Три возраста воспитания
Василий Миловидов о «Лунном свете» Барри Дженкинса В прокат выходит "Лунный свет" -- история про воспитание чувств в неблагополучных кварталах Майами, уже получившая "Золотой глобус" и восемь номинаций на "Оскар". И этот слишком громкий успех, кажется, главная на сегодня проблема этого тихого фильма У чернокожего малолетки Шарона из города Майами жизнь не сахар: в школе его, чересчур слабого и застенчивого, задирают одноклассники; дома готовится к прыжку в пучину наркотической зависимости нервозная одинокая мать (Наоми Харрис). Присматривать за мальчиком начнет глава районных наркодилеров Хуан (Махершала Али) на пару со своей заботливой подружкой Терезой (Жанель Монэ). Шарон тем временем постепенно будет сближаться с Кевином -- единственным одногодкой, который почему-то хорошо относится к нему в школе. Так начинается "Лунный свет", аккуратно поделенный на равные главки, показывающие нам детство, отрочество и зрелость героя (с пропущенной по разным причинам юностью). В основе фильма лежит ранняя и отчасти автобиографичная пьеса Тарела Элвина Маккрэни. За ее перенос на экран ответственен молодой режиссер Барри Дженкинс, которому эта история тоже оказалась близкой (с героем его роднят место рождения и непростые отношения с наркозависимой матерью). Фильм с воодушевлением был принят прессой и сейчас выступает главным препятствием на пути "Ла-Ла Ленда" Дэмиена Шазелла к ряду главных "Оскаров" этого года. Этот успех как будто подозрителен: непростая жизнь чернокожего гея из неблагополучного квартала -- тема в той же степени благородная, что и конъюнктурная. Но подобные подозрения развеиваются чуть ли не в первые минуты фильма. Последнее, что интересует автора "Лунного света",-- выкатить на авансцену актуальное высказывание. Герои Дженкинса в большинстве случаев не слишком готовы открыто выражать свои мысли и чувства, так что программных монологов от них не дождешься. Ряд центральных эпизодов истории и вовсе остается за кадром; все главные вопросы -- про сексуальную ориентацию, преступность, наркотики -- заявляются и по сути разрешаются парой коротких реплик за обеденным столом. Эти едва проговоренные вопросы, безусловно, существенны, но в данном случае служат лишь едва различимым фоном литературной по структуре и интонации драмы про взросление. Дженкинс, по сути, снимает свою версию "Отрочества" Линклейтера, в котором тоже, казалось бы, был недостаток страстей при избытке будто бы случайных деталей. Но если "Отрочество", как известно, снималось 12 лет, и зритель в буквальном смысле наблюдал, как взрослеет главный герой, то авторы "Лунного света" пошли на другой эксперимент. В каждой из глав Шарона и его друга Кевина играют разные -- а в случае главного героя и вовсе не похожие друг на друга -- актеры. И удивительным образом этот прием оказывается не менее убедительным, чем если бы герои фильма взрослели в реальном времени. Нельзя сказать, что у Дженкинса все получилось безупречно. Он снял чувственное и красивое кино, но эта красота плывущей камеры, крупных планов и заливающих объектив морских волн в американском авторском кино уже давно стала клише. Не меньшее клише -- работа Наоми Харрис, которая играет проблемную мать главного героя словно по учебнику. Намного более убедительно выступает до недавнего времени известная лишь как певица Жанель Монэ в роли подружки наркоторговца. На все это можно легко закрыть глаза. Проблема "Лунного света" на данный момент лишь в том внимании, которое на него решил обратить мир. Если вынести за скобки премии, признание, актуальную повестку и прочие индустриальные глупости, то "Лунный свет" окажется тихим, мудрым и человечным фильмом о бесконечной сложности простых чувств. Такого же рода внимания он и заслуживает. В прокате с 16 февраля