"Банды Нью-Йорка" — вспоминаем яркую картину

Мировое кино подарило нам множество ярких и незабываемых фильмов, на которых мы выросли. В этой рубрике мы вспоминаем знаменитые картины прошлых лет и рассказываем о них все, что вы только хотели узнать.

Ирландцам никогда не было легко. Столетиями они страдали на родном острове, а когда голод прогнал их за океан, они вновь попали под власть англичан, переименовавших себя в американцев. Как ирландцы ответили на этот вызов судьбы? Они поселились в трущобах Нью-Йорка, создали мощные бандитские группировки и приобрели такое влияние, что начали определять городскую политику. Обо всем этом в 2002 году рассказал в размашистой криминальной драме мэтр голливудского кино Мартин Скорсезе. Его эпическая лента называлась «Банды Нью-Йорка».

Историю Нью-Йорка можно при желании рассказать как историю волн иммиграций и подпольного мира, который привозили с собой или создавали на месте свежеиспеченные американцы. Мартин Скорсезе вырос в Нью-Йорке во времена, когда Америка «переваривала» итальянских мигрантов и их мафию. В дальнейшем это обеспечило сюжеты для некоторых его фильмов. Но когда маленький Мартин бродил по бедным кварталам Нью-Йорка, он видел следы иного католического народа – здания, церкви, могилы ирландцев. И Скорсезе еще тогда, в детстве, заинтересовался, каким был Нью-Йорк, когда все боялись не итальянских, а ирландских гангстеров.

Центром притяжения ирландской бедноты и бандитов в XIX веке был район Манхэттена под названием «Пять углов». Он был построен в первой половине столетия как район для зажиточных горожан. Однако для сооружения «Пяти углов» пришлось осушить большой пруд, и эта сложная работа была произведена недостаточно качественно. Вода продолжала скапливаться на улицах и в земле, и жители района лишь в самую сухую погоду не утопали в грязи на немощеных тротуарах. Кроме того, повсеместно образовывались большие затхлые лужи, в которых жили комары. Для среднего класса такая жизнь была невыносима, и зажиточные горожане вскоре сбежали из «Пяти углов». Их место заняли массово, десятками тысяч прибывающие в Америку ирландцы, которые бежали от Великого голода в середине XIX века. Этот голод был отчасти вызван британским гнетом, а отчасти – массовым заболеванием и, соответственно, катастрофическим неурожаем картошки, которая была основной едой ирландцев.

Так квартал, который должен был радовать глаз, быстро превратился в пугающие трущобы. В то время во всем западном мире лишь бедные кварталы Лондона могли соперничать с «Пятью углами» по скученности населения и по концентрации нищеты, преступности и всевозможных пороков.

Помимо прочего, это был первый в истории Америки настоящий расовый «плавильный котел», потому что в «Пяти углах» селились не только ирландцы, но и чернокожие, которые в штате Нью-Йорк получили свободу в 1827 году. Прежде представители разных рас держались в США наособицу, но жители «Пяти углов» были слишком бедны, чтобы жить раздельно. Они могли позволить себе лишь крошечные уголки в переполненных доходных домах, порой переоборудованных из индустриальных зданий, и у них не было никакой возможности диктовать, кто будет жить рядом. Кстати, именно благодаря этому зародилась чечетка, которая соединила ирландские и африканские танцы.

Уровень преступности в «Пяти углах» был таким, что, как считается, ни один день не обходился без убийств, а прочие преступления никто особенно не считал. Еще хуже дело обстояло с медицинским уходом. В «Пяти углах» регулярно свирепствовали эпидемии, которые порой распространялись на весь город и вызывали ненависть к жителям района. Впрочем, их и без того было за что не любить. А многие ньюйоркцы ненавидели ирландцев просто потому, что те были иностранцами и католиками. Кроме того, ирландцы плохо знали или вовсе не знали английский. Основным языком мигрантов был ирландский, непонятный для англичан.

Разумеется, это была идеальная почва для организованной преступности. Ирландцы сбивались в банды, чтобы отбиваться от урожденных американцев, «крышевать» торговлю (прежде всего спиртным), делить сферы влияния… И по возможности грабить зажиточные районы, когда в городе начинались массовые беспорядки и полиция теряла контроль над ситуацией. Также банды в демократической стране, легко дающей иммигрантам право голоса, оказались мощным агентом влияния на выборах. Благодаря ирландским избирателям и ирландским бандитам в 1867 году членом Конгресса от штата Нью-Йорк стал Джон Моррисси, который был долгое время известен как боксер и главарь ирландской криминальной группировки. Он пришел к власти благодаря заработкам в игорном бизнесе. Интересно, что, даже будучи патентованным подонком, Моррисси жаловался на размах коррупции в Нью-Йорке и прилагал усилия, чтобы ее обуздать.

Десятилетия спустя, в первой половине XX века, изучением бандитской истории Нью-Йорка занялся журналист Герберт Эсбери. Он прославился как автор скандальных, зачастую разоблачительных статей об американском обществе. В 1928 году Эсбери опубликовал объемный труд под названием «Банды Нью-Йорка: Неформальная история подполья», который в основном был посвящен противостоянию американских и ирландских бандитов в XIX веке. Эта книга до сих пор считается обязательным чтением для любого, кто интересуется историей Нью-Йорка.

Мартин Скорсезе этой историей живо интересовался, и в 1970 году 28-летний постановщик впервые прочел «Банды Нью-Йорка». Книга его поразила и захватила. Эсбери описывал столь колоритные типажи, что они так и просились на экран. Но о создании фильма на основе «Банд» Скорсезе тогда мог только мечтать. В начале 1970-х ему было трудно найти деньги даже на скромный малобюджетный проект, а «Банды» требовали воссоздания давнишнего Нью-Йорка, который за сто лет практически исчез. Сохранились лишь отдельные здания того времени, да и те заметно изменились.

Скорсезе не забыл о книге Эсбери, но оставил ее до лучших времен. Лишь в 1979 году, после съемки знаменитых картин «Злые улицы», «Таксист», «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Бешеный бык», режиссер решился купить права на исследование Эсбери. Тогда он надеялся, что главную роль в экранизации сыграет его тогдашний любимый актер Роберт де Ниро – даром что он итальянец, а не ирландец.

Немногим ранее у Скорсезе были шансы найти средства на задуманную постановку, но Голливуд в то время как раз перестал доверять большие деньги артхаусным режиссерам и начал вкладываться в мейнстримное эскапистское кино вроде «Звездных войн». Рубежным событием стало фиаско вышедшего в 1980 году эпического вестерна Майкла Чимино «Врата рая». Картина о противостоянии мелких фермеров и крупных агробизнесов в Америке 1890-х собрала всего 3,5 миллиона долларов при бюджете в 44 миллиона долларов. Это был нокаут для карьеры Чимино, только-только прославившегося с мощной военной драмой «Охотник на оленей», и чувствительный удар для ближайших коллег постановщика вроде Мартина Скорсезе. Сценарий «Банд Нью-Йорка», который сочинил Джей Кокс, бывший кинокритик и будущий соавтор «Титаника», пришлось убрать в долгий ящик и годами никому не показывать.

Не сдавшийся Скорсезе повторно попытался заинтересовать крупные студии «Бандами» в начале 1990-х, после выхода его популярных лент «Славные парни» и «Мыс страха». Но тогда ничего существенного у него не вышло. Лишь когда в 1997 году «Титаник» Джеймса Кэмерона приплыл к рекордным сборам и в Голливуде решили, что дорогостоящие исторические эпопеи вновь стоит снимать, «Бандами» заинтересовался Джо Рот, тогдашний председатель правления Walt Disney Sudios.

Рот поначалу согласился вложить деньги своей команды в «Банды», но затем осознал, что с «семейным» диснеевским брендом задуманная Скорсезе жестокая взрослая лента никак не сочетается. Поэтому после долгих обсуждений и переговоров проект был переведен на студию Miramax, в распоряжение Харви Вайнштейна – того самого, которого недавно многие женщины обвинили в сексуальных домогательствах. Вайнштейн и прежде не считался человеком вежливым и церемонным, но Скорсезе он очень уважал, и работа с мэтром была для него воплощением давней мечты. По крайней мере, поначалу. Основным инвестором «Банд» стала американского компания британского продюсера Грэма Кинга Initial Entertainment Group, которая в дальнейшем работала со Скорсезе над лентами «Авиатор», «Отступники», «Хранитель времени».

Сценарист Джей Кокс увлекся «Бандами», потому что его дед был нью-йоркским полицейским и собирал газеты и книги о давнишней преступной жизни. Когда Кокс превращал документальное исследование в художественное повествование, он вдохновился песней Брюса Спрингстина Thunder Road, где были слова «молись напрасно о спасителе, который восстанет с этих улиц», и решил, что главным героем ленты будет «уличный спаситель» – молодой ирландский бандит, который объединит и возглавит ирландских преступников, чтобы отвоевать свое место под солнцем Нью-Йорка. Соответственно, главным злодеем картины станет влиятельнейший американский гангстер, пытающийся подмять под себя ирландцев из «Пяти углов».

У обоих персонажей были реальные прототипы. Прототипом главного героя по имени Амстердам Валлон стал уже упомянутый гангстер и политик Джон Морриссси (хотя у Амстердама и Джона не так уж много общего), а прототипом злодея Уильяма Каттинга по кличке Билл Мясник стал Уильям Пул, в самом деле известный как Билл Мясник, потому что он держал мясную лавку. Пул был лидером американской криминальной группировки в Нью-Йорке и политического движения, известного как «Партия незнаек». Странное название объяснялась тем, что эта организация возникла как тайное общество, и ее члены изначально по уставу должны были отвечать «не знаю» на сторонние вопросы об обществе. «Незнайки» были ярыми противниками католицизма и мигрантов-католиков, преимущественно ирландцев.

Между прочим, «Незнайки» помогли прийти к власти президенту Линкольну, и он никогда официально против них не выступал, хотя в частной переписке признавался, что терпеть их не может. Он с иронией писал, что скорее эмигрирует в «честную» деспотию вроде России, чем смирится с режимом «незнаек», которые на словах демократы, а на деле выступают за массовую дискриминацию белого населения.

Как и основанные на них персонажи фильма, Моррисси и Пул были злейшими врагами. Это не было секретом – их вражда постоянно освещалась в прессе. Закончилось все тем, что люди Моррисси застрелили Пула в баре на Бродвее. Убийцы были арестованы, но суд их оправдал, хотя вина преступников была очевидна. Да здравствует коррупция и криминальное давление на правосудие! В фильме бандитская вражда показана куда романтичнее и героичнее, поскольку Скорсезе и Кокс с самого начала планировали кино в духе вестернов, а не неприглядное реалистичное повествование, где все кажутся жрущими друг друга мерзкими пауками.

Кстати, обратите внимание на слово «застрелили». В фильме преступники преимущественно сражаются холодным оружием, что напоминает о средневековых баталиях, но на деле бандиты в XIX веке в основном погибали от пуль. Огнестрельное оружие было довольно дорогим, но для гангстера оно было незаменимо, и его старались иметь. Впрочем, тогдашние бандиты действительно отлично орудовали холодным оружием и голыми руками. Моррисси и Пул славились как боксеры, и многие их подельники участвовали в рукопашных поединках.

Пул был убит в 1855 году, но в фильме смерть Билла отнесена к 1863 году, чтобы гангстер погиб на фоне масштабного бунта, который произошел в Нью-Йорке, когда во время Гражданской войны Линкольн объявил о принудительном наборе в армию. От воинской повинности можно было откупиться за 300 долларов, что было неприкрытой дискриминацией бедняков. Поэтому в Нью-Йорке начались погромы и беспорядки, которые пришлось подавлять армии.

Для доработки сценария и подготовки к съемкам Скорсезе привлек в качестве соавторов Стивена Зэйллиана («Список Шиндлера») и Кеннета Лонергана («Анализируй это»). Лонерган в дальнейшем стал режиссером и получил сценарный «Оскар» за семейную драму «Манчестер у моря».

Как мы уже отмечали, изначально Скорсезе хотел снять в главной роли Роберта де Ниро. Рассматривались и другие кандидатуры, включая Малкольма МакДауэлла. Однако к концу 1990-х все они отпали по возрасту. Зато появилась новая яркая звезда – герой «Титаника» Леонардо Ди Каприо. Скорсезе с большим интересом следил за карьерой молодого актера, так как видел в нем «звезду поколения» калибра де Ниро. В свою очередь, Ди Каприо тоже стремился поработать со Скорсезе, причем именно над «Бандами Нью-Йорка». Проект заинтересовал его еще в начале 1990-х. Когда в 1997 году «Банды» с помощью Рота наконец-то сдвинулись с мертвой точки, Ди Каприо немедленно вписался в проект, и Вайнштейн его получил уже со звездой на борту.

Поиск актера на роль колоритнейшего Билла Мясника был не менее важной задачей. Если бы лента снималась раньше, то американского гангстера могли бы сыграть Уиллем Дефо или постаревший де Ниро. Но в конце 1990-х у Скорсезе был другой актер на уме – британский ирландец Дэниел Дэй-Льюис, которого он в 1993 году снял в исторической романтической ленте «Эпоха невинности».

Для режиссера было очевидно, что Дэй-Льюис превосходно справится с ролью, но в то время эксцентричный актер взял продолжительный отпуск от работы в кино и театре, чтобы… освоить профессию сапожника! Британец не горел желанием отрываться от своего хобби, но Скорсезе он не мог отказать. Дэй-Льюис очень уважал голливудца до съемок «Эпохи», и он не изменил своего мнения после того, как лента провалилась в прокате. Сейчас Ди Каприо утверждает, что это он убедил Дэй-Льюиса сниматься в «Бандах», но больше похожа на правду традиционная версия, согласно которой актер вернулся в кино после уговоров Скорсезе.

Как обычно в своей карьере, Дэй-Льюис подошел к работе над ролью с одержимостью фанатика. Он даже научился профессионально рубить мясо, причем с помощью нескольких мясников, одного из которых актер выписал из Лондона. В свою очередь, цирковые артисты научили Дэй-Льюиса мастерски метать ножи. Естественно, актер также штудировал все материалы, которые только мог найти, о жизни в Нью-Йорке XIX века и о тогдашних бандитах и трущобах. При этом он постоянно слушал песни Эминема, в которых он чувствовал браваду Билла.

Женщины играли значимую роль в «Пяти углах», и в сценарии нашлось место для главной героини. Это рыжеволосая красотка Дженни Эвердин, карманница и мошенница, которая входит в банду Билла, но влюбляется в Амстердама. Звезда «Все без ума от Мэри», «Ангелов Чарли» и «Шрэка» Кэмерон Диас в то время была на пике славы, и ей поручили перевоплощение в Дженни.

Британский мэтр Джим Бродбент сыграл Уильяма Твида по прозвищу Босс – одного из влиятельнейших и богатейших закулисных политиков Нью-Йорка XIX века. Твид опирался на голоса ирландцев, чьи представители тесно с ним сотрудничали, и он противостоял попыткам протестантов ущемить права католиков. В конце концов он умер в тюрьме, куда его посадили за колоссальную для того времени коррупцию. Говорят, он в общей сложности украл у налогоплательщиков 200 миллионов долларов – в деньгах середины XIX века! Правда, есть альтернативная точка зрения, согласно которой Твид воровал скромно и пал жертвой своих политических врагов, которые раздули из мухи слона.

Британский ирландец Лиам Нисон из «Списка Шиндлера» и многих других знаменитых лент сыграл в картине небольшую, но значимую роль. Он изобразил отца Амстердама, известного как «Священник» Валлон. Этот персонаж погибает в начале фильма от руки Билла Мясника, и в дальнейшем Амстердам не только отстаивает права ирландских бандитов, но и мстит Биллу за отца.

Джон К. Рейли сыграл полицейского Джека Малрени, который прежде был ирландским бандитом. Также бандитов-мигрантов сыграли Брендан Глисон, Генри Томас (повзрослевший герой «Инопланетянина») и многие другие. Особо отметим не особенно известную английскую актрису Кару Сеймур, потому что она изобразила реальную бандитку по кличке Мэгги Адская Кошка. Кстати, ирландские женщины не только сражались наравне с мужчинами в массовых разборках, но и создавали собственные женские банды, которые были боевым резервом мужских группировок. У некой Энн Уолш по кличке Боевая Энни во второй половине 1800-х было несколько сотен подчиненных, вооруженных дубинками!

Почему банда Валллона в фильме носит странное название «Мертвые кролики»? Это реальное название, возникшее в результате языковой путаницы. В переводе с ирландского языка и нью-йоркского сленга XIX века dead ráibéad значит «здоровенный громила». Если говорить по-английски и не знать, что могут значить эти слова, можно понять их как dead rabbit, «мертвый кролик». Судя по всему, это не было самоназванием банды Джона Моррисси, но именно так его ирландских бандитов называла пресса того времени. Считалось, что это самые жестокие парни в Нью-Йорке.

Мартин Скорсезе обожает снимать Нью-Йорк в Нью-Йорке, но в случае «Банд» это было невозможно. Трущобы XIX века давно исчезли, и их можно было лишь построить с нуля, как декорации под открытым небом. Для этого грандиозного строительства была выбрана знаменитая итальянская студия Cinecittà, которая располагается в Риме. Cinecittà была построена по приказу Бенито Муссолини, чтобы у великой итальянской нации было столь же великое фашистское кино. Но по иронии судьбы Cinecittà наиболее известна как студия, где после войны снимались многие масштабные голливудские ленты. Ее даже в определенный момент прозвали «Голливуд на Тибре». Впрочем, на ней работали и итальянские мастера – в частности, Федерико Феллини.

Как творец с итальянскими корнями, Скорсезе всегда был очарован Римом и итальянским искусством, и он с готовностью согласился построить свой Нью-Йорк в Риме. Это был настоящий город в городе, с десятками зданий разного достатка, от роскошного офиса Твида до жилья нищих мигрантов. Итальянский художник-постановщик Данте Ферретти опирался на фотографии, рисунки, описания старого Нью-Йорка, но многое было попросту придумано – из-за недостатка сведений или по художественным соображениям. Скорсезе хотел, чтобы его Нью-Йорк сам по себе производил сильное впечатление, а не просто был исторической подложкой для персонажей. В итоге удалось почти не использовать компьютерные декорации. Даже гавань Нью-Йорка была построена на берегу водоема на территории студии. Зато слон в фильме был компьютерный – Скорсезе не нашел в Италии дрессировщика с подходящим животным, и Джордж Лукас любезно предоставил своих аниматоров для изображения нужного толстокожего.

В работе над картиной участвовали эксперты по старому Нью-Йорку. Огромным подспорьем стала колоссальная коллекция бытовых артефактов (более 850 тысяч!), найденных археологами во время раскопок в «Пяти углах». К несчастью, эта коллекция хранилась в подвале Всемирного торгового центра, и она была уничтожена во время терактов 11 сентября 2001 года. Ферретти, Скорсезе и их коллеги успели изучить эти залежи исторических ценностей, а вот нынешним исследователям приходится полагаться на фотографии, съемки, описания и в некоторых случаях слепки.

Понятно, воссоздать нужно было не только внешний вид города, но и его население. В Италии были доступны только местные статисты, и пришлось попотеть, отбирая тех, кто был достаточно светлокожим и светловолосым, чтобы сойти за ирландца или англичанина. Издержки съемок за границей!

Как обычно при создании костюмного кино, огромное внимание было уделено воссозданию или придумыванию нарядов XIX века. Менее обычным было то, что Скорсезе попытался воссоздать акценты и сленг того времени. Для каждого из ключевых персонажей был придуман уникальный акцент, отражающий его жизнь. Скажем, Билл Мясник говорит как урожденный житель Нью-Йорка, Амстердам – как ирландский мигрант, долгое время проживший среди американцев, а в акценте Дженни чувствуется лишь небольшая толика ирландскости, поскольку она хоть и приплыла с матерью из Ирландии, но рано осиротела и жила почти исключительно с американцами. Все это учтено Тимом Моничем – видным голливудским экспертом и преподавателем всевозможных диалектов английского языка, от американских до африканских.

Пока картина снималась в Италии, Харви Вайнштейн ждал результатов в Америке. Его воодушевление сменилось негодованием, когда съемки затянулись (основная работа шла с конца августа 2000 года до середины апреля 2001 года) и когда бюджет вырос с изначально согласованных 83 миллионов долларов до 100 миллионов. Когда же режиссер представил продюсерам монтажную версию продолжительностью 3 часа 40 минут, у Вайнштейна «выбило пробки». Его прежнюю обходительность со Скорсезе как рукой слизало, и продюсер высказал все, что думает, в самых грубых выражениях. Вайнштейн всегда был сторонником экранной краткости, а постановщик предложил ему тягучее кино, которое лучше бы смотрелось, если бы его нарезали на куски и показывали как мини-сериал, по серии в день.

Тем временем случились теракты 11 сентября 2001 года. После них выпускать в прокат картину, в финале которой Нью-Йорк становится полем боя, было невозможно, и премьеру перенесли с декабря 2001 года на лето 2002 года. Это дало возможность Скорсезе как следует подумать над новым монтажом и сократить ленту почти на час, до 168 минут. Причем режиссер заявил, что не будет делать более полную версию для видео, потому что окончательный киновариант его целиком устраивает, а вырезанные сцены картине не нужны. Что ж, ему виднее. Чтобы продюсер не так сильно переживал из-за перерасхода бюджета, Скорсезе и Ди Каприо вернули по семь миллионов долларов из своих гонораров. Эти средства пошли на перемонтаж и прочую подготовку к прокату.

Доведение монтажа до ума потребовало дополнительных съемок, и небольшие фрагменты снимались вплоть до октября 2002 года. Соответственно, премьера была повторно перенесена на 20 декабря 2002 года. Это увеличивало шансы фильма во время «оскарной» гонки, так как чем ближе ко времени голосования лента выходит, тем она свежее в памяти членов голливудских гильдий. Вайнштейн хотел, чтобы картина вышла еще позже 25 декабря. Но на этот день была назначена премьера «Поймай меня, если сможешь» Стивена Спилберга с Леонардо Ди Каприо, и продюсера убедили, что двум картинам с одной звездой лучше слегка разминуться в прокате. Кроме того, «Банды Нью-Йорка» не очень подходили для рождественского релиза.

В итоге «Поймай меня, если сможешь» стал полноценным прокатным хитом, а «Банды Нью-Йорка» собрали 194 миллиона долларов и при бюджете в 100 миллионов долларов едва окупили затраты. Зато картина была номинирована на 10 «Оскаров». Правда, ни одной статуэтки создателям ленты не досталось. Даже Дэй-Льюис не получил награду, хотя потрясающе сыграл Билла Мясника.

Критики приняли фильм неоднозначно. С одной стороны, у картины было много сильных сторон, включая ту же игру Дэй-Льюиса. С другой стороны, в целом она получилась слабее, чем безупречные шедевры Скорсезе вроде «Таксиста» или «Славных парней». Казалось, что эпоху, которая редко попадает в объектив, можно было отразить мощнее и выразительнее. Довольно очевидным минусом постановки был Леонардо Ди Каприо, напрочь проигравший напору Дэй-Льюиса и утонувший в его харизме.

Тем не менее со своей главной задачей «Банды Нью-Йорка» справились. Они талантливо мифологизировали малоизвестный период истории мегаполиса и стали яркой, запоминающейся частью его экранной криминальной летописи. Возможно, кто-нибудь когда-нибудь снимет лучший фильм о том времени, но пока «Банды» уникальны и более чем достойны внимания. Важно лишь не использовать их как историческое пособие. Это не байопик, и в фильме много отступлений от фактов.