Постапокалипсис сегодня
Андрей Плахов — о заключительных премьерах Берлинале Берлинский кинофестиваль близится к завершению. Его последние премьеры комментирует АНДРЕЙ ПЛАХОВ. После пика, достигнутого фильмом Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды», конкурс вернулся в обычный режим. Португальский «Colo» Терезы Виллаверде оказался ожидаемым образцом благородного артхауса. Повседневная жизнь семьи, фрустрации безработного отца и вынужденной работать за двоих матери, бегство взрослеющей дочери в мир природы, интимных чувств и телесного пробуждения. Эксцентричные выходки (отец, принимая ванну, надевает ведро на голову) и выплески агрессии — кривое зеркало экономического кризиса. Другой настроенческий опус, только без социальных заморочек, под названием «Ночью у моря одна», представил фестивальный любимец Хон Сан-су. Его герои, чаще всего режиссеры, актрисы и учителя киношколы, страдают от любовных ошибок и пускаются в откровенности, выпив больше, чем надо, соджу — корейской водки. Хон Сан-су, режиссер обаятельного, но скромного таланта, почти без бюджета снимает один и тот же фильм на основе импровизации и легкого абсурдизма. Тут парень бежит через огромную поляну в парке к двум девушкам, чтобы спросить, который час. В ответ на вопрос героине, сколько ей лет, та говорит: зачем отвечать, ты уже не раз спрашивал и все равно забываешь. Она очень честная и очень прямая, внезапная и противоречивая, эта девушка: она молится перед каждым мостом и спит прямо на пляже. Вернувшись из Германии, она сообщает корейским друзьям, что у немецких парней несравненно длиннее пенис, и обвиняет всю компанию в том, что они «не имеют квалификации» в любви. И все же лучше эта незамысловатая болтовня, нежели интеллектуальные рассуждения, которыми пересыпан фильм «Возвращение в Монток» немецкого ветерана Фолькера Шлендорфа, поставленный отчасти по мотивам прозы Макса Фриша, отчасти по следам его частной биографии. Главного героя, международно признанного писателя, играет Стеллан Скарсгард, а женщину-призрака из его прошлого, которую он встречает в Нью-Йорке,— Нина Хосс. Оба хорошие артисты, но «химии» между ними не ощущается, а чопорная олдскульность постановки компрометирует не только Шлендорфа, но, косвенно, и его покойного друга Фриша. За пределами конкурса выбор богат — по существу, на все вкусы. В «Акушерке» Мартена Прово представительницу этой нужной профессии играет Катрин Фро, но целевая аудитория картины — поклонники Катрин Денев. Для нее выписана полукомедийная роль богемной дамы с прошлым, умирающей от рака без некрасивых мучений и до последнего сохраняющей аппетит к жизни: красное вино, сигарета, хороший бифштекс. Аппетит же, как известно, вещь заразительная, так что и скромная одинокая акушерка в исполнении Фро начинает приобщаться к плотским радостям. В испанском «Баре» Алекса де ла Иглесиа соблюдено единство времени и места действия. Оно целиком разворачивается на территории задрипанного мадридского бара, который неожиданно становится объектом террористической атаки и спецоперации — вероятно, связанной с проникновением страшного вируса и опасностью эпидемии. Группа работников и клиентов бара заблокированы в нем, лишь смутно догадываясь, что происходит. Некоторые вспоминают парижские теракты и даже один московский — захват Дубровки. В другом диапазоне ситуацию комментирует урод-алкаш Израиль, сыплющий апокалиптическими цитатами из Библии. Напряжение достигает пика, когда в компании товарищей по несчастью происходит раскол и часть их них загоняют в погреб бара, ниже которого — только сточные воды. Стрельба, трупы, выжженная земля, а телевидение, обычно столь падкое на сенсации, сообщает всего лишь о рядовом пожаре. На Берлинале проходит ретроспектива фантастики и фильмов-антиутопий «Несовершенное будущее»: там показывают и «На берегу» Стэнли Крамера, и «Бегущего по лезвию» Ридли Скотта, и «Письма мертвого человека» Константина Лопушанского. Сегодня они смотрятся как важные для своего времени, но уже устаревшие предупреждения. Постепенно в литературе и в кино образовался субжанр «постапокалиптика», но и он на глазах тухнет. То, что некогда казалось мрачной перспективой более или менее отдаленного будущего, нынче воспринимается как синхронная реальность: несовершенное будущее стало совершенным настоящим. Алекс де ла Иглесиа силен в динамичных жанрах и при этом философски подкован: смесь черной комедии с триллером оказывается достаточно безумной, чтобы не восприниматься как фантазия или развлекательная игра: увы, она гораздо ближе к реальности. Неожиданным образом к сквозной теме фестиваля примкнул фильм Резо Гигинеишвили «Заложники». Неожиданно, потому что это реконструкция давней уже истории 1983 года с захватом самолета группой тбилисской «золотой молодежи», решившей сбежать на Запад, а в итоге оказавшейся в руках безжалостного советского правосудия, которое не оставило им даже права на могилы. Но выясняется, что прошлое, как и будущее, может сфокусироваться в актуальном моменте. Авторы наверняка знакомы с разными версиями этой истории, ставшей национальной грузинской трагедией, однако они не ставят жирных акцентов, сохраняют сдержанный, как будто даже бесстрастный тон в обрисовке персонажей. И все же эмоции, особенно в отношении главной пары юных героев, возникают. На первый план выходит основной урок: стремление к свободе невозможно убить, оно все равно прорвется, причем в самой дикой и безудержно жестокой форме. Фильм снят энергично, современно и счастливо минует не только политические, но и эмоциональные рифы, обычно подстерегающие такого рода затеи. В нем не рвут на груди рубашку даже родители, потерявшие своих детей. В нем чувствуется профессиональный потенциал и темперамент, присущий грузинскому кино, из среды которого, между прочим, вышли сами захватчики, они же заложники несвободного государства.
