«От нелюбви и страхи лишние»: рецензия на «Леди Макбет»
Фильм «Леди Макбет» вовсе не про супругу героя Шекспировской пьесы. Это экранизация очерка Николая Лескова и дебютный фильм Уильяма Олройда. Хотя везде и всюду пишется, что это скорее фильм по мотивам «Леди Макбет Мценского уезда», это все-таки экранизация. Несколько вольная, но разве в фильмах Кубрика было меньше воли? Осторожно, в рецензии содержатся спойлеры. Здесь и далее кадры из трейлера фильма Действие разворачивается не во Мценском уезде, а где-то на просторах викторианской Англии. Сказывается это разве что на эстетике, пейзажах и именах (не Катерина Измайлова, а Кэтрин; не Сергей, а Себастиан). Сами события отличаются довольно мало: Кэтрин выдают замуж, муж ею не особо интересуется, постоянно в разъездах, а жена расхаживает по пустующему дому: «прикорнет часок-другой, а проснется — опять та же скука русская, скука купеческого дома, от которой весело, говорят, даже удавиться». Ну, разве что скука не русская, а английская. Потом появляется работник Себастиан. Потом разгорается между ним и Кэтрин страсть. Потом со свекром да мужем в этом имении делается что-то неладное (то грибочков отведают и помре, то как-то сами собой пропадут). Из различий еще то, что концовка изменена (то ли испугались англичане, то ли решили, что в кино последние главы просто не будут смотреться) и еще в одном моменте фильм следует скорее опере Шостаковича (первой редакции), чем очерку Лескова: «Зиновий Борисович-то‚ хо-хо, жену не смог...» И действительно, если причина адюльтера с последующими убийствами в том, что Кэтрин девственница, фильм переворачивается с пяток на уши. Тогда и мотив XIX века «женщины в золотой клетке» освежается, и материалисты радостно хлопают в ладоши. Но все-таки это фильм, а не литература или даже опера. Так что надо сказать и о визуальной составляющей. Она весьма удачна. Холодные тона, зачастую соблюденные правила симметрии, готическая эстетика (рожи мужа и свекра, кстати, крайне напоминают картину «Американская готика»), размашистые планы, иногда резковатый переход от сцены к сцене а-ля Фон Триер. И Флоренс Пью прекрасно отыгрывает: в сценах со своим семейством она холодна и суха, а в сценах прогулок по окрестностям и с Себастианом — попросту разморенная счастьем. Когда же она выходит из-под контроля, то это уже настоящий бесенок. Все это красиво, изысканно и, что самое главное, работает. На что работает? Ну, например, на демонстрацию хтонического начала женщины. Тема благодатная, занимательная и в народе любимая. Ведь это Кэтрин предлагает поубивать и мужа, и свекра. А Себастиан — он так, вляпался в эту авантюру. Да и, признаться, не так уж и любит барыню: он, так, со скуки. Это Кэтрин его полюбила насмерть. Но притом Кэтрин довели до такого демонического почти состояния именно мужчины. И положением, в котором ничего, кроме чинных и сонливых прохаживаний по дому быть не может: положением ходячей мебели и банальным отсутствием любви. Нет, это не обвинение мужчин во всех грехах человечества, а попросту указание на то, что все взаимосвязано и у всего есть последствия. Кэтрин лишают и простых радостей материнства, но не дают ничего взамен. (Впрочем, ребеночком от Себастиана она под конец фильма обзаводится, и именно потому не идет на каторгу за ним, а подставляет своего любимого и служанку). Получается дикая, чудовищная конструкция. То есть, животная страсть барыни к своему рабочему ни к чему хорошему не ведет. Чопорность законного и богатого супружества (где даже секса нет) — эту страсть прячет, закапывает, но отнюдь не убирает с горизонта. И получается какая-то нелюбовь: не такая страшная, как у Звягинцева, но все же. Следовательно, если и то, и другое дрянь, остается только держаться за середину: и не крениться в одну сторону, и не падать в другую. Нужно что-то человеческое. Какая-то человечная любовь. Но если б это было так просто, разве снимали бы такие фильмы?
