40 лет назад вышел первый фильм Вадима Абдрашитова «Слово для защиты», снятый на «Мосфильме».
А в этом году исполнилось 20 лет его картине «Время танцора», тоже «мосфильмовской». Да и вообще вся творческая жизнь режиссера связана с этой прославленной киностудией. Всего у Вадима Юсуповича 11 фильмов. Все они — это разговор со зрителем о наболевшем, попытка осмысления самых неприглядных сторон нашей действительности. К сожалению, новых фильмов Вадима Юсуповича мы не видели уже давно. В 2003 году вышла его картина «Магнитные бури», с тех пор он пока что ничего не снимал. Но Абдрашитов бодр и полон сил, он преподает во ВГИКе (среди его выпускников такие известные режиссеры, как Алексей Мизгирев и Петр Буслов), является бессменным членом жюри Международного фестиваля фильмов о правах человека «Сталкер». И зрители любят и помнят его кино, что подтвердила встреча с режиссером в Выборге на фестивале российского кино «Окно в Европу». Зал был полон, и зрители с интересом общались с мастером.
— Вадим Юсупович, расскажите, пожалуйста, о вашем первом фильме.
— Моя первая картина — «Слово для защиты». Там снимались Марина Неелова, Олег Янковский, Станислав Любшин. «Слово для защиты» — это история двух женщин, одна обвиняемая, другая адвокат. Обвиняемая шла по статье «покушение на убийство». Такая мощная драматическая пружина была внутри закручена. Играли Марина Неелова и Ирина Купченко, тогда совсем молодые, яркие, красивые, мощные. Начали работать, просто искры сыпались. И вдруг произошла катастрофа, которую я не пожелаю ни одному врагу, чудовищная катастрофа. Уже примерно одна треть картины была снята. И тут исполнительница главной роли, наша выдающаяся актриса Ирина Купченко заболела, ей запретили сниматься, запретили работать в театре. И картина остановилась, ее нет. Первый фильм, на «Мосфильме», боже мой! Меня вызывает генеральный директор, говорит «я сочувствую, картину закрываем, расформировывайте группу, это уже дело непоправимое». Я понимаю, что ситуация просто чудовищная. Мы ходим по коридорам «Мосфильма», ходим, ходим, что делать — совершенно непонятно. А у меня были такие опытные люди на картине, оператор Толя Заболоцкий, которые снимал многие фильмы Шукшина, художник Ипполит Новодерёжкин тоже работал с Василием Макаровичем. И мы придумали, как быть. Я прихожу к генеральному директору «Мосфильма» и говорю: «Мы беремся доснять картину в те же самые сроки на оставшиеся деньги, с другой артисткой». А я был такой — пришел во ВГИК после завода, где работал начальником цеха, привык преодолевать сложности. И убедил начальство. Мы заново начали все переснимать. Так появилась Галина Яцкина, актриса Ленкома. Она забросила семью, забыла про ребенка, про мужа, входила в роль и была в итоге снята в главной роли. Картина была сделана. К ней можно по-разному относиться, но в народе ее полюбили, посмотрели ее 35 миллионов человек, она получила премию. И Галя хорошо сыграла. Но у меня осталась эта часть, которую мы снимали с Купченко, мы решили ее сложить. Мы увидели все то же самое, те же декорации, тот же сценарий, режиссер, оператор. Партнеры остались те же — Янковский, Неелова. Все осталось тем же, просто поменялась актриса. Реплики те же и вроде про то же самое снималась. Но картина была другая. И не просто другая, а — о другом. С Ирой Купченко получалась картина про то, как, в общем, женщина духовно развитая задыхается в безвоздушном пространстве той безвременщины. А с Галей получилось про такую советскую женщину, которая вдруг почувствовала какой-то дискомфорт. Два разных сюжета, две разные истории. И я ощутил шкурой, что такое выбор актера. Когда вы утверждаете актера, вы должны знать, про что вы хотите снимать кино. Поэтому каждый раз утверждение актеров это такое тяжелое время, накладывающееся еще на типовое мужское малодушие, на необходимость сделать выбор.
— В этом году юбилей вашего фильма «Время танцора». Как создавалась картина?
— Картина снималась в тяжелые времена. Мы затеяли сложную историю, сложную по производству, было очень много экспедиций, снимали в Крыму, в Одессе, в предгорьях Грузии, переезжали с места на место в разные времена года, и летом снимали, и зимой.. Было очень туго с финансированием и это делало условия работы невыносимыми. Но, поскольку я, к счастью, имел дело с талантливыми людьми, все эти сложности были потом оплачены качеством.
В картине четыре актерских дебюта. Чулпан Хаматова, будущая звезда, впервые снялась. Андрей Егоров, Вера Воронкова, Юра Степанов. В театре они были уже известные актеры, но в кино снимались впервые. Я очень рад, что пошел на этот риск. Ощущение свежести, новые лица должны быть всегда.
Чулпан тогда была еще студенткой, совсем девочкой, выглядела лет на двенадцать. У меня уже была утверждена другая, очень хорошая актриса, прекрасно показавшая себя на кинопробах, и она была совершенно готова, ее уже, что называется, обшивали, уже готовили ее костюм. Но процесс поиска актеров я никогда не останавливаю — мало ли что случится. И вот мне принесли кассету, на которой среди многих театральных этюдов показалась такая травестийная девочка, — играла какого-то мальчишку. Была в штанах с лямками, — что-то клоунское, не имеющее совершенно никакого отношения к роли, о которой шла речь. Но там была эта магма таланта, было что-то интересное, что-то очень интересное. Я попросил привезти ее на студию. Вошла девочка, лет четырнадцати — черт возьми, думаю, очень молода. Стали говорить — и точно, талантливый человек, живая, интересная — талант, он чувствуется. Поговорили, и я ей сказал: «Чулпан, увы. Все-таки ты очень молода. А нам нужна не девочка, не девушка, а совсем молодая, но женщина. Так что ничего у нас с тобой не получится, но давай хоть попробуем». Позвали Юру Степанова, который уже был утвержден на роль, позвали Чулпан. И я ей еще раз сказал «Совсем молодая, но женщина». И дал им самую сложную сцену, я всегда даю сложные куски на пробах. Смотрю, что-то там такое происходит. Сделали вторую пробу, третью, прошли почти по всем сценам — и она убедила меня в том, что сможет это делать. И я к ужасу всей группы сказал, что мы прощаемся с прекрасной утвержденной актрисой, и будет играть Чулпан. А та актриса, которая была изначально утверждена, оказалась впоследствии ближайшей подругой Чулпан Хаматовой, — не разлей вода. Они потом совпали в «Стране глухих», вместе основали фонд «Подари Жизнь», это была Дина Корзун.
— Что для вас самое главное в кинематографе?
— Я абсолютно уверен в том, что кинематограф, будучи совсем молодым искусством, себя еще не проявил в полной мере. Я имею в виду киноязык как таковой. Возможности кинематографа использованы процентов на десять, это максимум. И когда ты находишь что-то такое и понимаешь, что это по природе относится к кино, тогда, получаешь безусловное удовлетворение. Такие категории как атмосфера, состояние, когда крупный план актера говорит больше, чем слова. Это все Кино.
