Фестиваль в Онфлере рассказал о российских Ромео и новых Джульеттах
Судьбы классических влюбленных будоражат страны и сближают континенты. Сразу два российских фильма, показанные на фестивале во французском Онфлере, касаются сокрушительных пубертатных страстей: "Птичка" Владимира Бека и "День до…" - альманах, где одна из новелл недвусмысленно именована "Романом и Юлией". "Птичку" Владимир Бек снял в возрасте 21 года, т.е. воспоминания свежи. Снял за микроскопический бюджет полулюбительской камерой в детском летнем лагере; из известных актеров только Петр Скворцов, герой чуть позже снятого "Ученика". Снял явно без сценария, по наитию - куда позовет интуиция. Поэтому почти нет слов, но много диалогов взглядами, руками, пальцами, даже прильнувшими друг к другу затылками. Нарисовалась картина состояний молодых организмов, закапсулированных в своих чувствах - неясных, пугающих, всепоглощающих. Девочка и мальчик - лагерная детвора, девушка и юноша - лагерные вожатые: любовный четырехугольник. Мальчик украдкой посматривает на вожатую, девочка украдкой подсматривает за вожатым. Туманящая голову любовь - горькая ревность к сопернику - сознание своего нынешнего бессилия и своего будущего могущества - летящие в высоте самолеты как символ огромного мира, который пока где-то за горизонтом, как обещание какой-то другой жизни. Жаркое марево одной, но пламенной страсти передано с ностальгической силой. Оно колышется над фильмом, поглощая одних зрителей, которые включились, и заставляя смотреть на часы других, которые уже все поняли и ждут чего-то еще, но не дождутся. Фильм Бека балансирует между талантливым кинолюбительством и бурлящей в душе поэзией, способной выплеснуться только в неловких гитарных аккордах и гортанной песне про "вот она, сама любовь, ликует: голубок с голубкою воркуют". Недавно пережитые самим автором юношеские волнения смешаны с отсылами к старому кино: в фильме Сергея Соловьева "Сто дней после детства" поэтичная героиня прижимала к груди "Lettres d’amour" на французском - в фильме Владимира Бека "Птичка" героиня новых времен держит подмышкой Сартра. Самое интересное в этом кино - абсолютное погружение в психологическое состояние юных существ, отгороженных от окружающего мира не только обстановкой затерянного в лесу лагеря, но и этим туманящим мозги маревом. Удивительно, что снятая год назад, но так и не дошедшая до больших экранов история дает, как мне кажется, точный ключ к трагедии псковских Ромео и Джульетты. Она заполняет экран жарким маревом пубертата так полно и без зазоров, что ясно: в таком состоянии можно убить не только птичку. Это киносвидетельство, не претендующее на какой-либо анализ, моментальный снимок мгновения, переживаемого юным созданием как бесконечность. Время, "когда деревья были большими", время "одной, но пламенной страсти". Беку удалось остановить мгновение, и оно прекрасно, но искусственно заторможено: в какой-то момент фильм становится монотонным, в нем прекращается движение, из него слишком многое мог бы выбросить умелый редактор. Роман и Юлия - герои новеллы из фильма "День до...", одном из лучших в небогатом онфлерском конкурсе. Здесь почти точное повторение шекспировских коллизий, только перенесенных в наши дни олигархов и криминала. Любви двоих противится отец Юлии - нувориш с двумя охранниками за плечами и затуманенной женою-тенью. Действие здесь развивается не в пример стремительней - этого требуют и миниатюрность картины и ее обстоятельства: к Земле летит "красная комета", уже завтра она уничтожит все живое, и люди спешат прожить финальные мгновения так, чтобы не было мучительно больно. Последние секунды жизни влюбленные хотят провести в объятиях друг друга и для этого готовы на все. Эта поставленная Александром Коттом новелла о смертельном зове любви - самая душераздирающая в коллективном альманахе; остальные три - Владимира Котта, Александра Карпиловского и Бориса Хлебникова - комедии, сообщившие фильму о неизбежном конце света чисто русский меланхолический оптимизм. Герой Владимира Котта - детский поэт в восхитительном исполнении Юрия Стоянова: его, смертельно больного, заморозили до лучших времен, но теперь, в предсмертный день самого человечества, пробудили к жизни. Герой новеллы Александра Карпиловского - десятилетний Мишка, типичный русский вундеркинд, который собрал машину времени и, отбросив время назад, отодвинул миг всеобщей гибели. Самая залихватская, отлично придуманная новелла - финальная, ее снял Борис Хлебников, вволю оттянувшись и на заклятых собратьях по искусству, они же пауки в банке, и на судьбах талантов в век "голимой попсы", и на самом министерстве культуры. Образ рояля, грохнувшегося с высоты на крышу "Мерседеса", исчерпывающе передает суть общественно-политической ситуации в подведомственной министерству культуре. Все новеллы объединены интерлюдиями, где неутомимый Малахов в программе "Пусть говорят" - и.о. оркестра на палубе "Титаника", своего рода дежурный по катастрофе, даже гибель человечества превращающий в последнее на планете шоу. В целом картина ошеломляет богатством и разнообразием задействованных в ней талантов, в ней миниатюрные, но неотразимо азартные шедевры Ксении Раппопорт, Сергея Маковецкого, Елены Лядовой, Дарьи Мороз, Анатолия Белого, Юрия Стоянова и еще многих актеров - каждому дана своя звездная минута. И это пир самоиронии - качества все более дефицитного и потому бесценного.
