"Надо брать зрителя тепленьким"

Режиссер Франсуа Озон рассказал Татьяне Розенштайн о готовности провоцировать Осенью на российские экраны выйдет новая картина Франсуа Озона "Двуличный любовник". После европейской и перед российской премьерой фильма режиссер ответил на вопросы "Огонька" После предыдущей черно-белой картины "Франц" о жертвах Первой мировой войны французский режиссер Франсуа Озон возвращается к своему излюбленному жанру психологического и эротического триллера. Это история о молодой француженке Хлое, страдающей от депрессии. Девушка обращается за помощью к привлекательному психотерапевту Полу, и результат лечения превосходит все ожидания: отношения выходят за рамки рабочих, Хлоя влюбляется в доктора. Однако у Пола есть собственные секреты, раскрывать которые он не спешит... "Двуличный любовник" считался одним из фаворитов кинокритиков на Международном Каннском кинофестивале, однако режиссер Озон снова (уже в третий раз) не получил "Золотую пальмовую ветвь". Между тем после релиза во Франции картина вошла в программы многих европейских фестивалей этим летом. -- Почему, когда смотришь очередную вашу картину, создается впечатление, что вы играете со зрителем, даже насмехаетесь над ним? -- Потому что я так и делаю, играю со зрителем и провоцирую его. Потому что, когда я снимаю фильм, мне важно взаимодействие создателей картины и их потенциальной аудитории. Мне хочется вытащить зрителя из его зоны комфорта, заставить напрячь свои мозги и задавать вопросы. Пусть даже самые нелепые, типа "Это правда или ложь?", "Как поступил бы я на его месте?" и другие. Зритель не должен дремать перед экраном, пусть живет активной жизнью, пусть пытается понять, какие эмоции я хочу выразить, а может быть, ему удастся выразить и свои. Чем сильнее реакция зрителя, тем более счастливым меня это делает. Правда, реакция может быть и негативной. Пусть и так! Мне все равно! -- Первая сцена -- с демонстрацией различных, скажем так, человеческих органов -- одна из самых шокирующих в картине. Для чего она вам нужна, как ее понимать? -- Мне нравится конфронтация без промедления, люблю поймать зрителя еще тепленьким, пока он только готовится к восприятию. Но согласитесь, кадры с половыми органами и сравнения их с другими частями тела -- вполне достойные по художественным меркам кадры. Эти формы скрывают не только смысловую завязку, метафору, но и служат визуальным ходом. Я люблю эстетику и красивые кадры. А снимал я эту сцену очень просто: у меня была камера, освещение, съемочная группа и талантливая модель (смеется). Правда, имени ее я вам открыть не могу. Оно держится в тайне. Эта женщина знает о том, что у нее красивое тело, поэтому она и работает профессиональной моделью. Ее часто приглашают режиссеры. -- Как далеко вы готовы пойти во имя красивых кадров, если они получаются одновременно и шокирующими?.. -- Чем дальше, тем лучше. И мне совершенно наплевать, что обо мне будут думать другие. Режиссер должен выходить за пределы дозволенного, экспериментировать. Может быть, не все его эксперименты имеют смысл. Но как это понять, если не попробовать? Это как в жизни: есть люди, с которыми вам хорошо, а с другими вы просто не можете. Чтобы это понять, нужно испытать. Мои картины -- они как тесты. Поскольку жизнь нас редко экзаменует. Мы сами ищем больше комфорта и покоя, живем в замедленном модусе, не пользуемся своими жизненными резервами сполна. -- Вас считают мастером психологической провокации. Но как лично у вас рождаются радикальные идеи? -- Ну я не делаю ничего специально, поверьте. Просто радикализма вокруг нас очень много. У меня редко бывают проблемы с вдохновением или поиском идей -- проблема только с тем, чтобы понять, насколько та или иная идея стоила двух-трех лет моей жизни. Идея нынешней картины пришла ко мне из литературного источника. Я восхищаюсь американской писательницей Джойс Кэрол Оутс, ее остроумными сюжетами и психологическими наблюдениями. Недавно я обнаружил, что она также пишет мистические романы под псевдонимом Розамунд Смит, и решил их перечитать. Среди них мне попалось произведение "Lives of the Twins" ("Жизнь близнецов"), в котором пациентка обнаруживает, что у ее психолога имеется брат-близнец. Оутс излагает сюжет в более реалистичной манере. Мне захотелось заняться ментальными и мистическими аспектами истории. -- Это у нее вы прочитали о том, как один близнец в утробе матери способен поглотить другого, а потом вынашивать его в своем теле? -- Нет. Это моя личная инициатива и дополнение к рассказу Оутс. Традиция изображения близнецов в кино очень давняя. Достаточно назвать такие картины, как "Связанные насмерть" Дэвида Кроненберга или "Сияние" Стэнли Кубрика. Поэтому у меня было достаточно причин вплотную заняться этой темой. Я подозреваю, что Оутс написала свою книгу после просмотра картины Кроненберга. В интернете я нашел много медицинских фактов о близнецах-паразитах, а также об их психологическом развитии в зрелом возрасте. Эта тема необычайно захватывающая. Только представьте себе, как в нашем обществе экстремальных индивидуалистов существуют некоторые личности, которые смотрят друг на друга, как на себя в зеркале. Я считаю близнецов шедевром природы, если бы природа умела создавать свое собственное искусство. Поэтому в картине и присутствует много искусства, особенно современного. Кстати, все живописные полотна, которые вы видите в фильме, написаны специально для моего фильма. Они создают не только специфичную атмосферу постановки, но и отражают внутренние черты характеров героев. -- Не только живопись; настроение создают также причудливые интерьеры, загадочные герои и даже животные, которые ревнуют, убегают, преследуют и даже погибают во имя любви... -- Коты -- неотъемлемая часть эротического триллера, их уже оценили такие мастера этого жанра, как Альфред Хичкок или Брайан Де Пальма. Наверное, коты являются самыми загадочными животными на нашей планете. Они не только симпатичные внешне; есть у них такая черта... они как будто преследуют тебя взглядом. Складывается впечатление, будто они все понимают. Полная противоположность собакам, которые, как мне кажется, живут только инстинктами. У меня на съемках было аж три кота -- и все они оказались замечательными актерами. Я подумываю предложить фестивалям давать премии лучшим котам-исполнителям. Правда, мои коты были не очень разносторонними, поэтому в кадре пришлось задействовать троих сразу. Один умел хорошо прыгать, другой любил лежать или чтобы его носили на руках; а третий вообще не двигался. Иногда казалось, что он -- чучело. Мне пришлось инструктировать котов, и я вынужден был нанять хорошего тренера. -- Не только у вас, но во всем французском кинематографе слишком много сексуальных сцен. Почему это по-прежнему важно? Кажется, это давно уже превратилось в штамп, в необходимость... -- Простите, но я -- француз. А французы одержимы сексом, даже если снимают политические картины. Только через секс можно наилучшим образом познать человека и его характер. Я всегда считал, что это наилучший способ понять человека. Ну все же я не порнорежиссер, у меня встречаются картины и на другие темы. Например, последняя, "Франц", была о жертвах войны. Правда, там тоже шла речь об отношениях мужчины и женщины, но эта тема -- всегда центральная для французов. Для американца удачный сюжет означает, что главный герой стоит на пороге смерти или как минимум перед дилеммой "жизнь или смерть". У французов все по-другому. Главная сюжетная тема у нас всегда "мужчина встречает женщину". В этом суть французского кино, а еще в стремлении к визуальной эстетике. Кстати, со спецэффектами мне пришлось изрядно повозиться, я не очень понимаю их структуру. -- Вы как-то разделяете визуальную и смысловую составляющие? -- Конечно, фильм -- визуальное искусство, поэтому он должен быть красивым и эстетичным. Большой экран -- для меня святое. -- А как же эпоха интернета? -- Я не согласен с полным переносом кино в интернет. Когда я снимаю свои фильмы, они в первую очередь создаются для большого экрана, а не для Amazon и Netflix. Конечно, после релиза мои картины покупает телевидение или они выходят на DVD. Но таковы законы индустрии. Я не против телевидения, у него есть другие преимущества. Например, широкому экрану свойственна визуальность, а в телевизионных фильмах важнее сюжет. Поэтому-то в последнее время в сериалы ушло много талантливых сценаристов. -- Каким вы считаетесь режиссером: лояльным или деспотичным, дающим волю актерам или контролирующим каждую деталь?.. -- Об этом вам лучше спросить моих актеров, я ведь не могу посмотреть на себя со стороны. Единственное, что хочу добавить: чем бы я ни занимался, я все стараюсь делать с удовольствием. Я обожаю кино, съемочную площадку, декорации, актеров, я люблю работать с людьми. Мне всегда нравится оставлять немного свободного пространства для актеров, чтобы они могли создать свою версию фильма. То есть я даю им свободу иметь... свою версию картины. С другой стороны, я не являюсь режиссером "посланий", скорее всего, я бы назвал себя режиссером "вопросов". Мне самому никогда не бывает "все ясно", даже когда фильм снят. -- Снимать по одному фильму в год -- это очень завидная работоспособность. Совсем недавно мы беседовали с вами о картине "Франц". Это было на прошлогоднем кинофестивале в Венеции... -- ...Вообще-то эта моя картина не должна была так скоро выйти на экраны. Я планировал закончить ее лишь к концу этого года. Но потом о проекте узнал Тьерри Фремо (художественный руководитель Каннского кинофестиваля.-- "О"), и он пожелал увидеть мой фильм в Каннском конкурсе. Поэтому нам пришлось в чрезвычайно короткие сроки монтировать картину. -- Какие сюрпризы готовите в будущем? -- (Прикладывает палец к губам.) Это секрет. Беседовала Татьяна Розенштайн