Музыкант Гермес Зайготт: "Я не знаю нот, но работал в больших оперных проектах"

Гермес Зайготт – настоящий человек Возрождения. Он одинаково успешен и как художник, и как перформер, и как музыкант. Долгое время он управлял "Оркестром Неизвестных Инструментов", базировавшемся в культовом столичном клубе "Газгольдер". Теперь его проект – группа Hermes’Brothers, исполняющая стихи известных поэтов под регги, ска, лаунж и даб. В афише амбициозного театра "Практика" вечер декламации "Hermes’Brothers: Люсьен, или в женщинах что-то есть" – одно из самых привлекательных названий для столичных интеллектуалов. Впереди – большой концерт в клубе China Town/ В интервью m24.ru Гермес Зайготт рассказал о любви к филармонии и Ленинградскому рок-клубу, уважении к Сергею Курехину и счастье делать то, что нравится. – Hermes’Brothers – московcкая группа c петербургскими корнями, что невольно заставляет спросить о взаимопроникновении музыкальных традиций. – Да, я вырос в Питере в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов, и музыкальную культуру и звуки впитывал по-петербуржски. Безусловно, это связано с Ленинградским рок-клубом, явлением, которое по-хорошему снесло мне башню. "Кино", "Зоопарк", молодые "ДДТ" и "Алиса" – я был фанатом всех этих групп. А вторая музыкальная среда, в которой я рос, – это филармония. Мама мне ежегодно покупала абонементы на целый год на походы в филармонию, и я слушал различные классические композиции. А потом появился Сергей Курехин, который полностью поменял все мое представление о музыке, о перфомансе, вообще о многих вещах. Если бы я не увидел и не услышал этого человека, навряд ли стал бы заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас. – Ваш первый московский проект назывался "Оркестр неизвестных инструментов", часть музыкантов из него вошла и в Hermes’Brothers. Расскажите, пожалуйста, о них. – Hermes’Brothers я делал целых шесть лет, а до этого был "ОНИ", существовавший на базе клуба "Газгольдера", где мы дали немыслимое количество концертов. Занимался я и проектом Green Point, где работали актриса Мириам Сехон и Лена Кауфман, победительница "Фабрики звезд". Часть музыкантов, играющих в Hermes Brothers, – Юра Моно и Петя Тихонов ("Бригада С", "Неприкасаемые") – тоже участвовали в проекте "ОНИ". С гитаристом Сергеем Шкарупой я познакомился в Перми на фестивале "Текстура", где он играл в одном из спектаклей с рэпером Сявой. Потом пришел клавишник Миша Ефимов. Наш прекрасный барабанщик Александр Бах – легенда. Он работал с "Динамиком", Аллой Пугачевой, Валерием Леонтьевым. – Вероятно, при таком многообразии сложно выработать определенную концепцию – как творческую, так и человеческую? – Общая концепция сформирована и меняется только в зависимости от публики и места. Где-то мы можем подавать программу более жестко, где-то более свингово, драйвово, где-то – более лаунжево и камерно. Для меня наиболее гармоничны две формы: театральная и фестивальный опен-эйр. Он может быть совершенно разным – от фестиваля "Дикая Мята", где он, как мне кажется, очень гармонично вписывается в программу, до Грушинского фестиваля авторской песни, сейчас активно расширяющегося за счет новых стилей. Я очень люблю играть на закатах и на восходах. Я борюсь только за красоту, за вселенскую, бесконечную красоту. Я не считаю себя музыкантом, потому что начинал как художник, и всегда считал себя "звукоизвлекателем". Я не знаю нотной грамоты, хотя посредством музыкального опыта и долгого нахождения в этой среде, безусловно, выучил ее, – и даже работал с академическими музыкантами и на больших академических, оперных проектах. Также я работал с диджеями разными на разных площадках. Что такое настоящий диджей? Этот тот, кто может создавать музыку не из нот, не из звуков, а из музыкальных фрагментов. Тот же Сергей Курехин и его "Поп-Механика" – именно комбинация различных стилей, поиск нового звучания, новых квинт и терций – из различных звуков. Это может быть, с одной стороны, шум машины, а с другой стороны – прекрасная скрипка Татьяны Гринденко. И вот эта квинта – она даст уникальный новый звук. У нас он появился, собственно говоря, из электронных машинок Юрия Моно, из роковой гитары Сергея Шкарупы, из трубы Пети Тихонова. Я с Моно сажусь, мы накидываем базу, с этой базой мы начинаем работать с музыкантами. Например, хотим, чтобы гитара звучала как у Карлоса Сантаны, а дальше музыкант максимально комфортно выражает себя. – То, что вы используете в своих композициях стихи известных поэтов – от Гумилева и Бродского до Веры Полозковой – осознанный выбор или сомневаетесь в личном поэтическом мастерстве? – Это осознанный выбор. Я тоже пишу стихи, но на музыку их не кладу. Это мой первый опыт, и, конечно же, я взял великие стихи о любви великих поэтов, потому что слушатель воспринимает текст на бессознательном уровне и порой, может быть, не вспомнит, кто его автор. Недавно скрипачка Татьяна Гринденко, жена композитора Владимира Ивановича Мартынова сказала мне: "Гермес, мы вдруг поняли, что мы вообще с тобой суперсчастливые люди. Потому что мы всегда, всю жизнь играем ту музыку, которая нам интересна, мы делаем то, что нам нравится". Я делаю только то, что мне искренне нравится, то, что мне комфортно. И в этом комфорте и есть моя искренность. Видео: YouTUBE/Hermes Zygott – Эта искренность вряд ли будет понята форматами радиостанций. Стало быть, вы не рассчитываете ни на что, кроме клубной ниши? – У меня есть искреннее желание сломать этот формат. Я вижу, что с треком на стихи Ильи Кормильцева "Выйди на связь" это у нас получилось. Это радийный хит. Очень много групп, работающих в формате, разве ты их все запоминаешь? Сейчас появилось очень много групп, которые играют очень плотную, но очень среднюю музыку, – со времен Земфиры и «Мумий Тролля» супергрупп не появилось. Для меня одна из задач создания группы – человеческий фактор, не зря проект назван Hermes’Brothers – "Братья Гермеса". Я бы мог назвать его как угодно, но эти музыканты для меня действительно являются очень близкими людьми, с которыми мы находимся на уровне понимания того, что как мы будем работать в ближайшие 15–20 лет. Это супергруппа. – Почему вы решили сделать вещь на стихи Кормильцева? – Мне ее предложил автор книги о Кормильцеве – Александр Кушнир. Точнее, предоставил доступ к неопубликованному архиву стихов Кормильцева. Я не знал, что на эти стихи уже кто-то из музыкантов пытался сделать композицию, но в итоге, как говорят, именно мы нашли "абсолютно правильное прочтение". – Вероятно, есть стихотворения, ни под каким видом не ложащиеся на вашу музыку? – Музыкальным рядом мы можем обрамить любое стихотворение. Другое дело, что все музыкальные композиции немного отличаются по стилю, но при этом находятся в одном звуке. Да, мне интересно сделать и рок-н-ролл, и арт-рок, и регги, и, в первую очередь, даб. У нас в стране вообще практически не умеют играть ни даб, ни регги. Были когда Михей, группа "Карибасы", но они рано ушли, а потребность людей в этой музыке никуда не делась. Даб – это солнечная музыка, ее очень тяжело здесь играть, вне теплой страны, но ее хотят слышать везде. Великий феномен Боба Марли – столько лет прошло уже после его смерти, но каждый год он собирает новых и новых поклонников среди молодых слушателей. – Даб – музыка, мягко говоря, не новая, но ее принято считать более продвинутой формой регги. Каким образом он развивается? – Прогресс в музыке основан на технологическом прогрессе, на появлении новых звуков. Соответственно, если появляются новые музыкальные инструменты, можно все сыграть по-новому. Работают только те музыканты, которые работают на электронных звуках, но вживую. Видео: YouTUBE/Hermes Zygott – Сейчас у вас выходит первый альбом. Каким будет продолжение? – Готовы первый полноценный альбом "В женщинах что-то есть", один киноэтюд "Трамвай желаний" к композиции "О! Дева…" на стихи английского поэта лорда Байрона. Все это вы увидите и услышите на нашем концерте. В планах десять видео на каждый трек, и работа над новым альбомом. Я хочу, чтобы получился такой микс между Бобом Марли и The Chemical Brothers. Разговариваем с разными режиссерами насчет сотрудничества в кино. Нашему проекту всего полтора года, но то, как он цепляет людей, мне нравится. Так что – вперед, шаг за шагом.