Кинолента Мебиуса

Старые сюжеты в новых событиях Каннского фестиваля Фестиваль кино Каннский фестиваль стремительно движется к финалу и воскресной раздаче призов. В конкурсе еще остались темные лошадки, однако основной сюжет обрисовался достаточно отчетливо, считает Андрей Плахов. Во второй половине фестиваля состоялись премьеры двух американских фильмов. "Роковое искушение" Софии Копполы -- тщательно стилизованное упражнение, в мини-масштабе повторяющее "Марию-Антуанетту", другую костюмную картину того же режиссера. Та же, что и в королевской монодраме, Кирстен Данст опять играет тут главную лирическую героиню, но на сей раз она не солирует, а введена в женский ансамбль с такими сильными разновозрастными партнершами, как Николь Кидман и Эль Фэннинг. Эти и другие прекрасные дамы в образах обитательниц женского пансиона подбирают и выхаживают раненого офицера враждебной их окружению армии северян-янки: его играет Колин Фаррелл. Действие происходит во времена американской Гражданской войны; на повестке дня -- подавленная сексуальность, любовь-морковь, ревность и сопутствующее ей безумие, демон насилия, витающий над страной и проникающий в души даже самых воспитанных и благородных девиц, вполне способных при надлежащих обстоятельствах явить хищный оскал. Другая картина называется "Хорошее время" и поставлена братьями-режиссерами Беном и Джошуа Сэфди; первый из них играет также одну из главных ролей. Играет проблемного, по сути, дефективного парня, которого брат-авантюрист (Роберт Паттинсон) втягивает в ограбление банка, а потом весь фильм пытается вытянуть из тюремной больницы. Сделано это вполне качественно, кино живое, местами смешное и даже трогательное. И все же появление на каннской авансцене очередного братского дуэта наводит на ностальгические размышления о прошлом. Например, о том, как в 1991 году глава каннского жюри Роман Полански отдал главный приз фильму "Бартон Финк" малоизвестных тогда режиссеров Джоэла и Итана Коэнов. А 1990-й был в Канне "годом Линча", поскольку триумфатором фестиваля оказался фильм "Дикое сердце". Буквально позавчера журнал The Hollywood Reporter напечатал историческое фото: Дэвид Линч стоит на сцене с Изабеллой Росселлини -- своей музой, с которой они помолвлены, но скоро расстанутся. Два года спустя Линч вернется в Канн без Изабеллы, зато с Дэвидом Боуи и карликом из фильма "Твин Пикс: огонь, иди со мной". И вот -- не прошло и тридцати лет -- в Канне премьера нового сезона "Твин Пикс", только теперь уже без прежнего ажиотажа. 1990-е годы были десятилетием открытия нового американского независимого кино, вышедшего из гетто малых бюджетов и приземленных сюжетов на простор безграничной фантазии, гротеска, синефильского юмора. Пиком этой эпохи стала победа в 1994-м "Криминального чтива" Квентина Тарантино. И вот, сравнивая, ощущаешь, насколько скромнее по художественному масштабу предстает сегодня американское кино -- даже хорошее, с профессиональными статями. Дефицит идей, дерзости, свободы слишком очевиден. Многочисленные воспоминания, которые юбилей фестиваля не может не провоцировать, склоняют и к сопоставлениям на материале другой некогда великой кинематографической страны -- России. В том же самом 1990-м году в каннских программах было представлено восемь фильмов из республик СССР, из них три -- из России. В конкурсе участвовали "Мать" Глеба Панфилова и "Такси-блюз" Павла Лунгина, причем они представляли две контртенденции той эпохи: неокадемизм (Панфилов) и неоварварство (Лунгин, оказавшийся в тот момент в одной эстетической компании с Линчем). Оба фильма получили заметные награды. Надо сказать, что ими российское присутствие тогда не ограничилось. В том же 1990-м году в Канн приехал еще один отечественный режиссер -- никому тогда не известный Виталий Каневский с фильмом "Замри, умри, воскресни". Каневский, в свое время отсидевший тюремный срок, выглядел несколько по-блатному; иностранных языков он не знал, из-за чего его приезд в Канн еще до начала фестиваля обернулся чередой происшествий -- режиссер сначала поселился в порту, дрался и братался с матросами, а потом оказался на советском корабле, который был зафрахтован частной кинофирмой (такие в тот момент возникали как грибы после дождя) и приплыл в Канн из Одессы. Представители фестиваля в конце концов на корабле Каневского и нашли, и режиссер неожиданно стал героем дня -- и благодаря фильму, и благодаря собственной колоритности. Именно Каневский получил тогда "Золотую камеру" за лучший дебют -- пусть на деле "Замри, умри, воскресни" был не первым, а вторым его фильмом. Мы не знаем пока фестивальных результатов 2017 года, но есть ощущение, что знакомая старая ситуация в чем-то повторяется. Прекрасный "академический" Андрей Звягинцев ("Нелюбовь"), "неоварвар" Сергей Лозница ("Кроткая") хотя и вызывают разные мнения и толки, явно относятся к наиболее обсуждаемым, делающим погоду в довольно посредственном конкурсе. А настоящим открытием программы "Особый взгляд" стал дебют Кантемира Балагова "Теснота".