Вашингтонский Национальный оркестр выступил на фестивале Ростроповича

Вашингтонцы исполнили тогда под стенами Кремля Увертюру Чайковского "1812 год” - с "живыми” колоколами и артиллерийским залпом. Сам факт визита американского оркестра в Москву - событие сегодня не только музыкального ранга. Последний раз заокеанский коллектив играл в Москве в 2012 году: это был Чикагский симфонический оркестр под руководством Риккардо Мути, посвятивший тогда один из своих концертов памяти Мстислава Ростроповича. Чикагцы исполняли Пятую симфонию Дмитрия Шостаковича, которую, к слову, Ростропович, когда возвращался в Россию, играл в тех исторических концертах с Вашингтонским оркестром. Рональд Рейган называл Ростроповича "славой Америки", имея ввиду тот вклад, который музыкант, высланный из СССР, внес в культуру Соединенных Штатов. 17 лет его работы с вашингтонским NSO стали временем, когда оркестр освоил огромный и новый для себя репертуар. Вместе они сыграли около пятисот партитур, в числе которых была и русская музыка, и мировые премьеры, и целый корпус сочинений ХХ века. Вашингтонский оркестр исполнял мировые премьеры партитур Витольда Лютославского, Кшиштофа Пендерецкого, Анри Дютийо, Второй симфонии Вячеслава Артемова, "Стихиры на 1000-летие крещения Руси" Родиона Щедрина и многих других. На фестивале Мстислава Ростроповича в Москве и Петербурге вашингтонцы предстали в разностильном репертуаре - Шуберт, Элгар, Пиккер, Шостакович, продемонстрировав в двух программах свои безусловные исполнительские достоинства - культуру звука, сбалансированную динамику, абсолютные качества ансамбля - слитность, целостность, ясное звучание оркестровой ткани (дирижер Кристоф Эшенбах). Но впечатление от сыгранных оркестром программ было неоднородным. Оба концерта открывались небольшим опусом американского композитора Тобиаса Пиккера Old and Lost Rivers ("Старые и затерянные реки"), прозвучавшим протяжным Lento, словно синтезировавшим малеровские адажио и медленные вступления из музыки к голливудскому кино - с "капающими" звуками челесты и бесконечным искусным легато струнных, текучим и ровным по звуку. Однако Первый виолончельный концерт Шостаковича в исполнении Алисы Вайлерштайн прозвучал дискуссионно: тщательно выделанный, сыгранный аккуратным, почти бисерным звуком, с глянцево красивой кантиленой во второй части, с бесплотными пианиссимо и размеренными крещендо, он, по сути, был дистанцирован от резко конфликтного, иступленного драматизма музыки Шостаковича. Зато в Виолончельном концерте Элгара (1919), исполненном во второй программе и прозвучавшем не привычным "реквиемом" с элгаровской скорбью по жертвам мировой войны, а как романтический текст, дышащий нежной, таинственной красотой, был достигнут эстетически целостный ансамбль оркестра и солистки: выверенный по краскам, с плывущей, как по воздуху кантиленой, прозрачной оркестровой тканью и благородно сдержанным звуком виолончели. В двух программах вашингтонцы исполняли симфонии. Но если "альпийский мир” Восьмой симфонии Шуберта - с ее валторнами и танцевальными ритмами вальсов и лендлеров, с контрастным драматизмом, отсылающим то к фольклору, то к бетховенским безднам, прозвучал без стержня, мерно распадаясь на красивые "слитки” музыкальных разделов, то Восьмая симфония Шостаковича впечатлила точностью трактовки. Трагический текст партитуры был прочитан как живая материя войны - страшные раскаты и взрывы ударных, безвоздушная плотность звука, гротескные "приплясы” труб, обессмысливающие победительные тутти, крещендо, ведущие в никуда, "визжащие” флейты-пикколо и оцепенелый звук пассакальи. Вашингтонский оркестр проник здесь на такую глубину музыки Шостаковича, которая не часто открывается даже российским оркестрам. И здесь ощущалась живая, заложенная Ростроповичем и сохраняемая оркестром исполнительская традиция. Для самого же маэстро Восьмая симфония стала своего рода реквиемом: так совпало, что именно этой симфонией он простился с музыкальной Москвой в 2006 году, сыграв ее в день 100-летия Шостаковича в Большом зале консерватории с Госоркестром имени Е.Ф. Светланова - за полгода до своей смерти.