Войти в почту

Вечер русских романсов в БЗК стал приношением великой поэзии

...Кто-то улыбался уголками губ, кто-то чуть ли не смахивал слезу, когда Динара Алиева искренне и просто запела «Детскую песенку» Чайковского на слова Аксакова — «Мой Лизочек так уж мал, так уж мал». Перед глазами так и стоит образ уже пожилого Сергея Лемешева, озорно и грустно одновременно исполнявшего эту песенку (в начальном варианте — «Мой Марихен так уж мал»). После финальных слов — «чтоб наткать себе холстины / пауку из паутины / заказал» — зал несколько секунд сидел очарованный каким-то погружением в иную, чистую атмосферу, созданную Алиевой, — да, она не могла не уделить внимания русской классической вокальной лирике на своем фестивале OperaArt в Большом зале консерватории. Такие концерты не часты, их ждешь по нескольку лет — когда оперная звезда с мощнейшим голосом, пробивающим любую броню, посвящает целый вечер русским романсам, — часто нежным, полутоновым, тихим, — и, верно, только в БЗК можно создать это живописное сочетание грусти, какой-то внутренней тревоги и неизменного тончайшего полета: слышно любой шорох... На таких концертах проверяется истинный класс певицы. Тут всё обнажено. За хитовость арии и громкость голоса уже не спрячешься, даже особо яркий наряд не оденешь. Динара Алиева вместе со своей напарницей — пианисткой Любовью Венжик — повела нас в размеренное (пусть местами и страстное) путешествие от романсов Чайковского до Глиэра, от Римского-Корсакова до Рахманинова. И не зря я отмечаю роль Любови Венжик (неизменный партнер Алиевой на протяжении десятилетия): огромная ошибка видеть за «вечерами романсов» только масштабную личность оперной дивы, — эстетика романса, его правильное донесение — это всегда 50/50 работы и певицы, и пианиста, и концерт 16 марта наглядно показал как органично сливаются в единый художественный образ вокальная партия и фортепианное сопровождение. И это большая редкость. Взять того же Римского-Корсакова (звучали романсы на слова Пушкина и Кольцова): по мнению исследователей, «фортепианное сопровождение в корсаковских романсах никогда не сводится к безличному фону, к гармонической поддержке вокальной партии; фактура фортепианного сопровождения может быть разнообразна, но она всегда звукописна, эмоциональна». Вот от Динары Алиевой идет легкий, едва заметный кивок головой — и Венжик неспешно прикасается к клавишам, словно бы дает залу вслушаться в первичную эмоцию, которую задает сам композитор... Одна нота, вторая. И мелодия далее естественно подхватывается Динарой, будто речь идет о ветре, сдувающим одуванчики. Всё без напряжения какого бы то ни было. Классические романсы — очень сложный жанр, их невозможно петь «по накатанной», обращение к ним — это всегда событие, потому что песнь звенит только когда в ней есть чистота, чистота помыслов, открытость восприятия, еще раз повторюсь, ни за какие красоты голоса тут не спрячешься, любой пресловутый «артистизм» отступает на третьи планы. Романсы всегда подразумевают аскетичность в приемах, — и Алиева, начав с Чайковского, в очень разных образах — от «Ночей безумных» до «Колыбельной песни в бурю», прежде всего, оставалась сама собой, шла от себя, что важно. Ведь очень любят после иного вечера романсов хвалить певицу за умение «мгновенно переодеваться», преображаться, «а теперь она у нас Лючия ди Ламмермур». Подобная «похвала», как мне кажется в случае с романсами, — медвежья услуга певице; конечно, и Динара меняла вокальные краски, эмоции, но понимала, что здесь не карнавал, песнь всегда идет от души, а душа-то у певицы одна. Она не «входила в образ» нарочито, нет; но вот просто обводит живым (не стеклянным актерским) взглядом партер, будто сейчас сойдет со сцены и заговорит с тобой о чем-то обыденном, привычном... чем крупнее актриса, тем меньше она притворяется. Сила характера, первичность женщины над актрисой, сила чувства. Отдельная история — это взаимоотношения певицы с поэтическим рядом; после обращения к фантастическим по краскам песням на музыку Глиэра, Динара спела знаменитые романсы Римского-Корсакова, для которого этот жанр всегда был особым в жизни и творчестве. Тут уместно вспомнить слова музыковеда Анатолия Соловцова: «Единство поэта и природы ощущается в шедевре корсаковской лирики, в гениальном романсе на пушкинский текст «Редеет облаков летучая гряда». Богатство, глубина эмоций сочетаются с большой сдержанностью в выражении чувства. От начала и до конца романса сохраняется углубленно-задумчивый элегический тон музыки; в ней нет стремительных подъемов, патетических кульминаций». Слова эти невероятно точны для всего романсового репертуара Алиевой — она не здесь и сейчас картинно проживает сюжет конкретной песни, но она эту поэзию любит сама по себе, думает о ней безотносительно от концерта, — и это очень чувствуется при исполнении. Песнь вырывается сама — уже осмысленная, пережитая, возвышенная; то как зов, то как мольба... Опять же — очень органично влился в концерт дуэт Любови Венжик и виолончелиста, лауреата международных конкурсов Петра Каретникова (исполнил «Размышление» Чайковского, «Вокализ» Рахманинова etc.), — появление Петра создало ощущение единой временной палитры, единой музыкальной традиции, единого чувства, — то его виолончель была продолжением голоса Динары, то наоборот, — и всё это ради торжества великой поэзии...

Вечер русских романсов в БЗК стал приношением великой поэзии
© Московский Комсомолец