В конкурсной программе фестиваля, названной Generation Next, собраны отличные примеры современной визуальности, пусть не остро новой, но выразительной. Программный директор «Зеркала», киновед и критик Андрей Плахов, выстроил запоминающуюся программу с дополнительным бонусом – собственным сюжетом. Классический мотив путешествия в большинстве конкурсных картин получает разнообразное формальное и содержательное воплощение. Начинающие режиссеры с разных концов света – Кавказ, Балканы, Индия, Германия, Израиль, Китай, Сенегал – идут к пониманию кино через метафоры движения, добавляя к ним неожиданный подтекст. На этом фоне только мэтр, южнокорейский режиссер Хон Сансу, находит новизну в давно сложившейся системе собственных приемов. Незначительные, но освежающие открытия его фильма «Ты сам и твое» традиционно случаются, стоит его персонажам как следует присесть за вечным разговором под крепкий или слабый алкоголь. Все остальные куда-то бесконечно идут или едут, и не очень-то важно куда. Хоть из пустого в порожнее, как в приехавшей из Роттердама хорватской «Короткой экскурсии» Игоря Бежиновича – летнем полуденном сне о юности, потерявшейся где-то по дороге к сумрачному лесу середины жизни, как девушки в магической классике Питера Уира «Пикник у Висячей скалы». Прогулка похмельной молодежи, отправившейся искать в холмах Истрии монастырь с прекрасными фресками, не повышая голоса, вдруг становится похожей на жизнь в предчувствии смысла, который исчезает в процессе поиска, как фрески со стен. Спустя пять лет после победы в Роттердаме китаянка Хуан Цзи представила свой второй фильм «Глупая птица», где отказалась от архаичной поэзии ее дебюта «Яйцо и камень», но не от героини, так же болезненно взрослеющей в одиночестве, в еще более беспросветном городском мире. Победитель Роттердамского кинофестиваля этого года, «Сексуальная Дурга» индийского режиссера Санала Кумара Сасидхарана, окунает в стихию праздничной процессии в честь богини Дурги из шиваистского пантеона и одновременно – в саспенс пустынного ночного шоссе, где другая Дурга никак не попадет на вокзал. Героиня колоритной вечеринки в штате Керала и ее тезка, оказавшаяся со спутником во власти шайки мелких демонов-ракшасов на колесах, образуют сложный и гипнотизирующий контрапункт эпической «Рамаяны» и расхожего интернационального жанра «кошмарной поездки». Столь же универсальны в этом кино ужас дорожной разметки в свете фар и анекдот о дорожной полиции, всюду одинаковой. Другой роттердамский конкурсант «Хочу быть как ты» болгарского режиссера Конcтантина Боянова – фильм о паломничестве задом наперед. Юное дарование в исполнении ирландца Барри Кеогана, только что захватившего своей странностью воображение каннской публики в фильме Йоргоса Лантимоса «Убийство священного оленя», является к знаменитому художнику с папкой рисунков. Нарушения речи и моторики героя-аутиста сообщают фильму уникальный ритм: он толчками продвигается в обратном порядке от финала к началу, будто в ужасе пятясь от слишком громкой и лживой сентенции крупного мастера кисти: «Искусство противоположно любви!» За крупной дрожью камеры, расстройством мимики и жеста, за всей этой экспрессивной абстракцией проступает умение режиссера Боянова рисовать и, более того, виртуозное владение рисунком. «Белые ночи» Томаса Арслана, награжденные в Берлине призом за мужскую роль, сосредоточены на дороге, развертывающейся за лобовым стеклом среди норвежских заповедников, а боковое зрение регистрирует происходящие с персонажами метаморфозы. Отношения отца и сына-подростка, проживших жизнь вдали друг от друга, смещенные как будто на периферию сюжета, становятся центром его тяжести, как только в машине кончается бензин. Хождение по мукам и судебным инстанциям героини фильма «Я не мадам Бовари» зрелого мастера Фэна Сяогана буквально взято в рамку старинного медальона. Эта геометрическая фантазия, единственный в мире фильм круглого формата, словно в форме глаза, разделил главный приз с фильмом, перефразируя Гребенщикова, в форме пистолета. С «Теснотой» дебютанта Кантемира Балагова, грандиозным художественным событием отечественного кино. Небольшое еврейское семейство оседает в Нальчике конца 1990-х, обзаводится автомастерской и ларьком со сникерсами и прочими лакомствами эпохи. Но обстоятельства не дают им укорениться и гонят в новую дорогу, вопрос – в каком составе. Тесные семейные узы родителей и детей, старшей Илы и младшего Давида, настоявшиеся на явной любви и невысказанной обиде, нагнетают давление, физически переданное 26-летним режиссером. Под невыносимым спудом тлеет и разгорается саморазрушительный юношеский жар, сыгранный бесподобной Дарьей Жовнер. Все показы «Зеркала» связаны с именем Андрея Тарковского, 85-летие со дня рождения которого отмечается в этом году. В том числе ретроспектива председателя жюри, мексиканского кинорежиссера Амата Эскаланте. Если небольшая подборка фильмов Юрия Файта, соученика Тарковского по мастерской Михаила Ромма, уточняет исторический контекст по эту сторону амальгамы, то подключение к контексту Тарковского таинственного, смутного мира Эскаланте – сущая алхимия по ту сторону тусклого стекла. Иваново
