Лишь в прошлом году я случайно узнал, что Оксана Карас, с которой мы пару раз пересекались как с репортером и интервьюером телеканала «Культура» (помню, что очень профессиональным), давно стала кинорежиссером. Я посмотрел в интернете ее фильм 2013-го «Репетиции» — изумительную по стилистической чистоте настроенческую картину о любви и попытке совместной жизни двух артистов – художницы и актера. Их проблема в том, что они живут живо, но слегка начерно; будто их нынешние отношения лишь черновик, репетиция чего-то настоящего в будущем. Может, я трактую фильм неправильно. Этого фильма словно бы и нет. У него не было ни проката – ничего. Обычная судьба талантливого отечественного кино. «Репетиции», впрочем, можно обнаружить на одном из кабельных кинотелеканалов. У нового фильма Оксаны Карас, снятого по сценарию Михаила Местецкого, режиссера «Тряпичных людей», и Романа Кантора (при участии самой Оксаны), совсем иные возможности. Он завоевал главный приз «Кинотавра». Его прокатывает компания, представляющая в России интересы самых кассовых голливудских зубров. Он сегодня идет в Москве сразу в ста двух кинотеатрах, что для отечественного фильма не рекорд, но нечто. В итоге к фильму стали придираться коллеги-критики. Что это за фильм, который нравится всем? Коли всем – значит, в нем что-то не то? Но почему бы действительно не посмотреть и не оценить фильм, который, за исключением некоторых моих коллег, и впрямь нравится всем, кто успел его увидеть? О чем это О взрослении и первой любви подростка-девятиклассника. Жанр фильма я определил бы сложно: легкая, но в то же время философская комедия с большим присутствием драмы. Подростка играет Семен Трескунов – актер уникальный. Я давно помню его лицо. В свои 16 он обрел редкостную фильмографию: в ней значится более тридцати работ. Раз уж я упомянул кинокритиков, то замечу, что в «Хорошем мальчике» он симпатичен мне еще и тем, что напоминает коллегу Антона Долина – но лет на двадцать моложе. Он и внешне слегка похож. И всеми своими манерами тоже: так же интеллигентен, так же четко артикулирует каждое слово, так же слегка презрителен (что на самом деле обманчиво) по отношению к окружающим. Он реально образованный мальчик. Он, в отличие от отца, знает, что мышьяк – полуметалл. Девочке из 10-го, дочке директора, на которую «запал» (танцует с ней в паре перед показательным балом в честь юбилея школы), он говорит, что по гороскопу они совместимы так же идеально, как Джон и Йоко, Курт и Кортни, Сид и Нэнси, чем сильно ее озадачивает. Она не знает этих имен – да и кто теперь знает? У главного героя отец, считающий себя талантливым ученым-врачом – Константин Хабенский. Строго говоря, отец бездельничает, изобретая дома непонятно что, но всякое утро важно удаляется в свой кабинет, утверждая, будто ушел на работу. У героя странная дружба с директором школы – Михаилом Ефремовым. Тот поражен честностью героя-подростка, а также его удачливостью в угадывании, как перевернется монета: орлом или решкой. Кстати, одна из идей фильма, очевидно, в том, что честные люди всегда удачливы. А директор подсел на подпольные казино с игровыми автоматами – и ему необходим удачливый помощник. Короче, взрослые, с которыми общается главный герой, нетипичны. Первая любовь героя тоже необычна. Их первых, вообще-то, две. Одна – к учительнице английского, в которую, как в Елену Андреевну из чеховского «Дяди Вани», влюблены абсолютно все главные персонажи фильма. Разве что за некоторым исключением. Вторая – к ученице классом старше, которая заодно директорская дочка, весьма раскована и в начале фильма крутит роман с «королем школы». Один из учителей (он тоже важный персонаж и тоже влюблен в учительницу английского), которого изображает ставший популярным Александр Паль, называет этого идиота… да так и называет – имбецилом. Что в этом хорошего Стало модно ностальгировать по СССР, а заодно утраченному советскому кино, высококачественному и высокоморальному по сравнению с голливудским. Между тем, я давно заметил, что по СССР ностальгируют те, кто в нем не жил, а по советскому кино – те, кто его не смотрит. В том числе не знает, что голливудское кино – куда высокоморальнее советского. Иногда до тошноты. Если говорить о советском кино 1960-70-х, в момент его последнего расцвета, то можно вычертить в нем как минимум четыре уровня: авторское кино; качественный мейнстрим, который сродни голливудскому; то, что принято называть человечным кино, в котором анализировались быт, психология, комплексы советского человека без оглядки на главный курс партии; и чушь. Полагаю, что чуши в советском кино было процентов восемьдесят. Так что, не станем его идеализировать. Но «Хороший мальчик» — советское кино в его лучших традициях, балансирующее между авторским, мейнстримом и человечным. Я бы определил серьезную суть и ироничный стиль этого фильма как нечто среднее между «Доживем до понедельника» и «Розыгрышем» (оригинальным, Владимира Меньшова) с примесью, как ни странно, «Осеннего марафона», который вроде бы совсем не в тему. При этом «Хороший мальчик» — вполне себе современное европейское кино. Современное по стилю, картинке, монтажу: мы видим то, что происходит между разными персонажами в параллельных ситуациях и возвращаемся обратно. Это фильм европейский еще и по музыке: в романтических сценах звучит фантастическая лирическая тема, словно бы позаимствованная из «Мужчины и женщины» Клода Лелуша и вообще французского кино 1960-х. При этом настроение фильма во многом определяют танцевальные ритмы и собственно танцы, перебивающие действие, причем не бессмысленно. Удивительно и то, что житейская история вдруг превращается в детектив. Загадка даже не в том, кто именно поджег будущий школьный компьютерный класс, и получил ли этот некто материальную выгоду (хотя эта проблема актуальна). Проблема в том, что такое этот паршивый загадочный взрослый мир. На мой взгляд, фильм вольно или невольно наводит на мысль о том, что главная характеристика взрослого мира… нет, не политический идиотизм, не склонность постоянно смотреть телевизор, а обилие надежд-иллюзий, каких нет даже в молодости. Еще: наш мир не взрослеет – просто стареет. А взрослые таят в себе все подростковые комплексы. Взрослые – те еще наивные дети. А главная характеристика подросткового мира вовсе не наивность, не идиллические мечты о славе, а максимализм. Это именно то, от чего взрослый человек избавляется прежде всего, обучаясь компромиссам. В конечном счете, если я трактую верно, «Хороший мальчик» — фильм о том, как умный подросток понимает, что взрослый мир не настолько лжив и мерзок, каким кажется, а заодно избавляется от максимализма, понимая силу компромиссов. Хорошо это или плохо – вопрос отдельный, дискуссионный. Наш вариант рекламного слогана Тот случай, когда без зазрения совести можно конкретно пожелать: приятного просмотра. Просмотр ведь действительно будет приятным.
