Анатолий Узденский: «Как актеру попасть в сериал и сколько за это платят»

Сериальные трудности, «Ментовские войны» и кто все решает – В 2005 году вам предложили сняться в эпизоде «Ментовских войн». Трудно было попасть в сериал? – Когда тебе предлагают, выясняется, что не очень трудно. А когда не предлагают – то, наверное, трудно. Я приехал в Питер: зарплаты в театре маленькие, квартиру снимать денег нет. Машину продал – но за полсезона деньги ушли, а потом на что жить? Заволновался. Потом крошечный эпизод сыграл – за копейки. Следом на спектакле появился кастинг-директор с «Панорамы» (есть такая частная студия). Она посмотрела, позвала меня на встречу. И говорит: «Толя, хотим вас попробовать снять в этой роли. Она на вас ложится» (был такой сериал – «Тамбовская волчица»). «Идите, – говорит, – примерьте костюм». «Подождите, – говорю. – Какой костюм. Меня ж режиссер не видел! Может, он вообще скажет: не мой типаж». А она: «Не волнуйтесь. На роли тут утверждаю я». Думаю: «Боже, какое самомнение!» Пока на практике не столкнулся с тем, что режиссер на кастинге ничего не решает. Решает кастинг-директор, продюсер и редко – инвестор. – Режиссер решает, как расставить вас в кадре. – Да. Это не театр. Ну, я снялся. Все были довольны и меня внесли в картотеку. После этого как раз и случились «Ментовские войны» – тоже эпизод. Авторы посмотрели и стали этого персонажа прописывать дальше. На роль пробовалась два актера, один отпал, а я пошел дальше. Мне нравится этот сериал. Из бандитских он довольно приличный. Удачно подобраны исполнители и сценарий правдивый потому, что его писал начальник убойного отдела Санкт-Петербурга Максим Езупов. Они на пару с Андреем Романовым пишут. Теперь меня встречают люди из милиции и говорят: «Это так похоже на нашу оперативную жизнь!». Но и бандиты встречают. Тоже смотрят сериал, тоже хорошо его оценивают. Им нравятся честные менты. – У вас есть поклонники среди бандитов? – В Питере случилась смешная история, на выставке в галерее «Стекло». Подходит ко мне интеллигентный мужчина лет сорока – в галстучке, костюмчике. И говорит: «Давно хотел с вами познакомиться. С интересом смотрю ваш сериал. Особенно мне нравится ваш персонаж… так убедительно и достоверно. Я верю ему. Вы ведь его с Кости Могилы лепили?». Я отвечаю: «Нет! Я с ним незнаком» (Костя Могила – Константин Яковлев, известный питерский авторитет, который сколотил первый капитал на похоронном бизнесе. Именно после этого получил прозвище – прим. Ред.). Он мне: «Нет, вы меня не обманете. Я же вижу Костю!». Потом я решил поинтересоваться, кто это ко мне подходил? Оказывается, это у Могилы мозговой центр, правая рука Кости. Я: «А что он делает на выставке-то?» – «Да у него дочка – искусствовед, работает тут экскурсоводом». – Связи культуры и бандитизма. – Да. Впрочем, они себя считают бизнесменами. А дочка окончила искусствоведческий факультет. И дальше родословная выстраивается таким образом, как когда-то из пиратской династии выросли какие-нибудь рокфеллеры. Так что и в этом смысле сериал имел успех. Потом я уехал в Москву. И на меня стали обращать внимание. И вызывать. Звонить, приглашать на съемки. Это, кстати, очень тяжело в моем возрасте – пробиться. – Какие условия должны соблюдаться, чтобы пригласили на съемки? – Главное – фактура. В кино вообще все делается фактурой. Играть в кино может любой. Кино такое дело… там талант особо не нужен. Хотя в некоторых случаях… Например, меня Чухрай утверждал год. Я пришел к нему – ассистент пригласил, я сценарий прочитал. Чухрай говорит: «Ну надо же! Я именно такого, как вы, представлял героя. Прямо попадание». А попасть к Чухраю – это значит, что ты решил свою судьбу в кино. Фильм, думаю, планировали на «Оскар» – по теме, финансам, которые вкладывали. И все – тебя все знают. Все режиссеры, все продюсеры. И ты только выбираешь. Жаль, не состоялся фильм. В кино интересно работать, потому что ты встречаешься с такими людьми, с которыми ты бы не встретился никак. Так я с Алексеем Петренко снимался. И он мне очень лестные слова говорил: «Я наш сериал начал смотреть. Думаю, гляну свои сцены. А вас увидел и из-за вас весь сериал посмотрел!». Или с Любшиным снимался, тоже удивительный человек. Снимали на Урале, осень, дожди. Бывало, сидим по шесть часов прежде чем на площадку выйти, и он рассказывает истории: жизни, встречи. А я сижу – просто млею! И думаю: как бы запомнить все… но это ж невозможно! Про бывших новосибирцев и «диаспору» – В Москве много актеров-новосибирцев: Максим Битюков, Сергей Пиоро, Лидия Байрашевская, другие… Как у них дела? Вот вы говорите, что в сериал устроиться сложно… – Я такого не говорил. Это как в театральный поступать: кто-то поступает и сообщает: «А чего сложного? Стишок рассказал, и тебя приняли». А другой говорит: «Невозможно. Пять раз приходил и не мог пролезть». Все зависит от человека. Но сейчас уже возраст берет свое. Кино – дело молодых. Макс Битюков, например, – его за одну улыбку снимать можно! Байрашевская – заметная, ее тоже приглашают. Недавно мы работали с ней в сериале «София». – А вообще новосибирцы между собой общаются? Диаспора, может? – Вряд ли. У каждого своя жизнь. Встречаемся в аэроэкспрессе по пути в аэропорт, например, с Битюковым. Он: «Во, Анатолий Ефимыч! Вот где встретиться пришлось!». Получается, что в кино не пересекаемся, а в аэропорту – запросто. – А Виталий Коваленко? – Виталя же в Питере, он чуть раньше уехал. С Виталей я даже снимался в «Ментовских войнах», но мы не пересекались. Как-то встретились – я его расспросил о жизни, о театре. Он и артист хороший, и молодой еще. Я говорю: кино – дело молодых. Вот, скажем, сейчас был на пробах: и сценарий мне понравился, и пробы отлично прошли, и режиссер доволен. Жду, когда утверждение будет… не утвердили. Продюсер комментирует: «Ну, у героя же сын из армии возвращается. Потом любовная история с одноклассницей сына. Лет десять хотя бы ему сбросить… по возрасту не проходим!». Что делать? Всему свое время… Про деньги, талант и райдер Маклакова – Сколько приносит сериал в финансовом эквиваленте? Что можно купить на гонорар? Машину, квартиру? – Все зависит от того, какая у тебя роль, от количества съемочных дней. Редко кто наберет такие деньги, хотя есть разные звезды. Говорили об Олеге Меньшикове, якобы он, когда снимался в «Золотом теленке», заявил: «Миллион долларов». Другие получают в зависимости от степени известности, востребованности. Но никак не от таланта. Талант вообще не учитывается. И в театре, кстати, тоже. Конечно, гонорар – это не те деньги, которые человек может заработать в театре. Но все равно зарплата ценится артистом гораздо выше. – В среднем какая зарплата? – У всех по-разному. Дело в том, что артисты «Современника» получают одну зарплату номинально, вторую – от Москвы. Молодой актер меньше 30-35 тысяч не получает. А еще есть так называемые усмановские гранты – они в основном на звезд и на молодежь распространяются. По десять-пятнадцать тысяч приплачивается ежемесячно. Зарплата – это то, на что я живу. А гонорар – будет он, не будет. Люди ведь как устроены, особенно когда считают чужие деньги? Они довольно примитивно это делают. Спрашивают: «Сколько у тебя стоит съемочный день?». Отвечаешь: скажем, 500 долларов. Он тут же в уме на 365 умножает. А то, что у тебя за год всего три-четыре дня было, это его не волнует. – Сколько в среднем зарабатывает сериальный артист за фильм? – За фильм – невозможно сказать. Можно сказать – за день. Тот, кто часто снимается, – 10-15 тысяч за один день получает. Звезда может просить двести тысяч. И некоторые дурачки дают. – Говорят, что профессиональные качества теряются в процессе работы на сериалах? – Талант не пропьешь. Если в тебе что-то есть – ты хоть в сериалах, хоть не в сериалах будешь сниматься. Выйдешь на сцену… если, конечно, человек способен к сцене. Обычно все хорошие сериальные артисты имеют профессию и место в театре. Бывает и наоборот – на экране звезда, а выходит на сцену… Знаю одного такого парня. В Каннах получил приз за лучшую мужскую роль («Как я провел этим летом»). А в театре начал – не его! Зато в кино – хорошо. Кто снимается, у него высокие гонорары – тот за сериал может и квартиру заработать. Скромную, конечно. Молодые сериальные актеры хорошо зарабатывают. Может, и получает по 10-15 тысяч за съемочный день – но он много снимается! Примелькался – «давайте вызовем этого». С Алексеем Маклаковым вот пересекались… очень смешно. Про него же вообще анекдоты рассказывают в Москве. Говорят, приедет на съемки и выставляет райдер. Мол, нужна охрана. А то поклонники могут разорвать. – А вас поклонники не донимают? – Не так, как Маклакова. Хотя фотографируюсь на улицах постоянно, никому не отказываю. А Леша уже был звездой, когда вышел фильм «Тупой жирный заяц». Хороший фильм – и сценарий, и Леша там отлично работал. С Лешей у нас давнее знакомство. Я маститый был артист, когда он только «набирал». И вот была ситуация. Встретились мы на съемках этого самого «Тупого жирного». Смотрю – Маклаков идет. Я ему: «Привет, Леша!». А он, даже не поворачиваясь: «А… Толя, здравствуй». Показал мне – кто он и кто я. Меня, с одной стороны, смех берет, с другой – злость. Через десять минут подходит: «Толяша, ну расскажи, как чего». Это после того, как он показал. Потом снимались. И эпизод там был у меня хороший. Саша Ильин говорил: «Да про Леху каждый расскажет анекдот!». Вот до того он зазвездился, что его перестали снимать. Одни «Солдаты» без него обойтись не могут – потому что он там центральный персонаж, на нем фильм держится. Парень-то он талантливый, но больше ролей ему не предлагают. Знают, что с ним столько мороки! Сейчас где-то снимается, что-то делает, но уже не на той волне, как десять лет назад. Фанерный двухметровый пистолет – В какую сторону меняется культурная жизнь Новосибирска? – Театр изменился, причем так сильно, что я и ожидать не мог. Сейчас театр – режиссерский. Я же начинал в актерском театре. Что такое режиссерский театр? Режиссер в таком театре думает о себе, как он покажет себя, новое слово скажет. Собственно, артистом режиссер сейчас не занимается. Всегда привожу пример: говорят, после премьеры режиссер Ефремов, пока еще не был узнаваем в лицо, ходил среди публики и слушал, что люди говорят. И вот он слышит: «Артисты играют просто превосходно. Зрителя достает. Но одна беда – нет режиссуры!». И Ефремов счастлив: «Это же заповедь Станиславского! Режиссер – умри в актере!». Теперь они ставят так, чтобы думали только о них, режиссерах... вы видели? Скажем, поставили у нас Островского «Горячее сердце». А смысл пьесы публике непонятен! В чем вообще интрига? Зато приезжает Хлынов (купец) на подводной лодке! Вот, оказывается, ради чего это все было затеяно. Или сейчас я должен был играть в пьесе Островского «Поздняя любовь». Мелодрама, любовь уже зрелой девушки к раздолбаю. Пистолет фигурирует. В итоге – в финале вытаскивают фанерный двухметровый пистолет. – Зачем? – Да, а вот ради чего вообще была эта задумка режиссерская? А режиссер сидит, его распирает: «Все видели, как я придумал?!». Но зачем придумал-то? При чем тут вообще Островский? И пистолет, вырезанный из фанеры, черной краской закрашенный… куда он? Вот Галина Борисовна Волчек еще 25 лет назад поставила «Вишневый сад», «Три сестры». На них до сих пор ходят люди. Потому что им нужна судьба человеческая, сопереживание. Вообще для чего человек ходит в театр? Для эмоций. Но когда тебя спектакль оставляет совершенно равнодушным… Вот катается Алена Бабенко по сцене в «Поздней любви». А у меня к ней никакого сочувствия. Зачем же ты тогда каталась, пачкала платье? И конечно, Новосибирск, задрав штаны, бежит за комсомолом – куда деваться… «Современник» возил в Лондон спектакль «Три сестры». Играли четыре раза подряд, на Пикадилли. Вместительность в зрительном зале –1300 мест, ярусов – штук шесть. И все было продано. На все четыре спектакля аншлаг, принимали замечательно. Я думаю, люди соскучились по традиционному, классическому театру! А что у нас «Три сестры»? Все внятно, понятно. Сыграно неплохо. Люди слушают русскую речь, по которой они соскучились. Понимают, что происходит на сцене, и это их трогает. И принимают с восторгом. – Но говорят, что и Тимофея Кулябина с его краснофакельскими «Тремя сестрами» (играется жестами для глухонемых – прим. Ред.) тоже хорошо принимают... – Наверное. Но не думаю, чтобы его «Три сестры» собрали 1300 человек в лондонском зале. И чтобы 1300 осталось после первого акта. Может 130, а 60 остались. Этот спектакль специфический, не для всех. Не зрелище для народа. Но вообще мы так шутим: приезжаешь с гастролей: «Как принимали? – Восторженно». Всех принимали восторженно. Свидетелей-то нет. Кто главный в театре – Сейчас в театре центр сдвигается в сторону директора? – Не во всех. Там, где есть явный лидер – не так. Все равно Волчек остается главной в твоей судьбе в «Современнике». Режиссер Туминас – выдержав напор, натиск и противодействие в Вахтанговском театре, стал тем человеком – и он теперь главный. Главнее любого директора. Есть в Москве режиссеры, которым отдают театры. А вот в провинции, думаю, режиссеры ушли на задний план. Потому что у кого в руках деньги – тот и главный. Директора никаких худруков себе не хотят. Ведь нет худрука, значит, директор распоряжается всеми финансовыми потоками. А если худрук считается главным, то он составляет сметы на спектакль. Какой спектакль пойдет, какой не пойдет, какой возьмем в репертуар, какой нет – все это сейчас решает директор. – То есть бывает такая ситуация, когда главный – это режиссер? Говорят в «Красном факеле» Кулябин-младший уже давно все взял в свои руки. – Ну, там же семейный подряд. Александр Кулябин – директор не из последних. И он действительно продюсерский директор. И действительно хороший. Но поскольку он немножко под влиянием (не немножко, а множко) сына, то там Тимофей заправляет, конечно. Тимофей, безусловно, талантлив, но тоже из «новой волны». Вот моя любимая история: прихожу к Кулябину в театр. Он мне показывает, рассказывает. Мол, сейчас спектакль ставим. Сценограф у меня из Москвы, композитор из Питера, одних тканей купили на целый миллион. Я отвечаю: «Вот ты, Сашка, молодец! Настоящий директор. Не жалеешь деньги на спектакль!». А он: «А как жалеть, сам посуди? Скажем, приходит ко мне на днях режиссер и говорит: «Папа, мне нужен хореограф из Парижа», – и никуда не денешься, тратишь деньги». Про «Современник» – В каких спектаклях играете в «Современнике»? – По-всякому. У меня много было спектаклей. На данном этапе идут «Три товарища», «Три сестры» и «Крутой маршрут». – С кем из партнеров вам особенно нравится работать? – Было очень интересно с Чулпан Хаматовой, когда та еще была занята в «Трех сестрах». Она играла Ирину. Конечно, она придавала спектаклю особое звучание. Есть в ней какой-то внутренний огонь – актерский и человеческий. С Олей Дроздовой мы играем уже много лет, с Аленой Бабенко. У театра «Современник» – отдельный мир. Пока во главе театра Галина Борисовна Волчек, то ничего не колышется. И все на нее молятся, между прочим. Дай Бог ей здоровья! Она женщина глубоко порядочная, благородная и сама из актрис. Конечно, может, кого-то любит больше, кого-то меньше – это понятно, но к труппе в целом очень хорошо относится. Поэтому, наверное, все старики и работают до выноса ногами вперед – сама Галина Борисовна никого не увольняет. Когда известному артисту Рогволду Суховерко (царствие небесное) сделали операцию, вырезали голосовые связки, он еще десять лет в труппе состоял. Так и работал – без голосовых связок, выходил в массовке. А другая актриса – без ноги. Ей отняли ногу лет пять назад. Но ничего – она в труппе, играет сидя. Справка. Анатолий Ефимович Узденский родился 24 февраля 1952 года в Павлодаре (Казахстан). Народный артист РФ. В 1975 году окончил Новосибирское театральное училище. Работал в Новосибирском драматическом театре «Старый дом» (1982-2004) и в Санкт-Петербургском «Театре на Литейном». С 2005 года – актер Московского театра «Современник». Сыграл более 20 театральных ролей. Снимался в сериалах «Ментовские войны». В кино переиграл людей многих профессий и состояний – конюха и маршала, бандита и судью, министра, начальника тюрьмы, могильщика и секретаря райкома партии, князя и бизнесмена. На телеканале «Россия» с участием Анатолия Узденского был показан художественный фильм «Самозванка» и сериалы: «Деньги», «Вызов-2», «Гражданин начальник». В нашумевшем историческом сериале «София» замечательно сыграл дьяка Курицына.