поводу восторгов о Париже как «столице любви»: — Если бы вы только знали, как там всё на самом деле… Один из вариантов понять, как там всё «на самом деле», показан в этом фильме. На самом деле — всё более жесткое, более циничное, чем на лазури торта. Вновь компьютерная игра. С убийствами. Или жизнь уже давно ей стала? В компьютерной игре человек настойчиво превращается в монстра. Не это ли тема фильма? Как человек превращается в монстра? Да. Именно это. Это фильм и про это. Про человека, который превратился в монстра. Фильм в некотором роде гениальный. По своей продуманности. Глубине. Если допустимо применять это слово к таким фильмам. Какие-то фрагменты выглядят предельно поэтично. Пусть наивно. Вроде образа умирающей птицы. Вполне себе клише, но здесь это работает. Таких маленьких открытий в фильме очень много. Великолепно написанные сцены на грани между гротеском и реализмом, между комедией и трагедией. Это и сцена аварии. И сцена, где героиня просит показать член незадачливого работника, который сделал про неё неприличный мультик, просит, чтобы убедиться, что это не он был её насильником. Вся эта история с чёрным младенцем… Да и сам сюжет «любви-ненависти-мести» к насильнику (а ещё и отцу, и даже миру) довольно изящен. Как относиться к этому фильму? С одной стороны — как к не очень хорошему претенциозному развлекательному кино про «секс и насилие». С другой — как к кинематографическому шедевру в своём жанре. Меня удивляет его предельная продуманность и сбалансированность. Помимо уровня для «эстетов», в фильме много условного натурализма. Так, героиня самоудовлетворяется, глядя в бинокль на соседа, но обязательно после вытирает руки салфеткой. Тема вуайеризма имеет прямое отношение к кино вообще, кстати говоря. Но помимо этого интересно, что сразу в этой сцене с биноклем задаётся и тема религии. Вожделенный сосед носит какие-то полурелигиозные скульптуры. При чём тут религия? Возможно, это тоже — про звериное в человеке. Тема греха и веры — это даже слишком просто. Слишком киношно, ибо, как мы знаем, как раз представители церкви не столь уж редко показывали в своей жизни выдающиеся результаты порока. Помимо Отца Небесного, звучит и тема отца земного, который тоже оказывается монстром. И в этом смысле круг замыкается. Фильм, возможно, не самый выдающийся с точки зрения режиссуры, но на уровне сценария это, безусловно, один из самых объёмных фильмов. Один из немногих фильмов, который оставляет некоторый саднящий осадок. Меня лично заставляет к нему возвращаться в мыслях. При этом в самом фильме, по нынешним временам, нет никаких нарушений таких уж особых табу, уж какой-то запредельной жестокости. Если не считать размозженного черепа, но что это по меркам начала XXI века с его криминальными сводками. Но есть другое — сильнейший диссонанс, который мы даже не можем до конца осознать и понять, в чём его причина. То ли в том, что все буквально в фильме — так или иначе оказываются животными, а не ангелами. Гениальность при этом в том, что это не плакатная «чернуха», а очень тонкая работа драматургическая и режиссёрская, где жертва превращается в палача настолько незаметно и вежливо, что никакие грани провести невозможно. В какой день это происходит? Это как в жутковатом символе Дао насилия — жертва перетекает в палача, а мы даже не можем сказать, в какой момент. Мне кажется, что это шедевр выстроенности драматургической. Повторюсь — не являюсь поклонником такого кино, но снимаю шляпу или даже маску перед такой постройкой. Это как выстроить карточную пирамиду до потолка. Мы не понимаем: кого нам жалеть в фильме, но от чего-то всё-таки жалко и героиню, и её мать, и отца, и «бывшего», и «насильника», и «друзей-обывателей», и всех-всех-всех… Или себя. Симпатично, что в фильме нет никакого морализаторства, дидактизма, это не сериал про «копов» и не «мыльная опера», «не рождественская проповедь». Это и не мелодрама в чистом виде. Хотя до какой-то степени фильм к ней тяготеет. И даже если в фильме много неоправданных с точки зрения строгого реализма допущений (например, почему героиня сразу не обратилась в полицию) и сомнительных ходов (в духе самоубийства отца, на которое он пошёл сразу, как узнал про то, что в тюрьму придёт дочь), всё-таки фильм остаётся «настоящим». Пусть условно, но режиссёр говорит о том — как он видит мир. За этим есть ощущение жизни. При этом картину можно смотреть и как остросюжетный триллер, и как философскую притчу о неотвратимом лицемерии человека и вечной его звериной сущности (разумеется, это огрублённое понимание — и у вас может и должно быть иное), можно посмотреть и как трагикомедию, и даже сатиру на современное общество. Какую точку зрения выбрать — решать вам. Хотя, как правило, наши точки зрения уже предрешены всем предыдущим нашим художественным опытом. А уж для ценителей сюжетов и сценаристов — это очень интересная работа. Сюжет всегда двигается вперёд, характеры и отношения развиваются, сложная ткань повествования плетётся на наших глазах, и наблюдать за этим ткацким станком доставит удовольствие даже тем, кто никогда не будет носить такого роду одежду. Самое философское кино среди самых нефилософских.