Игорь Костолевский: негодяев для меня не существует

ТАЛЛИНН, 8 окт — Sputnik, Денис Пастухов. Игорь Костолевский приехал в Эстонию в рамках театрального фестиваля "Золотая Маска". - Вначале о "Золотой Маске". Какая ваша роль в ней? — Я президент "Золотой Маски", но многие почему-то считают, что я имею голос в определении участников фестиваля, влияю на членов жюри и экспертный совет. Но это не так, я не имею права влиять. Свою задачу я вижу в продвижении фестиваля "Золотая Маска" в регионы, чтобы как можно больше людей познакомились с нашим ярким театральным искусством. - Какие ваши впечатления от проходивших ранее в Таллинне фестивалей "Золотая Маска"? — Приезжал сюда от "Золотой Маски" в 2012 году, бывал в Эстонии и во времена СССР – и всегда здесь был доброжелательный, чудесный зритель, который любит театр. Считаю, в вашей стране есть мощные театральные традиции. Пресс-конференция с Игорем Костолевским - Театр или кино – как найти баланс? — Конечно, кино для меня очень важно и многое мне дало – даже больше, чем я смог ему вернуть. Но театр есть театр – это постоянный тренаж и возможность открыть в себе что-то новое, что кино и телевидение зачастую только используют. Поэтому когда зовут сниматься в кино – я снимаюсь, а так я артист театра и продолжаю играть в нем. Также кино и театр – совершенно разные виды искусства: когда вы вышли на сцену, вне зависимости от того, популярны вы или нет, уже через три минуты станет ясно, какой вы артист. В театральном выступлении нельзя ничего изменить — вы такой, какой вы есть. А киносъемки предполагают дубли, можно все исправить. Эстонский фильм претендует на "Оскара">> - Бытует мнение, что артист театра легко может сниматься в кино, а не наоборот. Верно ли оно? — Не знаю. Но все знакомые киноактеры также и театральные артисты. - Во второй половине 80-х вы уехали в Норвегию и давали там выступления. На каком языке они были? — На норвежском, французском и английском языках. - Насколько это сложно – играть на незнакомом иностранном языке? — Конечно сложно, но мне было очень интересно. В этом случае открываются другие резервы и другие возможности. А расценить это можно как новую роль, и главное тут, что сыграть удалось. - А какой ваш любимый кинорежиссер и кого считаете великим? — Среди любимых назову Владимира Мотыля, у которого я снялся в "Звезде пленительного счастья", и Михаила Козакова, у которого я сыграл в "Безымянной звезде". А если говорить о мировом кино, то самым великим фильмом и великим режиссером я считаю Милоша Формана и его "Пролетая над гнездом кукушки". - А в современном российском кино есть режиссеры, способные создать шедевр? — Шедевры вообще появляются крайне редко, но талантливых мастеров много – тот же Андрей Звягинцев, например. - Есть такое мнение, что в кинематографе конца 1980-х — начала 1990-х, "перестроечном кино", все было плохо. Разделяете ли его? — Нет, не согласен, не любитель я кричать "ура", а потом сразу "караул". Я – человек середины: что-то было в то время прекрасно, что-то ужасно. Но это наша жизнь, и в кино того времени все так же, как и в жизни. Российский актер Игорь Костолевский вручает памятные сувениры министру культуры ЭР Индреку Саару - Вы сыграли в тот период, к примеру, в двух кинофильмах, это "Вход в Лабиринт" (1989 год) и "Кодекс бесчестия" (1993 год). Ценны ли для вас эти роли? — "Вход в Лабиринт" для меня ценен потому, что там я снимался вместе с Микком Микивером – замечательным актером из Эстонии, человеком с мировым именем, с которым меня связывали дружеские отношения. Но шедеврами я эти фильмы не считаю, это просто фильмы, в которых я играл. Юрий Стоянов о творчестве>> - А есть ли роли, за которые стыдно? — Да, без этого не бывает, но называть их не буду. Толку нет, так как стыда от этого не уменьшится. - Ваши герои в основном положительные, а хотелось ли играть негодяев, злодеев? — Играю их по мере возможности. Например, в последнем сериале я сыграл негодяя, как вы говорите. Но для меня негодяев как таковых не существует: в любом из них есть что-то такое, что он любит, он может произнести слово "мама". Для меня очень важен именно человек, и если я понимаю мотивацию, почему он совершает те или иные поступки, то я соглашаюсь на эту роль. - Спорите ли вы с режиссерами? — Бывает, что спорю. Если режиссер талантлив, я иду за ним. Если он в чём-то не прав, то позволяю себе оспорить его решения. - А как относитесь к современной трактовке классики, зачастую безумной? — И здесь все тоже упирается в талант. Как говорил Иосиф Бродский, все зависит от величия замысла. Если постановку делает талантливый человек, то она будет талантливой, а если бездарный – то бездарной. - Должна ли личная жизнь актера быть предметом обсуждения и тиражироваться в СМИ? — Хотелось бы, чтобы этого было меньше, но от этого никуда не уйдешь. Все равно какую-то часть жизни так или иначе приходится обнародовать. Но не стоит делать это своей профессией и на каждом углу трещать про свою личную жизнь. Мне кажется, актера нужно судить не по тому, где, с кем и как он живет, а по тому, что он делает на экране и на сцене.