Оливье Ассаяс вот уже десять с лишним лет удерживает статус самого интересного французского режиссера — благодаря таким разнообразным, но всегда изобретательным фильмам, как «Карлос» и «Демон-любовник», «Летнее время» и «Зильс-Мария». «Лента.ру» поговорила с Ассаясом о его новой, стартующей в российском прокате картине «Персональный покупатель», которая во второй раз дала ему возможность поработать с Кристен Стюарт, а также принесла приз за лучшую режиссуру на Каннском фестивале. Там, впрочем, критиков и прессу эта сумрачная, ускользающая от четких жанров и определений картина разделила надвое. Кто-то счел «Персонального покупателя» слишком экспериментальным и мутным — другие, напротив, провозгласили историю работающей в модной индустрии девушки (Кристен Стюарт), вступающей благодаря СМС-сообщениям в контакт с призраком покойного брата, идеальной притчей о давлении примет современности на душу. «Лента.ру»: Что вдохновило вас на «Персонального покупателя»? Оливье Ассаяс: Вы знаете, думаю, я бы не сделал это кино, если бы не Кристен Стюарт. Сценарий — а значит, и ее роль — был написан на французском, и я поначалу понятия не имел, на английском или французском буду снимать, откуда будет актриса — Франции, Америки или Англии. В чем я был абсолютно уверен — что снимать надо было быстро, ведь и сценарий писался так же. Хотелось, чтобы эта энергия, скорость передалась и самому фильму, чтобы он сохранил ритмическую связь с текстом. А затем Кристен оказалась в Париже. Мы с ней встретились пропустить по бокальчику, стали расспрашивать друг друга о том, как дела, что происходит. И вот в ту минуту, когда она спросила меня о моих планах, я уже все понял (смеется). Поэтому ответил: «Заканчиваю сценарий. Он на французском, но как только я допишу его, то закажу перевод и первым же делом отправлю его тебе». Не знаю, почему я не признавался себе в этом до нашей встречи, но в тот момент вдруг с кристальной ясностью осознал: «Персональный покупатель» был не просто вдохновлен Кристен и написан для нее. Она — единственная актриса на планете, которая могла сыграть в нем. То есть вы писали фильм под нее, еще не зная об этом? Да, пока мы не встретились, я не осознавал, что пишу, имея в виду ее. По крайней мере настолько, чтобы признаться себе в этом. Как вы работали со Стюарт? Весь фильм, в сущности, держится на ее игре. Она и есть этот фильм. Как я работал с Кристен? Давал ей свободу, полную свободу. Мы с ней устроены, функционируем похожим образом. Я никогда не репетирую перед съемками. Даже что касается технической части съемок: я никогда не даю своей команде подробных, дотошно детализованных указаний, предлагая действовать по наитию (из-за чего жизнь тех ребят, что двигают камеры и устанавливают свет, превращается в сущий ад). Мне очень важно ощущение свободы каждого кадра, хочется, чтобы чувствовалась импровизация. А Кристен именно так и предпочитает работать, у нее всегда лучший дубль — самый первый. То есть если ты заставляешь ее репетировать, то она прочтет свои реплики — это будет самое точное, идеальное их прочтение, но включив камеру, ты этого уже не добьешься. Это не самый распространенный в актерской среде темперамент. Но именно таким чудесным, странным образом Стюарт как актриса устроена — она обретает уверенность лишь в миг первого столкновения с материалом. Что хочу сказать: я воображаю, выдумываю кадр, как он будет выстроен, как долго продлится. Получается, создаю определенное пространство — но внутри его даю Кристен полную свободу, чтобы найти правильный способ выразить чувства персонажа или, наоборот, спрятать их. Очень часто в процессе я ощущаю себя первым зрителем собственного фильма — он разворачивается у меня на глазах, в придуманных мной обстоятельствах, но всегда непредсказуем даже для меня самого. «Персонального покупателя» это касается даже больше, чем всех остальных моих картин. Когда у тебя есть два персонажа, ты можешь выстроить структуру сцен, контролировать их тайминг, протяженность. Но когда в кадре только она одна, то и контроль над временем переходит к ней. В случае Кристен именно тайминг действий в каждой сцене определяет правдивость кадра. Ты следишь за ней на съемках сцена за сценой, видишь, как она борется, преодолевает сопротивление материала или пространства и не успокаивается, пока не добьется от себя правды — такой, которой в отдельном кадре ты как автор даже не замечал. При этом в «Зильс-Марии» вы, похоже, задействовали Стюарт совсем другим образом. Именно. «Зильс-Мария» целиком зависел от динамики, складывавшейся между Кристен и Жюльет Бинош. В моем распоряжении оказались две актрисы, которые различаются буквально во всем: поколение, бэкграунд, темперамент, подход к игре. Меня очень интриговала возможность совместить две эти противоположности в одном фильме и одном кадре — и посмотреть, что из этого получится. Думаю, в «Зильс-Марии» Кристен с ее спонтанностью в основном играла, отталкиваясь от того, что делала Жюльет, реагировала на нее. Уверен, что в процессе она очень много от Бинош переняла, многое у нее почерпнула. Жюльет научила ее, как овладевать пространством кадра, передала этот важнейший навык, определяющий ее собственную игру довольно долгое время. В «Персональном покупателе» уже Стюарт нужно было владеть пространством кадра всецело. Да-да, здесь ей достался совсем другой персонаж и совсем другая, куда более мрачная по интонации история. Героиня «Покупателя» куда сильнее погружена в себя, в ней больше слоев, больше конфликтов. То есть речь о более глубокой, пребывающей в более экстремальной ситуации героине — которая вдобавок еще и все время одна, за исключением нескольких очень специфичных сцен, где есть другие актеры. Так что на этой картине моей главной задачей было помочь Кристен найти и открыть в себе энергию всего фильма. В картину встроены элементы сразу нескольких жанров: в одних сценах ощущаются отголоски триллера, где-то можно рассмотреть практически фильм-расследование. Для меня жанр — лишь вспомогательное средство, которое может быть полезно, чтобы лучше раскрыть и рассказать историю. Ну и конечно, я совсем не считаю себя жанровым режиссером — хотя меня позабавит, если кто-то меня таким назовет и подведет под этот тезис доказательную базу. «Персональный покупатель» содержит элементы разных жанров, как и многое из того, что я снимал раньше. И все же по своей сути это не более чем портрет. Попробую объяснить на пальцах. Мне в этом фильме важно было, чтобы зрители не меньше самой героини верили в то, что иной или загробный мир действительно существует. Единственным способом этого добиться было показать его — хотя бы мельком. Если ты уже в начале фильма такой намек на существование другого измерения осуществляешь, то более-менее кто угодно примет на веру и возможность коммуникации с мертвыми, в которую вступает героиня. Получается, что я даю аудитории знак и тем самым провоцирую веру в остальные, следующие допущения фильма по поводу потустороннего мира. А какую функцию вы вкладывали в важнейший для фильма элемент зависимости героини от технологий? Она же все время проводит в смартфоне, и вы почти двадцать минут показываете экран гаджета, на котором постепенно развивается переписка. Было важно с помощью этих СМС показать, что технологии несут с собой возможность коммуникации с кем-то, кого ты не видишь, более того — не знаешь. Мне также нравилась идея таким образом зарифмовать технологии XXI века с популярными в конце XIX века увлечениями вроде спиритизма и связанным с ним фольклором. По сути, вы приравниваете эти явления, показывая, что мы, пользуясь гаджетами, уже открываем окно в другой мир, впускаем его в свою жизнь. Вы абсолютно правы. Ведь мы по большей части совершенно не задумываемся о том, как именно функционируют технологии, которыми мы пользуемся — они вошли в число обыденных деталей, но с точки зрения восприятия остаются чем-то магическим, таинственным для нас. Мне всегда казалось, что вы один из самых больших киноманов среди всех современных режиссеров. Вот и здесь чувствуется, например, очень сильное влияние Жака Риветта. Насколько осознанным оно было в процессе работы? Риветт, безусловно, очень сильно повлиял на «Персонального покупателя». По одной простой причине — это редкий французский режиссер, которого интересовала не только объективная реальность, но и наполняющие жизнь людей фантазии, мир воображения. Он всегда в свои фильмы очень особенно, ненавязчиво и осторожно эти фантазии встраивал, давая им ожить. Пожалуй, схожим образом работал еще только Жорж Франжю. Они оба формируют такую потаенную, неочевидную традицию во французском кино — и я, конечно, обращаюсь к этой традиции в «Персональном покупателе», причем далеко не всегда осознанно. То же самое было со мной на фильме «Ирма Веп» — когда я снимал его, то совсем не думал о Риветте. А закончив, осознал, что снял кино абсолютно в его ключе, под его подспудным влиянием. Чьи-то еще фильмы проникли в мир «Персонального покупателя»? В одной из сцен «Покупателя» есть очевидный оммаж Хичкоку: героиня открывает дверь, а камера вместо того, чтобы следовать за ней, начинает движение по пустому коридору. Очень похожий кадр был в «Головокружении», после одного из убийств, когда камера ездит вверх и вниз по пустой лестнице, нагнетая напряжение. Что сказать, Хичкок был гением. Это мой идеал режиссера. Но я не думал о нем совсем, кроме вот этого единственного кадра. Вообще, конечно, все эти влияния возникают скорее подсознательно. Твой стиль сам по себе, манера, в которой ты предпочитаешь рассказывать истории, оказывается во многом вдохновлена фильмами, которые ты любишь. Но далеко не только ими — не меньшую роль играет и все остальное, что сформировало твой характер и вкус. Твоя жизнь, твой персональный опыт, твои собственные фантазии... Твой другой мир? (смеется). Вообще, у вас на редкость разнообразная фильмография — нелегко найти даже два фильма, совпадающих в плане стиля, фокуса, наполнения истории. Есть ли что-то, объединяющее все ваши работы? Что-то, делающее фильм Ассаяса фильмом Ассаяса? Да, есть. Когда я на площадке, то всегда возникает ощущение, будто я снимаю один и тот же фильм. Будто всю свою жизнь я работаю над одним кино, и на каждой следующей картине добавляю этому единому фильму что-то новое, какую-то следующую главу, смысл или подтекст. Знаете, есть режиссеры, которые всю карьеру оперируют одним набором персонажей и тем, ухитряясь вместить в рамки своего маленького персонального театра целый мир. Такие режиссеры могут создавать настоящие шедевры, ограничивая себя небольшим набором инструментов. Но это же не про вас, не так ли? Что до меня, то я устроен, наверное, противоположным образом. Меня всегда восхищает и завораживает сложность нашего мира, его богатство и разнообразие. Поэтому каждый новый фильм предоставляет мне новый ракурс взгляда на этот мир, новый угол зрения. Словно я от фильма к фильму просто переставляю камеру на новую, еще не опробованную точку — и с этой новой позиции запечатлеваю нечто, о существовании чего раньше и не подозревал. Каждая следующая картина в этом смысле становится средством открыть для себя новый слой реальности, распахнуть новое окно на мир, в котором мы обитаем и который состоит не только из видимой реальности, но и из измерения фантазий, мыслей, воображения. Я абсолютно уверен, что этот внутренний мир ничуть не менее реален, чем что-то материальное, чем стол, за которым мы сидим. В принципе, если так задуматься, то и «Персональный покупатель» во многом ровно об этом — об идее равенства внешнего и внутреннего мира, их взаимозависимости и возможности взаимопроникновения. А уж назвать этот мир фантазий можно как угодно — другим, загробным, потусторонним, онлайн-реальностью, в конце концов. «Персональный покупатель» выходит в российский прокат 2 марта
