Сергей Поляничко: «Хотите узнать все о победах России — послушайте ее духовые марши!»

19 февраля в Зале Славы Музея на Поклонной горе будет установлен рекорд, фиксировать который прибудут специалисты «Книги Гиннеса». И произойдет это в рамках Проекта Сводного «Детско-молодежного военно-исторического духового оркестра», когда 1000 юных музыкантов одновременно исполнят «Гимн Москвы» и торжественное «Славься». Конечно, не рекорды - главная задача проекта - победителя конкурса Комитета общественных связей столицы, но, может быть, стоит вообще задуматься о целесообразности такого внимания к духовой музыке, оставив ее истории и военным оркестрам? А в эпоху нанотехнологий и виртуальной реальности искать новые пути в музыкальной культуре? Нужна ли нам духовая музыка и есть ли у нее будущее в России – об этом мы и беседовали с Сергеем Поляничко, руководителем Российского центра духовой музыки. - Так нужна ли она, Сергей Александрович? Хотя сначала надо было бы попросить вас немного углубиться в историю – с чего все начиналось… - Наш Центр объединяет Государственный духовой оркестр России и Государственный роговой оркестр России. Давайте, я начну с Рогового оркестра. Несмотря на то, что я духовик-валторнист по первому своему образованию, мой путь в мир духовых оркестров начался с возрождения жанра роговой музыки. Роговые оркестры – исключительно российское явление, возникшее в 1751 году по инициативе генерал-аншефа Семена Кирилловича Нарышкина. Эти оркестры за короткий период времени стали настолько популярными, что, например, к середине 19 века Императорский егерский хор состоял более чем из 300 рожечников. Такие оркестры даже выезжали на гастроли в Европу, но ни в одной стране, никто никогда не брался перенимать это искусство. Поэтому жанр роговой музыки - явление исключительно российской культуры. Уже к концу 19 века жанр стал угасать, а вскоре вовсе исчез. И даже в энциклопедиях указывалось, что этот жанр утерян и невозможен к возрождению. А теперь посмотрим на Ваш вопрос так, словно сейчас на дворе 17 век и мы - два человека, которые обсуждают судьбу роговых оркестров. Мы спорим, не обращая внимания на естественные процессы, ведь музыкальные жанры тоже появляются и исчезают. И это, несмотря на то, что в них долгие годы работают люди. Но меняются инструменты, составы оркестров, меняется сама музыка. Мы начинали с бубна, а пришли к невероятным электронным машинам. И сейчас при таком развитии технологии, при бесконечных экспериментах, все интересное происходит «на стыке», где возникают новые синтезы. Это правда интересно. Я не считаю, что близок момент, когда мы потеряем духовую музыку, но думать о том, чтобы этот жанр «упрочнить», необходимо. - Ваш Центр возник в августе 2015 года, а во второй половине прошлого года создано «Духовое общество» России. Способны ли эти организации противостоять падению интереса к духовой музыке? - Знаете, сегодня, как и всегда, этот жанр жив только благодаря людям. Сам по себе его формат становится все более и более архаичным. Повторяю, я не думаю, что близок час, когда духовые оркестры вообще исчезнут. Но роговые оркестры тоже не просто так исчезли. Этому способствовала экспансия инструментов симфонического оркестра, развивались другие направления музыки, а композиторы стали писать именно для них. Не похожая ситуация? Сегодня, например, появляются новые сцены. Я допускаю, что в гигантском, миллионном городе может быть один зал, который специализировался бы на проведении концертов духовой музыки. Там могли бы выступать очень разные коллективы. А композиторы? Как много композиторов, которые пишут сегодня музыку для духовых оркестров? Для духовых оркестров писал недавно погибший руководитель Ансамбля им. Александрова и Президент «Духового общества» России Валерий Халилов, пишут еще несколько композиторов. Но глобального, систематического пополнения, обновления репертуара не происходит. Мы часто играем переложения композиторов прошлых веков. А должны ли духовые оркестры играть переложение классической, симфонической или фортепианной музыки? Такой большой, роскошный жанр должен иметь круг своих композиторов и свою направленность, свою оригинальную музыкальную литературу. У жанра сегодня очень много потребностей. - А кто будет готовить преподавателей для новых музыкантов? - Не так давно заместитель председателя Правительства Ольга Голодец пообещала оказывать «Духовому обществу» постоянную и всеобъемлющую поддержку и даже подписала специальный «Перечень поручений» для ряда министерств и всех Субъектов Федерации. Помощь - неоценимая. Но организационных усилий уже недостаточно. Должно прийти поколение людей, которые научатся играть на духовых инструментах, поэтому нужна система в образовании. Мы все время говорим «русская школа духового исполнительства, русская школа…» Что такое «русская духовая школа»? У нас есть великолепные, талантливейшие педагоги, но «школы» у нас нет. Мы говорим «американская школа», «европейская школа». Да, у них есть то, что можно объединить в понятие «школа». А чем они выдающиеся? Умением точно попадать в ноты? Техническими приемами? Хотя зарубежные оркестры могут быть технологически безупречными «золотыми машинами», но они не исполнят музыку Чайковского, Рахманинова, Шостаковича так, как это сделают российские оркестры. Есть вещи, которые связанны именно со страной, с народом, с его судьбой, душой, традициями, ментальностью. Школа – это понятие очень глубокое. Знаете, десять лет назад за 53 дня и ночи мы изготовили первые, минимально необходимые для рогового оркестра, 74 инструмента. И первые годы оркестр существовал и развивался исключительно благодаря музыкантам, которые вкладывали себя в его сохранение и развитие. Поэтому у меня есть веские причины верить в своих коллег, в свою страну. - Вы начали заниматься музыкой только в 12 лет, что необычно для сына известного музыканта. Может ли ваш опыт привести в искусство современную молодежь? - В моей жизни многое сложилось необычно. Но оглядываясь, я не вижу ничего случайного. Конечно, в детстве меня пытались заинтересовать и фортепиано, и скрипкой, но душа у меня не лежала. Поэтому эти занятия быстро прекращались. И вот, я пришел на репетицию оркестра, которым руководил Евгений Мравинский. Пришел потому, что мой отец работал в этом коллективе как скрипач и одновременно учился в Ленинградской консерватории. Я сидел на хорах, и вдруг услышал совершенно невероятной красоты звук. Репетировали 5-ю симфонию Чайковского, вторую часть, где валторновое соло. И эта музыка и звук потрясли меня абсолютно. Это было что-то божественное. Вот, так я выбрал инструмент, и требовал, чтобы меня отвели в музыкальную школу. Мой опыт говорит только о том, что должна быть возможность «услышать». Но сегодня, разглядывая перспективы, дети всегда стоят перед большим выбором. Даже очень талантливые дети, которые любят музыку. Они выбирают между перспективой 20-летнего обучения музыкальной специальности и возможностью пойти в IT или в юриспруденцию, или в банк, или, или, или. Мир очень изменился, продолжает меняться, и этот выбор сегодня бесконечен. А мы знаем, что музыканты сегодня зарабатывают не самые большие деньги, при огромном вложении себя. Надо работать над повышением статуса музыкальных профессий. И было такое время, когда люди снимали шляпы, приветствуя музыкантов, выходивших из Большого зала филармонии после репетиции. Сегодня обществу нужны новые формы пробуждения интереса к музыке и культуре. И не только искусство должно идти к человеку, но и человек должен делать шаги навстречу. Все, что нас окружает, это – самое разное искусство. Искусство строительства, музыкальное искусство, живопись, литература, зодчество. Кто-то умеет из дерева что-то делать, кто-то глиняные горшки лепить, кто-то дома строить, кто-то на инструментах играть. И весь мир состоит из этих умений. Откуда они пришли? Исключительно из нашей головы, из нашей фантазии, наблюдательности, любопытства, из сочетаний возможностей времени и опыта, накопленного в поколениях. И вся культура есть опыт накопленный поколениями, планетарно. Книги должны учить людей мыслить и поступкам. А музыка, как однажды сказал мой отец, дирижер Александр Поляничко, должна возвышать людей над действительностью. Это правда. Музыка должна очищать и наполнять души людей. - А как вы относитесь к идее создания Сводного «Детско-молодежного военно-исторического духового оркестра», который к концу этого года готовится даже рекорд Гиннеса установить? - Конечно, положительно. Так, в проводимом ими 19 февраля фестивале, от нашего Центра примет участие Государственный духовой оркестр. Как гость, разумеется. Знаю, что там, на Поклонной горе, будет и ведущий солист Ансамбля им. Александрова Вадим Ананьев, и Большой Детский Хор им. Попова. Прекрасна, кстати, сама идея – дать юным музыкантам историческую военную форму. Это полностью соответствует самой русской духовой музыке. Давайте воспримем ее как летопись. Победа за победой, марш за маршем, полк к полку. И вот из этих нот соткана вся военная история. Это просто: если мы захотим узнать обо всех победах России за последние века, нам нужно послушать ее духовые марши. И вся сила, вся невероятная мощь, которая есть в этих победах, она вся там – в маршах. Пусть другие ответят, хотят ли они это сохранить. Потому что наш ответ: «Да!». И не забудьте, что «духовный» и «духовой» - слова однокоренные!