Где услышать «Уральскую рябинушку»?

Народная музыка России по многим статьям сегодня в неком культурном гетто. Профессионалы предлагают даже провести именно в России что-то вроде «Этноевровидения» – чтобы других посмотреть и своё вспомнить. Однако пока – увы… И всё же есть артисты, способные одним своим появлением на сцене менять эту культурную ситуацию. Народная артистка РФ Светлана Комаричева, «лицо» Уральского народного хора, – из их числа. Звезда с её именем украшает центр Екатеринбурга. Но мало кто знает, что звезда Уральского хора выезжает на гастроли с… молотком и гвоздочками. – …потому что сама ремонтирую свои концертные туфли, – с улыбкой комментирует Комаричева. – Очень люблю это дело – с молотком и гвоздочками. Муж когда-то шутил: «Выйдешь на пенсию – пойдёшь балконы обустраивать». А я и правда могу и шкафчик соорудить, и сидушку со скрытым шкафчиком. Могу стелить пол, стены обивать, потолок оклеивать. У меня ведь дед был замечательный столяр-краснодеревщик… Открытие звезды Светланы Комаричевой возле Театра эстрады. 6 ноября 2013 года. Фото: Алексей Кунилов Звезда Светланы Комаричевой. Фото: Алексей Кунилов – Нарушили, стало быть, рабоче-крестьянскую родо­словную? Впрочем, «артисткой быть» сродни краснодеревщику. Хорошая песня рождается из «дорогих сортов» поэзии, музыки. И голоса, конечно. – Мы как-то с девчонками обсуждали – как влияет исполненная песня на состояние певца? Вот если мне померить давление после песни «Колокола» – зашкалит. Эмоционально – всё равно что в набат бьешь… Помню, как учила её. Она не отпускала ни днём, ни ночью. Это – как у драматического актёра. Он спит, а в подсознании – текст той роли, которую он готовит. Вот и ты ищешь-мучаешься: как начать песню, как эмоционально переходить от куплета к куплету. Как спеть такие слова: «Господи, дай мне силы…»? «Колокола» были написаны 1991 году – песне уже 25 лет, а она по-прежнему трогает сердца. Светлана Комаричева. "Колокола" Уральский хор – на патефоне у деда – Почему именно народный хор? Не опера, например. Не камерное пение…. – Пела-то я с детства. С детсада, со школы. И дуэтом, и в хоре. Всегда запевала. В педучилище поступила на дошкольное отделение, а на музыкальном был педагог по вокалу, оперный певец Николай Григорьевич Гусев. Он со мной занимался. Ведь я ж уже тогда пела очень «взрослую» песню: «Все люди спят, но мать не спит сейчас…» – глубоко патриотическую, мощную. Он развивал диапазон, учил дыханию. И это были бесценные уроки: основа-то в любом пении – умение «пользоваться» дыханием, «вести фразу». И, вообще, всё не просто так, не «ниоткуда». В детстве на патефоне у деда слушала хор Пятницкого, Уральский хор. Ну не было у деда другой музыки. Наверное, ставил бы он на патефон пластинки с оперными ариями или романсами, я бы, может, в «классику» пошла. Но какие оперы в деревне-то? А мне так нравились песни! «Заиграли, загудели провода. Мы такого не видали никогда» (поёт вполголоса, но я боюсь, что на песню сбежится не один этаж нашего «дома контор» на Малышева). Весело, хорошо… Знаете, до сих пор помню: дедушкина деревня стояла по одну сторону Вятки, а на другом берегу – город Советск. Тот, другой берег, чуть выше, и вот на нём да ещё на взгорье – храм. В окружении зелени. Прошёл дождь. Всё как умытое. Речка тихая – как зеркало. Моторка идёт, а от неё волны расходятся. И радуга надо всей этой картиной… Я вот рассказываю – и сейчас мурашки по коже. От той красоты, благолепия, раздолья. Май 1986 г. Припять. Единственная сохранившаяся фотография, запечатлевшая выступление Уральского хора для ликвидаторов после аварии на Чернобыльской АЭС. Третья справа – С. Комаричева. Фото: Личный архив Светланы Комаричевой – Но ведь. Много детей одними тропинками бегают, одни пейзажи видят. И в школах хоры везде. А певцами становятся единицы… – Все видели, но никто так не восхищался. А меня как толкнуло. К радуге той. К песне. Ну, значит, Боженьке надо было, чтоб я запела. Да, могла бы и сольно петь, например – в филармонии. Но хор – особые ощущения. Такие произведения, как «Колокола», как «Мать и сын» Пахмутовой, эмоционально воздействуют именно в исполнении хора. Совсем другое звучание, когда за тобой эта многоголосая махина. Это я поняла, когда ещё пела в самодеятельности, в хоре Челябинского трубопрокатного завода. И позже, когда ушла на военный. Денег не хватало, пришлось… Светлана Комаричева. "Лёшенька" – Господи, а на заводе-то что вы делали? – Не имею права рассказывать (улыбается). До сих пор. Поверьте только: работа была очень тяжёлая. Работала по 12 часов. Друзья говорили: «Идёт на репетицию вся зелёная, а – всё равно идёт…» А как в партию-то меня принимали! Помню: общее собрание. «Задавайте вопросы». «Какие вопросы, – кричат из зала. – Пусть песню споёт». Все же знали: что в самодеятельности, что без песен жить не могу. Идём, бывало, с дочкой по улице, она мне: «Мама, с тобой идти невозможно. Все здороваются». Кстати, именно дочка, когда Владимир Иванович Горячих, руководитель Уральского хора, услышал меня и пригласил работать в Свердловск (а я ей рассказывала, как мечтала всегда попасть в Уральский хор), именно она сказала: «Мама, иди. Этот твой последний шанс». Мне ведь было уже 38 лет! – Подозреваю, что вы со своей харизмой и любовью к песне быстро вписались в новый коллектив. И всё же кардинально менять жизнь в 38 лет не каждый решится… – Ой, что было! Родители возмущаются, мама вообще плачет: «Вот уходишь в артистки – у дочери отца нет (а я в то время уже потеряла первого мужа, прекрасного талантливого баяниста), да и матери не будет». Понятно же: жизнь артистическая – вечные разъезды. К тому же от таких зарплат, которые платили в то время на заводе, не уходили. Горелых, приглашая в хор, спросил, сколько я получаю. 500 рублей. «Нет, – говорит, – я не могу такую зарплату дать. 150 рублей пока». И всё. И я приехала. Поселили в общежитие. Хотя когда вызывали сюда на работу, в телеграмме было: «Принимаем на работу в Уральский народный хор с предоставлением квартиры». Так вот, этой квартиры в общежитии «Актёр» я ждала семь лет! Но возраст имеет и свои преимущества. Я по-взрослому реагировала на события вокруг. Во-первых, самое страшное в моей жизни – потеря мужа – уже произошло: мне было 25, когда его не стало, прошло уже 13 лет. Другие тяготы переживались гораздо спокойнее. А они были. Например, иные коллеги писали всякие гадости на моём чемоданчике с гримом. Думали, может, испортят настроение перед выходом на сцену, доведут до слёз или что, может, брошусь жаловаться. 1969 г. Одно из первых, ещё в самодеятельности, выступлений на ТВ (г. Челябинск). Технических возможностей у телевидения было меньше, зато искреннего интереса и уважения к народному искусству – несравнимо больше. Фото: Личный архив Светланы Комаричевой – Реагировали как-то на это? – Никак. А зачем мне радовать «доброжелателей»?.. И потом, знаете ли, тогда я уже понимала – жизнь всё расставит по своим местам. Я в таких случаях всегда говорю: «Критикуешь? Бери любую мою песню. Сделай лучше. Я буду только рада». – То есть чувство зависти вам не свойственно? – К сожалению. Потому что ревностное отношение к чужому успеху – тоже двигатель, уже в собственном творчестве. Другое дело – зависть, гонор не должны преобладать. Но здоровая амбициозность артисту на руку. А мне этого не хватает – характера, твёрдости. – По вам не скажешь… – Ну что вы! Я очень стеснительный человек. Не могу, например, ответить на хамство. Прихожу домой, прокручиваю в памяти и понимаю: надо было вот так сказать. Но – уже поздно (смеётся)… Никогда не шла по головам. Ничего никогда не просила – ни гастрольных поездок, ни запевов (то есть солировать в песне). Взяли за границу – хорошо. Не взяли – не надо. Не пойду ни в министерство, ни в управление культуры жаловаться. В конце концов, руководитель лучше знает, какая должна быть программа, нужна я ему там или нет. – Вы то и дело в шутку про пенсию говорите, а на юбилейном концерте голос так звучал, что – какая там пенсия?! Есть профессиональные заповеди, как сохранять голос молодым? – Самая главная заповедь – не ПЕРЕ. Не переусердствовать, не перебрать, не переесть, не переохладиться. Перед концертом нельзя острое, горячее, холодное. Вот у нас были гастроли по Сибири, говорю: «Девчонки, будем в поезде ехать 45 часов до Абакана. В вагоне жарища. В тамбуре холодрыга. Берегите себя. Не дай бог выскочить в тамбур в халате… » – А Вишневская ещё говорила молодым: даже те книги, что читаете, скажутся на голосе. – Точно! Чтобы выйти на сцену и что-то поведать зрителю, ты должен сначала накопить это что-то в душе. Иначе где возьмёшь эти эмоции? Раньше, когда мы приезжали на гастроли в какой-то город, профком сразу бежал узнавать: какой музей есть, какая картинная галерея, какие достопримечательности, кто параллельно выступает? Помню, мы про концерт Талькова узнали в Ульяновске: у нас был свободный день, а у него в тот вечер был концерт в мемориале. Попали. А как же! Чтобы услышать. Чтобы ты обогащался. Чувства свои насыщал. Светлана Комаричева. "Зима" – Когда звучат патриотические песни – всегда, из зала, есть боязнь лжепатетики. «Петуха» эмоционального. Но вот вы поёте «Я русская» – и боязни в помине нет. Только счастье, что и ты русский… – Я не виновата (улыбается)… Это Боженька. Он краски даёт. А потом опять же – включай голову. Песня должна развиваться, иметь зачин, кульминацию. Ну, заору я в первом куплете «Я русская!» – а дальше? Все всё поняли, и можно уходить с концерта. Я девчонкам часто говорю: «Осёл тоже орёт, но кто его слушает?» «Не всем же превращаться в «Бурановских бабушек» – Интересно, таких коллективов, как Уральский народный хор, сколько в России? – Было одиннадцать. Сейчас уж и не знаю, сколько осталось. Имени Пятницкого, Северный, Омский, Кубанский, Сибирский, Рязанский, Оренбуржский… – Сможете, закрыв глаза, не видя костюмов, мизансцен, определить, какой хор поёт? – А как же! У каждого своя тембральная окраска, как и у любого человека. Репертуар узнаваемый. И по оркестру можно узнать: в каждом – свой набор инструментов. Уральский народный хор всегда славился лирикой. «Садил-садил черёмушку», «На горе, на гороньке», «Уральская рябинушка», «Белым снегом» – всё наша классика. Репертуар золотой. Он остаётся и до сих пор. И если бы я не пришла в хор – так бы и было: лирика – главное и единственное. А раз появился такой голос, с патриотическим звучанием – появился и новый репертуар. Светлана Комаричева. "Гляжу в озёра синие" – Есть фестивали, где вы, коллективы народной музыки, можете встречаться, слышать друг друга? – Из последних фестивальных площадок – Франция, Бельгия. Там мы с «Берёзкой» встречались. Получается (смеётся), чтобы встретиться с коллегами-соотечественниками – за рубеж надо было выехать. В Индию ездили, на Всемирный фестиваль культур. А ещё: если мы приезжаем в город, где работает какой-то народный коллектив – обязательно встречаемся. У Омского хора в гостях бывали, у Пятницкого… – В конце прошлого года Уральский хор выезжал на большие гастроли по Сибири – Красноярск, Барнаул, Новосибирск, Омск, Кемерово, Абакан… – Это разве «большие»? Раньше мы ездили по месяцу – по два. Из легендарных фактов: Уральский народный хор девять месяцев на гастролях, три – дома. Мы и в Чернобыле были, работали в самой зоне, в Припяти. – В Чернобыле? А знали, куда ехали? Многие ведь были сначала в полном неведении о характере и масштабах катастрофы… – Нет, нам сказали. Но с оговоркой: «А чего вы переживаете? У вас Белоярка под боком». Тогда же было «Слава КПСС! Вперёд!» Сказали поднять дух тех, кто оказался в зоне, и мы поехали к ликвидаторам. Кстати, выезд пришёлся на то время, когда на Украине – ежегодно – проводился фестиваль «Киевская весна». Каждый раз приезжало много коллективов, а в тот год – только Уральский хор. Другие дотумкали, чем это пахнет. Нас предупреждали только: «Молоко не пейте». Коровки, мол, травку отравленную кушают… Знаете, когда ехали на концерт, по обочинам дороги рыжий лес стоял. Просто красный весь. Сгорел. А когда приехали на место – зрители на травочке сидят, а мы на травочке танцуем, песенки поём. Мало того, по возвращении наш автобус проверили на радиацию – зашкалило. Нас высадили опять же на травочку – «Подождите!» Автобус помыли, снова проверяют, снова возвращают. А нас-то (горько улыбается) никто не мыл. По возвращении костюмы даже не дезактивировались. А надо было! С людьми потом были всякие неприятности. Волосы лезли, зубы разрушались. У девчонок с беременностью проблемы были… Но Чернобыль – это крайний случай. А в принципе, с хором мы всё объехали. До перестройки! Только весна начиналась – пошло: Украина, Белоруссия, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Грузия, Армения… – Когда-то вы работали с ансамблем «Изумруд». Ансамбль давно осознал проблему встраивания народной музыки в день сегодняшний. Ищут современные аранжировки. А Уральский хор? Или он не будет идти на поводу у современных трендов и рынка? – Пытаемся что-то делать. Другое осмысление произведений, больше движений. Народные песни – уже в некой эстрадной манере… Но тут проблема-то в другом. Те, от кого зависит, что смотрят и слушают россияне, – заинтересованы ли они в продвижении, поддержке народного искусства? Канал «Культура» почти единственный иногда транслирует эту музыку. Слава Богу, «Играй, гармонь!» пока не закрыли. А по радио где эта музыка? В любой республике, где мы бываем иногда, своя национальная музыка звучит с утра до вечера. А у нас? Живём в Екатеринбурге, где родилась «Уральская рябинушка», – а как давно вы её слышали по радио? От кого идёт это пренебрежение? От руководителей, которые не любят и не знают нашего жанра? Не любят своё, народное. Живут здесь – и не любят. А «Изумруд» любит. И мы любим. Но всяким «новациям» в нашем жанре есть предел – вкус, уместность. Ну как можно осовременивать «Колокола» Щекалёва, «Мать и сын» Пахмутовой, «У российских околиц» Горячих (я с неё начинала) или «Мой рябиновый край»? Да и зачем? «Бурановские бабушки», конечно, хороши, но не всем же в этой манере петь. Да и «бабушки»-то, всколыхнув на время интерес к фольклору, давно исчезли-позабыты. Застолье есть – а петь не получается – На вашем юбилейном концерте в прошлом году на сцену поочередно вышли два пацана. Вы сами представляли: «Это мой внук Ванечка», затем – «А это друг моего внука Ярик». И было очевидно: это не обычные отношения «бабушки – внуки», а отношения друзей… – Конечно! Кто-то с внуками менторским тоном разговаривает, а у нас по-другому. Часто повторяю Ваняшке: «У тебя мозги для чего – для шляпы? Думай!» Я и дочке в разных ситуациях не готовый совет предлагала, а размышляла вместе с ней: «Если сделаешь так – будет вот это. Сделаешь по-другому – будет вот так. Что выберешь?» Когда они, молодые, сами видят предсказуемый результат – возникает другая ответственность за собственные поступки… Ванечка у нас футболист, но голос и слух у него есть. Поёт в школе. На моих концертах обязательно бывает. И чувствует песню. Знаете, раньше я пела «Мать и сын» с Сергеем Дружининым. Потом, после его ухода из жизни, исполнила песню с другим солистом. И вдруг Ванечка: «Бабуль, а вы поёте по-другому». Вот говорят: «Незаменимых людей нет». В творчестве – есть. С Эдуардом Росселем. В момент открытия миру некогда закрытой Свердловской области Светлана Комаричева часто становилась послом народной дипломатии, полпредом культуры Урала. Фото: Личный архив Светланы Комаричевой – А дома поёте? Вот гости собрались… Сегодня проблема: и застолье могут собрать, и поговорить, и даже упиться. А петь не получается… – Ну, значит, нет в этой компании человека, который любит и знает песни. Откуда у Кадышевой такая бешеная популярность? Простые народные песни. И в караоке и без караоке их поют влёгкую. На центральных ТВ-каналах народное исполнение затирают, а люди тянутся к этому жанру. И на балалайках играют, и на баянах, и песни народные поют. Невозможно душу народную изничтожить. Может, кому из руководителей это и не нравится – а (смеётся) народу нравится. Я как-то сольно работала на одном корпоративе. Пела «Очаровательные глазки», «Выйду я на улицу», кадышевскую «На посошок». В зале одна молодёжь. Хлопали. Подпевали. Я не утерпела: «Спасибо вам за любовь к народной песне». В Кубанском и в нашем хоре созданы и работают студии молодёжные. Нашей студии в апреле уже десять лет будет. Там есть хорошие голоса! И фолк-группа, созданная там, на многих конкурсах брала призы. Я радуюсь. Я счастлива, что у нас такие есть. Нытики говорят: вот, мол, Уральский хор умирает. Да ни за что! Светлана Комаричева. "Берёза", "На пароме", "Ах, ты песня русская" Досье «ОГ» Светлана Александровна Комаричева Родилась 10 января 1948 г. в г. Луцке Волынской области. 1963 – 1967 гг. – учёба в педагогическом училище Челябинска. 1976 г. – окончила Ленинградскую высшую профсоюзную школу культуры по специальности «организатор-методист культмассовой работы» 1976 – 1985 гг. – работа на Челябинском трубопрокатном заводе. 1986 г. – приглашена в качестве солистки в Уральский народный хор. 2002 г. – удостоена звания «Дочь города – дочь России» за неоценимый вклад в социальное, экономическое и культурное развитие Екатеринбурга. Народная артистка России (2005) Блиц-опрос – У старшего поколения в России главная «забава» – сад-огород. А у вас? – Песня и огород. В огороде пою разные народные песни – всё то, что обычно поют за столом. В саду я отдыхаю. Там даже воздух другой… Любимый автор – Мериме. «Кармен» – любимейшая из новелл. «Харррактер-то какой!». Фото: Личный архив Светланы Комаричевой – Если встали с левой ноги, что сделать, чтобы день задался? – А день задаётся не от «левой случайности». Проснулся – благодари Бога: «Спасибо, что даёшь мне этот день». Уходишь ко сну – «Спасибо, что прожила этот день без страстей и проблем». – Из множества стран, что объехали с хором, было ли место, показавшееся родным? – Болгария. В советское время мы были там несколько раз – нас встречали как родных. Никогда не забуду Чехию: выступали под открытым небом, вместо сцены – холм, и все холмы вокруг усыпаны зрителями… – Фантастическая ситуация: вы оказались на необитаемом острове. Три вещи, необходимые вам, чтобы выжить? – Огонь – прежде всего. Топорик какой-нибудь, чтобы костер развести. Ну и веревочку, чтобы поймать кого-нибудь. А травку и так порвём (смеётся). – Неисполнившаяся мечта детства? – Хотела бы пожить как в Швейцарии. Иметь бы домик с видом на реку. И чтобы окно было от пола до потолка. Но! Это может быть и наш Нижнесергинский район – очень красивые места… – Черта характера, от которой никак не избавитесь, но – хотелось бы? – Нерешительность. Теряюсь перед хамством. – Любимое время суток? – С детства любила закаты. До сих пор перед глазами: спокойная река, лодка, стадо возвращается домой, запах парного молока, сверчки стрекочут… А сейчас в городе у меня окно на восток, с видом на монастырь. Великолепные восходы! – Водите ли вы машину? – Нет. Боюсь. – Главная жизненная заповедь, которую вы старались внушить дочери, а теперь уже и внуку? – Кроме «хочу» есть ещё и слово «надо». – Если верхние соседи вас зальют, с какой фразой вы к ним постучитесь? – Было уже такое. Только я ремонт сделала!.. Я к соседям постучала и говорю: «Вы меня извините, можно я вас побеспокою – вы меня залили…» Другой бы с матом влетел. Не умею. – Любимая и нелюбимая работа по дому? – Люблю, чтобы дома был порядок. Могу заняться этим даже поздно вечером и ночью (у нас, у артистов, ведь особый режим), чтобы наутро было чисто и красиво. – В качестве подарка что бы предпочли: абонемент в спа-салон, абонемент в филармонию или просто деньгами? – Филармонию. – Фраза, которая поддерживает вас в трудных ситуациях? – «Всё проходит. Пройдёт и это…» Опубликовано в №76 от 29.04.2017