Мы из джаза: проникновение на Кавказ
Sputnik, Амра Амичба. Джаз стал для Тамары Вороновой неотъемлемой частью жизни. Она сейчас выступает под псевдонимом Tamara Raven, а на сцене более 20 лет. "Многих слово "джаз" пугает. Считают, что это что-то очень сложное, недоступное. Музыка, которая сейчас популярна, особенно американская, вышла из джаза. То есть все современные исполнители, композиторы, они, конечно, все черпают оттуда", — уверена певица. По ее мнению, есть джаз доступный, современный и более навороченный. Сама она стала слушать джаз по совету знакомого семьи, режиссера Константина Худякова. "Пела я всегда, но никогда не зацикливалась на том, какая это музыка. Когда-то ехала на один конкурс и должна была там петь две песни — Чепелянского на слова Евтушенко и "Кабаре" Лайзы Миннелли. Пошли к знакомому режиссеру Худякову, послушал, понравилось. Тогда он спросил, а слушаю ли я джаз. Записал мне на кассеты Эллу Фицджеральд, Билли Холидей, Пегги Ли, Дорис Дей и других, женщин-вокалисток в основном. Потом начала сама выискивать, слушать. С этого все началось", — вспоминает Тамара. Радиоверсию слушайте здесь >> В Москве певица после того как окончила вуз и стала профессиональным скрипачом, потупила в ГИТИС. На музыкальном факультете пела очень разную музыку: и мюзикл, и оперетту, и джаз. "В какой-то момент стало сносить в клубы, помню, был хороший "М-бар", где пели и Мерабова, и Манукян, Кожевникова, Саша Дедковский – там была очень хорошая компания. Очень много современных российских джазовых музыкантов прошло через этот бар. Я тоже там когда-то спела. Потом его закрыли, потому что соседям было слишком шумно", — вспоминает Тамара Воронова. Музыкант Алик Алавердян не во всем согласен с коллегой и считает неправильным мнение, что все началось с джаза. "Был сначала блюз. Джазмен – это человек, который, будь он за роялем или с любимым джазовым трио — с контрабасом и барабанами, он просто творил. Из-под его пальцев выходила такая музыка, что она до сих пор востребована и неповторима. Например, повторить технику и звук Оскара Питерсона дано только одному человеку на сто миллионов, — уверен Алавердян. - Я до сих пор с удовольствием слушаю рапсодии и обыкновенные этюды для детей Питерсона, и даю своим клавишникам слушать его этюды, чтобы привыкали к гармонии". Джаз – это неожиданные ходы, вставки и скачки, едины во мнении музыканты. "Джаз настолько поглощает, что эту музыку рассматриваю как музыку своего отдыха. Если я хочу отдохнуть, я включаю спокойную джазовую композицию, и она меня поглощает. Я забываю обо всех неприятностях", — признался Алавердян. Музыкант вспомнил, с каким трудом джаз проникал на тогда еще советское пространство. "Слушать и слышать изначально джазовые композиции получалось у людей Закавказья, у которых было очень много родственников, проживающих за границей, у людей, которые проживали вдоль береговой линии, куда обычно подходили лайнеры, и контрабандная виниловая музыка доставалась жителям побережья", — поделился Алавердян. Музыкант Александр Цемрюк, звукорежиссер радио Sputnik подчеркнул, что джаз был гоним не только в Советском Союзе, но и в самой Америке. "Даже Рея Чарльза запретили. В середине 90-х разрешили въезд в определенные штаты в самой Америке. Не сразу его люди поняли, адаптировались к нему. В Америке джаз рождался в Новом Орлеане — портовом городе, где проживало очень много национальностей. Сама музыка джаз – музыка смешения разных стилей. Она принадлежит всему миру", — уверен Цемрюк. Музыканты уверены, что в Абхазию джаз достаточно легко проник благодаря тому, что сюда заходили круизные суда, которых было много в советское время в абхазской гавани.
