Карен Шахназаров: «Кино – сложное и жесткое дело»

Карен Шахназаров – генеральный директор киноконцерна «Мосфильм» с 1998 года, человек, можно сказать, возродивший студию, находившуюся к тому времени в весьма плачевном состоянии. Кроме того, он - действующий режиссер, на его счету на сегодняшний день 16 картин, в этом году состоялась премьера его фильма и сериала «Анна Каренина. История Вронского». А еще Карен Георгиевич весьма известная общественная фигура – очень часто его можно видеть и слышать в телевизионных политических ток-шоу. Недавно он был гостем XXV фестиваля российского кино «Окно в Европу» в Выборге. В один из дней состоялась встреча Карена Шахназарова со зрителями. Был практически аншлаг, и беседа получилась живой и интересной. Первый вопрос был о самом актуальном – об «Анне Карениной». Толстой знал обо мне все! - Карен Георгиевич, как вы решились на то, чтобы из «Анны Карениной» полностью убрать линию Левина? Ее нет ни в вашем сериале, ни в фильме. - Лев Толстой действительно был гениальный, я не подвергаю это сомнению. Но мне, например, линия Левина всегда казалась не самой удачной в романе. Во всяком случае, мне она была не близка. Мне кажется, она была достаточно умозрительна. А вот вся часть, которая связана с взаимоотношениями этого треугольника, необыкновенно живая, полная какой-то энергии, страсти. И самое главное – она очень современна. Я когда снимал какие-то сцены, просто думал «господи, откуда Толстой знал, что происходило в моей жизни!» Я все это видел и переживал. Я три раза был женат и у меня практически были сцены, которые Толстой описал 150 лет назад. Это удивительно! - Почему на роль Анны вы взяли Елизавету Боярскую? - Она пробовалась шесть или семь раз, и она меня убедила. Она создавала тот образ, который мне казался правильным. Дело все в том, что Анна Каренина – очень сильная личность, самая сильная в романе. Это и понятно, никакая другая женщина, обладающая более слабым характером, не могла бы совершить тех поступков, которые совершила она. Мне хотелось видеть страстного, темпераментного, очень сильного человека. Мне показалось, что в Лизе как раз это есть, она очень большая актриса. Сила образа - Какие фильмы сложней снимать – по выдуманным сценариям, или исторические, основанные на реальных событиях? - Здесь есть вопрос, насколько это убедительно для зрителя. Приведу в пример знаменитую в киносреде байку. Когда Сергей Эйзенштейн начал снимать «Александра Невского» и в коридоре «Мосфильма» встретил Михаила Ильича Ромма. И Ромм ему говорит: «Слушай, Сергей, а как ты взялся вообще за эту тему, ведь там ничего неизвестно, какие-то летописи, пять слов, каким у тебя будет Невский?» На что Эйзенштейн ему ответил: «Вот каким сниму, таким и будет». И он снял настолько художественно убедительно, что для нас теперь Александр Невский – это тот персонаж, который создал Эйзенштейн. И классические кадры Октябрьской революции, которые мы смотрим как документальные, тоже сняты Эйзенштейном. Хотя ничего этого не было. В этом смысле художественный образ порой гораздо сильней, чем исторический факт. Весь вопрос в том, чтобы это был такой художественный образ, который заставит нас в себя поверить. Это самое сложное. В конце концов, Наполеона и войну 1812 года мы знаем именно по Толстому. Я вообще считаю, что большие художники обладают какой-то интуицией, они точней чувствуют и время, и историю, чем просто ученые. - Вы не хотите снять продолжение своего знаменитого фильма «Курьер»? - Федор Дунаевский уже лет десять собирается это сделать. Он же закончил режиссуру. Он ко мне пришел, принес сценарий. Спросил, не против ли я. Я сказал, что нет. Пусть делает, если ему это интересно. Сам я снимать не собираюсь. Я вообще к этому отношусь достаточно осторожно. Я не помню, чтобы продолжение когда-нибудь по-настоящему получалось. Недавно по какому-то каналу показали все части «Крестного отца», и я их подряд посмотрел. Ну просто видно – первая часть очень хорошая, вторая – хуже, а третья совсем слабая. Хотя Коппола великий режиссер. Книги, вино и плавание - Как вы поддерживаете свою форму, восстанавливаетесь? - Пью вино (смех и аплодисменты). У меня есть три хобби. Я очень люблю плавать, с детства занимался. Хотя многие говорят, что это довольно тупой вид спорта. Действительно, что это за занятие – туда-сюда, туда-сюда. Но мне это нравится. Я думаю, что это позволяет мне как-то держать форму. Во-вторых, я правда люблю красное сухое вино. Я, как говорится, не монах и с удовольствием в компании могу выпить несколько бокалов красного вина. И третье – читаю книги. Пожалуй, это три моих любимых занятия. Заметьте, я ничего не сказал про кино! - Вы дружите с теми актерами, которые у вас снимались? - Мне повезло в жизни, я работал с лучшими советскими, российскими актерами. Я работал с Леней Филатовым, с Олегом Ивановичем Янковским, с Георгием Бурковым, Евстигнеевым Евгением Александровичем, с которым мы просто стали близкими друзьями, с Олегом Валерьяновичем Басилашвили, с Володей Меньшовым, с Арменом Джигарханяном. Мне довелось даже поработать с такими крупными зарубежными актерами, как Малкольм Макдауэлл, Марчелло Мастроянни. Первая версия «Палаты № 6» была совместно с итальянцами и там должен был играть Мастроянни. Тогда проект не состоялся, но мы с ним месяц в Риме общались. Он произвел на меня огромное впечатление. Когда ты работаешь с такими актерами, как Евстигнеев или Басилашвили, это громадная школа, они очень много мне дали. И, конечно, мы с ними были друзьями. Это не значит, что мы постоянно сидели выпивали. Хотя с Евстигнеевым мы выпивали часто. Евгений Александрович был человек живой. Оставался и остаюсь в очень теплых отношениях с теми актерами, с которыми я работал, со многими дружу. С Володей Меньшовым мы близкие друзья. Высшие силы и вера в себя - Карен Георгиевич, ваша династия продолжается, в этом году в режиссуре дебютировал ваш сын Иван. Его фильм «Рок» участвовал в конкурсе «Кинотавра». Как вы относитесь к выбору сына? Видели ли его фильм? - Я его никогда не агитировал и в эту сторону не направлял. Наверное, Иван стал режиссером, потому что у него во многом вся семья была связана с кино. Дело все в том, что, помимо меня, у него мама актриса, дедушка – замечательный звукорежиссер Игорь Петрович Майоров, который был звукорежиссером на фильме «Летят журавли». Прадед у него Василий Пронин, между прочим, тоже был неслабый режиссер. Снял «Сын полка», «Хождение за три моря», был оператором «Путевки в жизнь». Бабушка была монтажером. Кино, при всем внешнем таком блеске, сложное и жестокое дело, поэтому преуспеть в этом довольно сложно. Но и запретить Ивану я тоже не могу. Картина его мне понравилась. Но я – заинтересованное лицо, и не берусь судить. Хотя сценарий мне совершенно не нравился. Но он, честно говоря, со мной не очень советуется. Как сложится эта судьба, в конечном счете зависит от него и от высших сил. Когда я преподавал, первое, что я сказал своим студентам, было: «Ребята, вы должны понять, что у вас нет никаких шансов. Если вы с этой мыслью будете учиться и работать, может быть, что-то сложится». Ты можешь быть врачом, инженером. Ну хорошо, ты не станешь академиком, не станешь директором крупного завода. Но ты можешь работать врачом, заниматься своим делом и совершать полезные вещи. Это все равно реализация. А в кино ты должен снимать фильмы. Если ты их не снимаешь, ты уже неудачник. А снимать фильмы – это очень сложно. Сложно добиться этого права, это огромные деньги, организация. Это все очень непросто, поэтому, к сожалению, я в своей жизни видел очень много талантливых людей, которые не реализовались. Если из вгиковского курса выходит хотя бы один человек, который реализовался, это хорошо. - Стоит ли ждать появления «новой волны» в российском кинематографе в ближайшее время? - Грядёт ли «новая волна»? Нет. Я считаю, что любые открытия в искусстве сопряжены с появлением мощных идей в обществе, будь то Ренессанс, французская «новая волна», советское революционное искусство и т.д. Пока я не вижу такой сильной идеи в современном российском обществе, да и в мире тоже. Что-то зреет, но пока оно не созрело, «новой волны» ждать не приходится.