Карен Шахназаров: «Советское кино на порядок выше современного»

Генеральный директор «Мосфильма» Карен Шахназаров успешно совмещает организаторскую и творческую деятельность. Очередной кинопроект режиссера — экранизация «Анны Карениной» — вышел на финишную прямую. Съемки — позади, дата проката уже определена. Корреспондент «Известий» расспросила народного артиста об особенностях интерпретации классического сюжета и текущих делах знаменитой киностудии. — Карен Георгиевич, когда зрители увидят новый фильм? — Выход в прокат намечен на 8 июня. Чуть позже выйдет еще многосерийная версия. По сути, мы сняли четыре полноценных фильма по полтора часа каждый. Из них получилось восемь телесерий и сокращенный вариант, который будет демонстрироваться в кинотеатрах. Он называется «Анна Каренина. История Вронского». — На ваш взгляд, будущее за сериалами или полнометражными лентами? — Сейчас, с появлением домашних кинотеатров, в принципе нет никакой разницы. Меня в новой картине как кинематографиста изначально интересовало создание полнометражного фильма, но сейчас я думаю, версия для телевидения — это более важная часть работы. — Вы учитывали, что посетители кинотеатров сегодня — это преимущественно женщины? — Да, я думаю, что именно женщин в большей степени интересует судьба Анны Карениной. Это первый случай в моей практике, когда изначально идея фильма была не моя. Мне ее предложил Антон Златопольский, заместитель генерального директора ВГТРК, довольно долго уговаривал и — спасибо ему — уговорил. — Помнится, вы говорили: «Необходимо, чтобы идея сама пришла, как вдохновение». Получается, ход процесса изменился? — Я тяжело втягивался в процесс именно потому, что не мог ощутить вот этого чувства. Но потом всё случилось. И я очень рад, что взялся за эту работу. Были сомнения — уж очень много экранизаций произведения Толстого. Но если подумать, это не имеет большого значения. «Вишневый сад» тоже ставят без конца. И что? Важно было найти какой-то новый ход. Появилась идея рассказать историю с точки зрения Вронского, это помогло уйти от многих хрестоматийных моментов, которые фигурировали в прошлых экранизациях. В частности, у нас нет сцены гибели Анны. — Неужели всё заканчивается благополучно? — Нет, всё как у Толстого, просто нашли решение, позволяющее обойтись без демонстрации самоубийства. На мой взгляд, финал — главная проблема в экранизации «Карениной». Даже тот, кто никогда не читал роман, знает, что Анна бросилась под поезд. — «Анна Каренина» — роман о любви. Как вы для себя объясняете, что такое любовь? — Отношения между мужчиной и женщиной — самое важное, что есть в жизни, отправная точка. Искусство, война, политика — это всё вторично. Но не стоит представлять любовь как нечто законченное. На мой взгляд, это процесс, как и вера. У этого чувства разные составляющие, разные оттенки и грани. В любви бывает и очень много негативного: ненависть, желание одержать верх над человеком, масса других нюансов... Однако именно в любви открывается глубина человеческой натуры. У женщины свое понимание любви, и оно иное, чем у мужчины. Конфликт Анны и Вронского — это как раз конфликт двух пониманий любви. Женщина желает полностью владеть мужчиной. А мужчина не хочет этого допустить. Иначе он перестанет быть собой. В этом вечная и нерешаемая проблема. — Можно сказать, что вы, опытный режиссер, работающий с психологией персонажей, хорошо понимаете человека и в жизни? — Для режиссера очень важно понимать людей или хотя бы пытаться понять. Исследовать их мотивы, чтобы побудить работать на поставленную цель, завести их. — При руководстве «Мосфильмом» знание психологии помогает? — Конечно, а как же? Это огромный коллектив, и нужно понимать людей, причины их поступков, найти рычаги для работы с ними. А эти рычаги бывают совсем разные. — С какими финансовыми результатами «Мосфильм» закончил предыдущий год? — Налогов заплатили почти на миллиард рублей. Мы не бюджетная организация, от государства ничего не получаем. Более того, мы сверх налогов еще платим как унитарное предприятие. В прошлом году мы оказались в плюсе. Правда, дополнительный доход получился еще и за счет курсовой разницы, так как у нас были валютные поступления. Я не могу сказать, что 2016-й стал лучшим в нашей работе, но важно, что мы рентабельны. — Финансово-хозяйственная деятельность не мешает творчеству? — Мне нравится и то и другое. Возможно, у меня склонность к менеджменту. А может быть, это заложено в самой профессии режиссера, ведь он прежде всего организатор процесса. — Вы неоднократно призывали возродить Госкино. На ваш взгляд, возрождение этой мощной, охватывавшей все сферы отрасли организации — выход для российского кинематографа? — Система Госкино существовала в СССР и работала, надо сказать, неплохо. Как результат, советское кино на порядок выше современного российского. Кстати, Госкино занималось не только организационными проблемами, но еще, что важно, работало со сценарным материалом. Сейчас очень большая проблема со сценариями. Их нужно постоянно переписывать, дорабатывать. — Вам как режиссеру, сценаристу и главе «Мосфильма» виднее. А кем бы вы могли быть в жизни еще? — Я ничуть не идеализирую свою профессию. И если бы мне довелось прожить жизнь заново, прожил бы ее по-другому. Интересней. Есть масса замечательных профессий: капитан дальнего плавания, летчик. Я восхищаюсь хирургами, которые спасают жизни. Учителя формируют людей. До сих пор вспоминаю своих школьных учителей и очень им благодарен. — Политик из вас получился бы? — Политикой я интересовался с детства, поскольку вырос в семье политика. Кроме того, меня постоянно привлекают как эксперта к комментированию государственных вопросов. Но одно дело — говорить о политике, интересоваться ею, а другое — непосредственно принимать в ней участие. — Иногда кажется, что не мы выбираем — судьба. — Я верю в существование некой высшей силы, в Бога, если хотите. — Бог — тоже режиссер? — Больше. Но наша профессия довольно дерзкая, потому что мы уподобляемся Богу. Создаем свой мир. У меня никогда не было такой мечты, чтобы на многие годы. Я делал картину и сразу же искал новую тему, которая меня, что называется, зажигала. А когда ты уже создал фильм, как сейчас, то находишься в состоянии рассеянности: «Что дальше?». Творческий момент конечен… Вот это тот самый случай, когда надо сказать: «Всё в руках Бога». — Летом вам исполняется 65 лет. Юбилей отмечать будете? — Да какой это юбилей... Дата-то не круглая, просто сейчас такую моду придумали — отмечать подобные даты. Я не боюсь своего возраста. С этим ничего не поделаешь. Но я не намерен это праздновать как какое-то огромное событие. И лучше о датах вообще не думать.