Павел Лунгин: Нельзя выиграть у Бога в карты
Ее Лунгин задумал еще в 2009 году, но отложил в долгий ящик - то не было денег, то актеров. И, наконец, сложилось. Перед показом фильма, переосмысляющего классику с поправкой на современные реалии, мы поговорили с Павлом Семеновичем на волнующие темы. «Ксения Раппопорт боялась играть тварь» - Иван Янковский сейчас очень востребованный актер - как будто отвечает за «молодую поросль» на всех фронтах. Тем не менее, вы взяли его на главную роль Германна. Он был так убедителен на пробах? - Когда я его брал, он еще не так много снимался. Я искал Германна четыре месяца. Пришло такое количество ребят, но я в них героя не «видел». И мне стало казаться, что эта история - какая-то искусственная, выдуманная, что нет для нее воплощения. Нет, понимаешь? Потому что реплика проверяется на правду, когда она попадает в уста актеру. И тогда ты понимаешь, что этот человек действительно так думает и чувствует. И вот пришел юноша - такой гладенький, маленький, ухоженный. И говорит - эта история про меня. Я думаю - ничего себе! В картине должен быть такой полубезумный парень, Раскольников в чем-то... Но Иван меня этой уверенностью удивил. И мы начали пробоваться. И с самого начала я от него почувствовал это дыхание, понял, что это он, Германн, и вопрос был для меня решён. - А Ксения Раппопорт, которая сыграла вторую главную роль? Такую тварь, с бесом внутри, женщину-вамп? - Боялась играть тварь, хотела играть хорошую. Она же привыкла играть хороших, таких питерских интеллигенток. И вот я ее туда бросил - и ничего, выплыла! «Чайковский - это психоделика» - Сейчас такое непростое время - все всех нещадно критикуют. И найдутся наверняка какие-нибудь записные пушкинисты, которые скажут - «Как он мог, у Пушкина же не так написано». Вы готовы к такому? - Мне хотелось этим фильмом сказать, что классика - жива, что она современна, что она рядом с нами. Показать ее - страстную, чувственную, эротичную (не побоюсь этого слова), захватывающую. Мне кажется, это важно. Классика - это не только академизм. От классики можно плакать легко. - А вас какое новое прочтение классики затронуло? - Мне понравился очень фильм «Амадей» Милоша Формана, понравилась английская театральная постановка «Анна Каренина» - когда лошадь выпадает со сцены. Такое смелое прочтение, которое позволяет ее почувствовать. Ну не знаю - «Черный лебедь» Дарена Аронофски - не совсем классика, конечно... - Ваш фильм уже начали сравнивать с этой картиной. - Да, уже слышал про это. Но «Черный лебедь» - это же об открытии собственной сексуальности у девочки, подавленной безумной матерью. Там Чайковский ни при чем. Она могла хоть на машинке печатать, хоть что делать - вопрос не в балете. Какое отношение сюжет имеет к «Лебединому озеру»? А тут, у меня Германн играет жизнью, собой, теряет нить, где кончается жизнь и начинается сцена, гибнет, возрождается - совсем другая история. Я увидел, к слову, силу музыки Чайковского - это, оказывается, такая психоделика! Эта музыка просто сводит с ума. Мы не знаем толком, что это за музыка! Чайковский - это не что-то отжившее, отнюдь. «Многин герои Достоевского вышли из Германна» - Фильм - про азарт, про страсть в том числе. Мне кажется, что если бы вы не были азартным человеком, вы бы не смогли снять такую ленту правдоподобно. - Конечно, мы все игроки. Нас судят по последнему фильму. Почему режиссеры вдруг перестают снимать? Страшно! Этот страх иногда охватывает режиссёра, и он думает - все, хватит. Для того, чтобы видеть, как твой фильм катится по «рулетке», надо быть и правда азартным человеком. Для меня вот этот азарт - ставить всегда на карту - и является движущей силой. Я мог бы давно уйти на покой, но не могу. Вхожу в новые жанры, делаю что-то новое. Двигает чувство, что не договорил, не рассказал все, что мог. Я кстати думал очень много об «Игроке» Достоевского - вот он анархист настоящий. Вообще надо сказать, что многие герои Достоевского вышли из пушкинского Германна. Германн - родоначальник и Раскольникова, и Ивана Карамазова. Это – существенный образ для нашей культуры. Он - анархист, Че Гевара, он хочет с Богом играть в азартные игры. Но нельзя выиграть у Бога в карты. - Вы сняли не так давно хороший сериал «Родина», а не хотите потом фильм «Дама пик» так же превратить во что-то многосерийное для телевидения? – «Родина» хороший? Его не все приняли ... Я считаю, что работа Владимира Машкова и Виктории Исаковой там потрясающие, не хуже главных актеров из западного прототипа. А делать из «Дамы» сериал - нет, я думаю, что лучше сделать оперу, чтобы она шла с невероятными декорациями - такая не классическая по форме. Я ее уже придумал, и если мне сделают предложение, я ее оформлю. - У вас, кстати, нет в картине особо мистики... - Знаешь, мистика менее интересна, чем глубина предательства или риска. «Палачи становятся жертвами» - Вы снимали фильм про Ивана Грозного «Царь», и ему собираются ставить памятник. Как вы считаете, пришло ли время для таких монументов? - Мне это кажется дикостью. Я делал фильм «Царь» про то, какие бывают несчастья, когда власть решает быть Богом. К сожалению, Иван Грозный был первым правителем, который разделил народ на своих и чужих. Опричники имели право тиранить и грабить народ. И какими бы интересами государство это не объясняло, они конечно видят себя как палачи. Хочется их просто предупредить, что палачи потом становятся сами жертвами. И напрасно они так уверены в своей неистовой правоте и в том, что они обязательно будут с той стороны. А им может попасть и кнутом, и раскалённым железом. Сторонники памятника Грозному вызывают злых духов прошлого. А надо идти вперед, а не смотреть назад. И поэтому я считаю, что увековечивание тиранов - это зло. - А кого стоило бы увековечить? - Писателей, музыкантов. Есть тот же Чайковский, например. КСТАТИ Восемь прежних «Пиковых дам» «Пиковую даму» экранизировали начиная с 1910 года - это был первый немой художественный короткометражный фильм Петра Чардынина. Затем были еще экранизации - в 1916 году (тоже немой фильм), в 1922 году (в Венгрии), в 1937-м (во Франции), в 1960-м (экранизация оперы, режиссер Роман Тихомиров), в 1982 году (Игорь Масленников), фильм-спектакль 1987 года (Петр Фоменко) и, наконец, «Эти... три верные карты...», 1988 год, режиссер Александр Орлов. Ну что же, классика есть классика! О ЧЕМ КИНО Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась Денис КОРСАКОВ Молодой оперный певец Андрей (Иван Янковский) страстно мечтает исполнить партию Германна в «Пиковой даме». Ее как раз ставит оперная дива София Майер (Ксения Раппопорт), вернувшаяся в Россию после 25 лет эмиграции. Вскоре Андрей по ее милости окажется в подпольном казино и начнет играть в карточную игру XIX века «фараон», которую крупье возродит специально для него. Поставит все деньги на тройку - и выиграет. Потом на семерку - и снова выиграет. Потом... Ну в принципе все, знакомые с содержанием «Пиковой дамы», хоть Пушкина, хоть Чайковского, знают, что в третий раз ставить надо на пиковую даму, а не на туза. Но Андрей ставит на туза. С одной стороны, что взять с человека, который в фамилии Каллас делает ударение на последний слог. С другой - наверное, он просто не мог иначе. Что бы ни говорил Павел Лунгин, его фильм похож на «Черного лебедя» Даррена Аронофски. Это сказка про вживание в роль. Нина, героиня Натали Портман, чувствовала, что ей чего-то не хватает, чтобы выйти в роли Одиллии. Андрей недостаточно хорош для роли Германна. Чтобы постичь совершенство, обоим надо радикально изменить себя - вообще-то разрушить до основания, так, чтобы мозги закипели, а на сцене пролилась настоящая кровь. Это и есть жертва, которую требует искусство. В «Даму пик» заложены театральность и мелодраматичность почти на грани трэша, но в этом, возможно, и состоял замысел Лунгина, который пытался соединить романтический сюжет XIX века с прозаической Москвой 2010-х годов. А может, и более раннего времени - кавказские бандиты пришли в фильм словно из перестроечных времен. Впрочем, в сказке, которая с каждой сценой все больше напоминает сон выпускника консерватории, это, наверное, допустимо.
