Как София Коппола стала одним из главных режиссеров поколения

В конкурсе грядущего Каннского фестиваля покажут всеми ожидаемый шестой фильм Софии Копполы «Роковое искушение» о раненом солдате в гостях у учениц закрытого пансиона — дело происходит в Америке середины XIX века. Алиса Таежная разбирается, как девочка с неправильным прикусом, сидевшая на плечах бородатого папы, выросла в режиссера с уникальным взглядом и опровергает голливудские стереотипы, не теряя себя. На подиумах и футболках фразы про эмпауэрмент кажутся растиражированной цитатой. Тем временем в киноиндустрии София Коппола — одна из немногих знаменитых режиссеров-женщин, имя которой на слуху не только у киноманов. Недаром она появилась в обнимку с Кирстен Данст на недавней обложке Variety с популярным заголовком The Future is Female. Совсем не сразу ее перестали представлять как дочку «того самого Копполы»: сейчас 45-летняя София с несколькими фильмами (среди которых нет ни одного плохого) — пример того, как разумно распорядиться предоставленными привилегиями и вырасти в серьезного автора, несмотря на скепсис окружающих. «Если у тебя в сценарии есть месячный ребенок и оказывается, что в твоем распоряжении есть месячный ребенок, почему бы его не снять?» — шутил Фрэнсис Форд Коппола об эпизоде с новорожденной Софией в «Крестном отце». Появление дочери на свет совпало с самым ответственным периодом в его карьере, бумом отчаянных и восхитительных фильмов 70-х, продиктованных взрывной смесью отваги, слабоумия, наркотиков и фантазии. Будучи почти ровесницей Нового Голливуда, София Коппола выбрала идеей для очередного фильма переосмысление классики 70-х — «Обманутого» Дона Сигела 1971 года с Клинтом Иствудом в главной роли. За сердце героя боролись несколько молодых женщин в заброшенном пансионе американского Юга. Коппола переигрывает эту историю, давая героиням возможность предстать перед нами сложными людьми, а не шаблонными соперницами. Не только перед камерой, но и на съемочной площадке «Рокового искушения» женщины тоже в большинстве: съемочные группы Копполы отличаются от голливудских стандартов так сильно, что кажутся островом амазонок (конечно, по контрасту с типичной съемочной группой в мейнстриме). Коппола, никогда не скрывавшаяся от вопросов, что такое быть женщиной-режиссером, предпочитает окружать себя единомышленницами. И уже в первой короткометражке размышляет о том, как общество навязывает загадку женственности и что позволено хрупкому и уязвимому человеку в попытках заполучить собственное счастье. Любимица светской хроники, женщина выдающегося вкуса и «бархатный молот» на работе, как ее нежно обозвал Билл Мюррей, Коппола — пример стойкости, деликатности и упрямства. София воспитана с идеей, что творческий труд — единственный жизненный сценарий. Но к фильмам она пришла не сразу, хотя это и был очевидный для нее выбор. Шаг первый: сбежать из кино В юности нет ничего болезненнее публичного порицания. Именно с него внезапно стартовала режиссерская карьера Софии Копполы. За роль в «Крестном отце — 3», когда она подхватила фильм после соскочившей в последний момент Вайноны Райдер, ее буквально сровняли с землей, шутя про мафию в кино и то, какая дурацкая идея брать в фильм любимую дочурку, как бы здорово она ни улыбалась на семейных фото. Громкий камбэк Копполы-старшего не случился, мысли Софии о том, чтобы связать свою жизнь с кино, исчезли на десятилетие. И раньше любившая скорее путешествия и моду, чем фильмы, она росла с мечтой стать Дианой Вриланд, стажировалась в Chanel в 15 лет и с юности подружилась с Марком Джейкобсом. Сделать сумку для нее долго казалось более логичной идеей, чем сняться в картине, а уж снимать собственный фильм совершенно не входило в планы девушки. Шаг второй: короткий метр В первых интервью Софию забрасывали вопросами об отцовском влиянии, предполагая, что папа наведывается на съемочную площадку и раздает советы. София всегда с улыбкой вспоминала, что главным в родительской помощи был не краткий курс для молодых режиссеров в отцовском исполнении, а нежная и поддерживающая материнская рука. Мать Софии Элеонора всегда настаивала, что во время съемок семья не расстается (то есть все живут вместе, и дети могут приходить на съемочную площадку), а любой проект может сбыться, если очень этого хотеть. «Папа постоянно говорил со мной о том, как снимать фильмы и писать сценарии, но я думаю, скорее потому, что это было интересно ему, нежели потому, что он собирался нас этому учить». Брат Софии Роман снял два фильма и продюсирует все кинокартины сестры, двоюродный брат Джейсон Шварцман стал одним из самых классных американских актеров поколения, племянница Джиа сняла дебют с Джеймсом Франко, а Николас Коппола, ставший Николасом Кейджем для Голливуда, тоже никогда не мыслил себя вне кино. Семья очень многое значит для Копполы — этически и эстетически в том числе, именно это она обсуждала со своими итальянскими коллегами, сестрами Аличе и Альбой Рорвахер, которые делают фильмы вместе и по отдельности, постоянно пребывая в диалоге. И хотя отец был апологетом подхода, что не стоит ждать милости от продюсеров и нужно приниматься за картину самостоятельно, странным образом именно дорога Софии к фильмам была самой длительной: только в конце 90-х она собрала свой черно-белый короткий метр Lick the Star о 13-летних стервочках в обычной американской школе. «Мне была интересна динамика отношений между девочками этого возраста… Почему они самые злые существа на свете, когда учатся в 8 классе». Главные героини, вдохновившись книгой «Цветы на чердаке» решают отравить своих одноклассников, потому что один день похож на другой, взрослые бесят, справедливости нет, а преступление кажется хоть каким-то событием. Как только София сняла свой первый маленький фильм, стало очевидно, что она наконец оказалась у себя дома — с историями, написанными от руки, молодыми и на все готовыми актерами, папой и братом в продюсерах и возможностью собирать сториборды для фильмов так легко или, наоборот, мучительно, как будто это модный журнал мечты. Шаг третий: антиутопия о добродетели Круглосуточная тусовщица и одна из самых душевных девушек Голливуда определилась, что ей хочется на самом деле, — сделать первый метр по бестселлеру 90-х «Девственницы-самоубийцы» о сестринстве, подростковой уязвимости и деспотизме. Именно с заботой о том, чтобы книга была адекватно переписана в сценарий, связаны ее первые попытки создать полный метр. Спустя годы одержимости сценарий Копполы был готов: на горизонте появился дебют. Важный вопрос всех фильмов о становлении характера «Легко ли быть молодым?» Коппола мягко меняет на «Легко ли быть молодой?». Ее фильм о близости совершенства и хрупкости жизни завернут в платья нежных цветов и парящие песни Air. Притом что она снимает страшную картину о домашнем насилии, где запреты взрослых затмевают возможные перспективы. Мир кажется ускользающим, пока на воротах церберы с лицами ближайших родственников: подростки — уже не маленькие, но еще и не большие — должны играть по правилам, но не могут играть на равных. Если же ты девушка, покорность требуется по умолчанию и считается главной добродетелью. Что можно знать и понимать про себя, если все, что от тебя требуют, — вовремя нравиться другим? Спустя почти 20 лет «Девственницы-самоубийцы» выглядят как антиутопия, которая неосязаемо присутствует в жизни огромного числа девушек — не названная по имени и прячущаяся под фальшивым лицом порядочности. И сейчас нет более грустного фильма о сестринстве и любви, которые победило ханжество с головой в духовке, потому что в 70-е в провинциальном Мичигане иначе было нельзя. Эстетика легкости будет не раз растиражирована самой Копполой в рекламных кампаниях для Daisy Marc Jacobs и всеми ее подражателями, но, конечно, без горечи оригинала. Шаг четвертый: потерянность с Биллом Мюрреем Сценарий к следующему фильму Коппола написала сама с мыслью об идеальном исполнителе главной роли — Билле Мюррее. Актер сыграл звезду на пенсии, он томится в Токио в ожидании окончания рекламных контрактов. Одно из главных словосочетаний о дебюте Софии Копполы – lost in transition – превратилось в название ее второго фильма – Lost in Translation, для которого «Трудности перевода» — хороший, но все-таки недостаточно полный аналог. Потерянность — не поколенческое или возрастное свойство, что очень хорошо известно Копполе, а этап, который проживают бедные и богатые, неопытные и повидавшие виды. Проживают внезапно и трагично. Вспоминая историю запуска собственной модной марки в Японии и месяцы в статусе «гайдзины» (иностранки) в одном из самых суетных и неоновых городов мира, Коппола набросала историю аутсайдеров, растворенных в ландшафте удобного, но максимально чужого места. Девушка фотографа, коротающая дни, пока ее парень пропадает на съемках, — такая же неприкаянная и растерянная, как немолодой мужчина, проводящий вечер в пустых разговорах за барной стойкой. Скарлетт Йоханссон и Билл Мюррей сыграли влюбленных, которые даже не спрашивают вслух: «А если это любовь?» - а просто раскачиваются под Брайана Ферри, понимая друг про друга все. Завершив фильм, Коппола прорвалась на вершину с «Оскаром» за лучший сценарий и несколькими номинациями и рассталась с самым любимым человеком в своей жизни — режиссером Спайком Джонзи: их улыбчивые портреты на вечеринках всю вторую половину 90-х сопровождались подписями «самая стильная и умная пара Голливуда». Джонзи (снявший к тому моменту «Быть Джоном Малковичем» и «Адаптацию») не приехал на премьеру «Трудностей перевода», и пара трагично рассталась: но самое главное, что спустя 10 лет после развода Джонзи тоже получит «Оскар» за лучший оригинальный сценарий к своему фильму «Она», который на поверку окажется меланхоличным и нежным письмом бывшей жене о пережитой большой любви. Местами покадрово повторяющая «Трудности перевода» лента «Она» рассказывает об одиночестве в небоскребах будущего. Эта картина тоже о потерянном, непроговариваемом и интимном чувстве, которое сторонится прямолинейных интерпретаций. Шаг пятый: закрепощенный Версаль Следующий фильм София сняла с феноменальным размахом и открытыми дверями Версаля. Знакомая с многими представителями французского мира моды, Коппола стала хозяйкой королевской резиденции на беспрецедентный срок, собирая современную историю о Марии-Антуанетте. Болтушка, легкомысленная и расточительная особа, известная в поп-культуре исключительно как автор афоризма про пирожные для погибающих от голода, Мария-Антуанетта стала заложницей стереотипов и одной из самых перевранных исторических фигур. Более того, она была ребенком, когда ее выдали замуж за нелюбимого и чужого человека, холодного к ней. Кирстен Данст играет в байопике Копполы не миф, а живую женщину, чьи перспективы в жизни связывают исключительно с деторождением, а переодевают ее, как куклу, в окружении сотни чужих людей. Королева тоже может быть человеком второго сорта, и феминистский взгляд Копполы на Версаль с высокими прическами и кексами под барабаны нью-вейва — это не учебник по истории для ленивых, а чуткое и трагикомичное кино о том, как быть нежной матерью и женой, как оставаться живой и дышащей там, где предпочитают парики и церемонии и смотрят на тебя сверху вниз. Коппола снимала с оглядкой на «Барри Линдона», «Амадеуса» и Терренса Малика, но получила заслуженные комплименты только годы спустя. «Мария-Антуанетта», освистанная некоторыми зрителями в Каннах как ванильный и неполитический фильм (политика и правда появляется в нескольких предложениях, в основном же Марию-Антуанетту волнуют подруги, вечеринки, любовь и дети), 10 лет спустя выглядит осмысленным рассуждением о тоске ограничений и маловажности женской судьбы до эмансипации — жениться по любви не может ни один король, а уж тем более королева. Да и королева ли ты, если можешь выбрать в жизни только фасон туфелек? Шаг шестой: от «Где-то» до «Элитного общества» «Я не люблю фильмы, которые говорят тебе, что чувствовать», — признавалась Коппола в начале режиссерской карьеры, и ее четвертый и, по мнению многих, лучший фильм «Где-то», удостоенный приза в Венеции, как раз максимально далек от повелительного наклонения. «Наверное, София вспоминает детство с папой», — шутили в обзорах на историю Копполы о девочке-подростке, свалившейся как ком на голову пресыщенному отцу. Он — суперзвезда Голливуда и горячий парень — давно находится в кататонии, свойственной доброй половине копполовских персонажей: усталость, равнодушие, экзистенциальная тошнота выражаются в потухшем взгляде, замирающих позах и нечетких ответах. Фильм «Где-то» — универсальная сказка о том, как в жизни появляется смысл от семейной близости, непосредственного разговора, нежной улыбки, теплых слов друг другу, — оказался отражением взросления Копполы, родившей первого ребенка. Эль Фаннинг стала одной из главных дебютанток года и еще одним (после Данст) открытием Копполы — в свежем «Роковом искушении» играют обе: София не бросает своих актрис. Китчевый последний фильм «Элитное общество», придуманный режиссером после чтения криминальной хроники и просмотра реалити-шоу о семье Кардашьян, оказался еще одной неудачей Копполы, которая стоит удач многих других: взрослую Эмму Уотсон как актрису до сих пор вспоминают по этой роли, а Пэрис Хилтон уже тогда продемонстрировала, что с чувством юмора у нее все в порядке. Шаг седьмой: настоящее Сейчас София Коппола, поставившая шестой фильм и одну итальянскую оперу («Травиату» в Риме), родившая двоих детей и живущая между Штатами и Парижем (там обосновался ее муж, музыкант Phoenix Томас Марс), — женщина, которая не упустила, кажется, ни одного серьезного шанса (ладно, не считая отмененной экранизации «Русалочки»). «Она так ясно показывает, чего хочет. Она так сильно к этому стремится. Ей свойственно опьяняюще нежное поведение по отношению к другим, рядом с ней приятно находиться», — рассказывает в интервью Колин Фаррелл, сыгравший главную мужскую роль в «Роковом искушении». Все, кто работал с Копполой эти годы, подтверждают, что грация, сила и такт уживаются в Софии, делая ее цельным человеком, не бросающим слов на ветер. Она говорит нечасто, но по делу: без стеснения рассказывает, как застревает на 12-й странице сценария, пишет текст год, уходит в долгий отпуск, чтобы собраться к следующему фильму, спокойно относится к провалам и не ждет кассовых достижений. Она не из тех режиссеров, кто поставит жизнь на паузу ради нового фильма и сломает актера ради роли: о спокойствии Копполы на площадке ходят легенды, и ее цельность видна в долго собираемых фильмах и тщательно подобранных словах. Самые сокровенные вещи Копполе куда лучше удается рассказать через кинокартины, которые хочется пересматривать, а не в интервью о себе любимой (чем режиссеры грешат повсеместно). Тоска по безмятежной юности и напрасно потраченному времени, острое одиночество и свобода, навык плыть по течению и бесстрашие принимать свои чувства, — в уверенной руке Копполы привычные сюжеты про остервенелых одноклассниц, снобизм в высшем обществе, скуку, про отцов и детей никогда не впадают в крайности. На расстоянии нескольких лет они всегда становятся только лучше, звуча как слегка забытая, но очень чистая и родная песня.