«Любое совпадение случайно…»
Краснодар. 17 июня — Новая Кубань. Тень Григория Распутина преследовала его убийцу не только в жизни, но и на экране. Впрочем, Феликс Юсупов частенько оказывался в центре самых разных скандалов. Звонок из Голливуда В эмиграции князь Юсупов особо не бедствовал, кое-что успел с собой прихватить – пару полотен Рембрандта и фамильные бриллианты. И мог позволить себе жить на широкую ногу. Князь был тщеславен, не упускал случая привлечь к себе внимание. Путешествовал по Европе, давал балы, ужинал со сверхпопулярным Габриеле д’Аннунцио, кутил с португальским королем Иммануилом, нанимал польского графа к себе садовником. Деньги то заканчивались, то вновь появлялись. Скандальная слава человека, отправившего на тот свет всемогущего царского фаворита, шла за ним по пятам. Голливуд не мог пройти мимо такого сюжета, и вскоре на пороге дома Юсуповых появился некий американец: «Я уж заранее был настроен против. Дело довершили манеры его: явившись, не снял ни пальто, ни шляпы, даже не вынул сигары изо рта. Он объявил мне, что приехал из Голливуда от одной американской кинокомпании, предлагавшей мне за кругленькую сумму сыграть самого себя в фильме о Распутине! Мой отказ удивил его, но не обескуражил. Решив, что все дело в цене, он удвоил, утроил, удесятерил сумму! Насилу убедил я визитера, что он даром теряет время. Наконец янки ушел, но дал-таки волю раздраженью, выпустив парфянскую стрелу. «Ваш князь – идиот!» – бросил он моему озадаченному лакею. И вышел, хлопнув дверью». «Чета Распутиных» Но судьба прихотлива – вскоре, чтобы поправить пошатнувшееся финансовое положение, пришлось отправиться за океан. Неприятности начались на американской таможне, сразу же конфисковавшей драгоценности, которые Юсуповы намеревались продать по выгодной цене. Зато мгновенно попали в водоворот событий – в Нью-Йорке княжеская пара была нарасхват, не обошлось и без курьеза: «Один вечер мы никогда не забудем. Дали банкет в Иринину честь. Роскошный дом, блестящий прием. Выйдя на середину залы, хозяйка величественным жестом указала на нас и громко возвестила: «Князь и княгиня Распутины!» Гости обомлели. Нам было страшно неловко, больше даже за хозяйку, чем за себя. И, однако ж, комизм ситуации перекрыл все. На другой день о «чете Распутиных» рассказали газеты. Хохотал весь Нью-Йорк. Мы стали популярны, как кинозвезды, как слон в зоопарке». Этот случай, возможно, подтолкнул Феликса Юсупова на написание книги «Конец Распутина», которую он издал в 1927 году в Париже. «Выход в свет книги «Конец Распутина» настроил против меня часть русских эмигрантов. Посыпались письма с оскорблениями и угрозами, почти все, как водится, анонимные. Да в чем я, собственно, провинился? В том, что рассказал правду об одном российском деле, которое плохо знали и ошибочно представляли иностранцы, ничего в российских событиях не понимавшие. Я сказал уже, почему счел нужным вернуться в мучительное прошлое, впрочем, совсем еще недавнее, и поведать обо всем, чему сам был свидетель. «Мы не вправе оставить будущему мифы», – писал я в предисловии. Моей целью было мифы развенчать. Слишком укоренились они стараниями лживых и предвзятых книжонок, газетных статей, фильмов и театральных пьес». ; Привет от Станиславского Не хочешь сниматься сам – за тебя сыграют другие. А режиссером станет один из питомцев школы Станиславского – Ричард Валентинович Болеславский. Болеславский – театральный псевдоним Болеслава Стржезницкого, прославившегося до революции в шекспировских пьесах на сцене Московского художественного театра, игравшего в немых фильмах Якова Протазанова и снявшего несколько собственных. В Советской России Болеславский не остался – выступая с мхатовцами на гастролях в США, решил попробовать себя на нью-йоркской сцене, а затем и в Голливуде. Заодно учил американских актеров системе Станиславского. Как режиссер оказался успешен – в его фильмах снимались Грета Гарбо и Марлен Дитрих. Но самым нашумевшим оказался вышедший в 1932 году в прокат фильм «Распутин и императрица», где снялась вместе вся актерская семья Бэрримор – два брата, Джон и Лайонел, и сестра Этель. Семейка Бэрримор Клан Бэрриморов – одна из легенд американского кинематографа. Отец Джона, Лайонела и Этели играл в бродвейских театрах. Джон, сыгравший прототипа князя Юсупова, прославился шекспировскими ролями и разгульным нравом, Лайонел, исполнивший роль Распутина, дважды получал Оскара и как актер, и как режиссер, Этель также была отмечена Оскаром за лучшую женскую роль второго плана. Дочь Джона Бэрримора, Дайана, стала популярной актрисой, как, впрочем, и его внучка – Дрю Бэрримор. Фильм, где Джон, Лайонел и Этель разыгрывали сцены из жизни царской семьи, хорошо шел в прокате, но подлинную известность ему принес иск, который вчинил киностудии «Metro-Goldwyn-Mayer» оскорбленный Феликс Юсупов: «Вскоре после возвращения в Булонь мы узнали, что в Америке кинокомпанией «Метро-Голдвин-Майер» выпущен фильм «Распутин и императрица» и что в фильме этом задета честь моей жены. Американка Фанни Хольцманн, адвокат, Иринина знакомая по Ментону, посоветовала ей подать на «Метро» в суд за клевету. Ирина сказала, что прежде посмотрит фильм, который вот-вот должен был появиться в Европе. Как только фильм пошел в Париже, мы отправились смотреть. Главные роли играли трое Бэрриморов. Я фигурировал под именем князя Чегодаева, Ирина названа была княжной Наташей, моей невестой, на которой женился я после скандальных перипетий: в одной сцене Ирина явно уступала домогательствам Распутина, а в другой признавалась жениху, что, потеряв честь, она его недостойна». Тяжба, вердикт и дисклеймер Попытка запрета проката картины обернулась ничем. Тогда решили судиться в Лондоне, нашли лучших адвокатов. «Подготовка к суду с «Метро» закончилась в начале 1934 года. Адвокатами у нас были сэр Патрик Хейстингс и Г. Брукс, а у «Метро» сэр Уильям Джоуит. Судья – Хорэйс Эвори. Когда объявлено было о предстоящем суде, пошли толки и в Париже, и в Лондоне. «Черт-те что! – говорили одни. – Опять скандал. Юсупова хлебом не корми, дай о себе напомнить. Проиграет – младенцу ясно». Однако скептики и маловеры были посрамлены. Кинокомпания была вынуждена раскошелиться на $127 373 фунта стерлингов на компенсацию морального ущерба, а затем пойти на мировое соглашение, что обернулось одним миллионом фунтов. Юсуповы могли надолго забыть о деньгах. Зато «Metro-Goldwyn-Mayer» извлекла серьезный урок из случившегося – отныне на ее лентах появлялся так называемый дисклеймер, то есть надпись, гласящая, что «все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно». Неугомонный Микки Мышонок легко бил все рекорды. За каких-то неполных пять лет со дня своего появления на экране диснеевский Микки Маус полностью покорил Голливуд. К июлю 1933 года мультяшный персонаж в белых перчатках настолько полюбился зрителю, что самые знаменитые звезды американского кино сочли за честь попасть с ним в одну ленту, пусть даже в карикатурных образах. Мультфильм назывался не очень затейливо – «Гала-премьера Микки», да и сюжет полностью укладывался в амплуа анимационного героя. Итак, в самом большом и престижном концертном зале Голливуда должен состояться премьерный показ нового мультфильма о Микки. Селебрити съезжаются на просмотр, из шикарных лимузинов один за другим выходят те, кого боготворят миллионы. Но главные звезды вечера – Микки и Минни. Они вместе с Плуто гордо шествуют по красной дорожке. Приглашенные спешат занять места в зале, а среди них – предшественница Мэрилин Монро, скандальная звезда тридцатых Мэй Уэст, короли комедии братья Маркс, прогремевший чуть позже в «Унесенных ветром» Кларк Гейбл, загадочная Грета Гарбо, неподражаемый Чарли Чаплин. Появляется и семейка Бэрримор, причем в костюмах из фильма «Распутин и императрица». Вначале Лайонел при бороде и в сапогах, смачно сплевывающий себе под ноги, за ним Джон в образе князя Чегодаева (он же Феликс Юсупов), галантно подающий руку своей сестре Этель в платье императрицы. Уолт Дисней легко добился от Бэрриморов согласия на участие в «Гала-премьере Микки» в роли камео, а популярность фильма о Распутине, вышедшего за год до мультпремьеры, только подогревала интерес к происходящему на экране. «Гала-премьера Микки» заканчивается пробуждением мышонка – его не целует Грета Гарбо, а лижет верный Плуто. И похоже, Диснею повезло, что князь Юсупов не интересовался анимацией – иначе очередного иска к голливудской кинопродукции избежать вряд ли бы удалось.
