Дэвид Линч и его новый «Твин Пикс»

«Настоящее мучение сегодня», – жалуется Дэвид Линч, мелодраматично поправляя воротник рубашки, словно ребенок, которого насильно вытащили со двора, нарядили в парадное и повели в церковь. Когда ему задают очередной вопрос про работу или его самого, он закрывает глаза, опускает голову и молитвенно складывает руки, изображая приступ духовного недомогания. Линч ненавидит объясняться. Что еще хуже, для очередного раунда пресс-интервью, посвященных возрожденному «Твин Пиксу», ему пришлось нарушить свой дресс-код (брюки карго с широкими карманами, застегнутая на все пуговицы белая рубашка) и надеть галстук. Всем присутствующим очевидно, что он предпочел бы находиться в другом месте и заниматься там своими обычными делами: снимать кино, выстругивать стулья и табуретки, фотографировать заброшенные промышленные склады, рисовать голых женщин, размахивающих электрорезками. Всем, что укладывается в его привычный рабочий график и дает ощущение абсолютного контроля.

Те, кто знаком с творчеством Линча, знают, что контроль – это иллюзия. Комфортную рутину вашей жизни может в любой момент разрушить таинственный незнакомец, забравшийся в ваш дом, или странная видеокассета, приземлившаяся к вам на крыльцо, отрезанное ухо на лесной опушке или журнал GQ, попросивший об интервью и фотосессии. Неожиданное переплетение бытовой банальности и макабра, случающееся в самой радостной обстановке, при свете дня, составляет самую суть линчевского поворота сюжета. В этот момент привычная маска реальности соскакивает – и обнажает лабиринт безумия, который прятался за ней всегда и из которого запросто может выскочить надышавшийся амилнитрита Деннис Хоппер и начать нести пургу про ­кислое пиво. Логично ожидать, что человек, снимающий такое кино, сам окажется мрачным маньяком на манер Эдгара По – садистом-психопатом, вселяющим первобытный ужас на съемочной площадке. Но при нашем знакомстве Линч бодро салютует мне безо всякой иронии: «Приветики!» Все, кто с ним работает, хором твердят, какой он «солнечный», «позитивный» и «располагающий к себе». Звезда «Малхолланд-Драйва» Джастин Теру докладывает, что «у Линча искрометный характер. Хочется оказаться под куполом доброты, который он над вами строит». Певица и актриса Скай Феррейра, снявшаяся в новом «Твин Пиксе», утверждает, что Линч «в реальности очень веселый». «Все любят посмеяться, – вторит ей сам режиссер. – Ларри Дэвид умеет смешить, Альберт Брукс, Мел Брукс». И вдруг – чисто линчевский поворот сюжета: «Я люблю девочек, которые плачут».

УБИЙСТВО В ЛЕСУ

Прошло уже более четверти века с тех пор, как Линч населил наши телевизоры плачущими девочками из городка кофешопов и лесопилок, соединенного тайными нитями слез и кошмаров с миром демонов и черного вигвама. «Твин Пикс» – хрестоматийный трактат про монстров, прячущихся за благочинными фасадами одноэтажной Америки, – навсегда изменил представление о том, про что можно снимать сериалы. Отзвуки «Твин Пикса» легко обнаруживаются в «Секретных материалах», «Остаться в живых» и «Безумцах», а также в девяноста восьми процентах всех детективных сериалов про убийства в маленьких ­городках.

Новый сезон «Твин Пикса» знаменует возвращение Линча из самого длинного отпуска в его кинокарьере: он не выпускал фильмов со времен «Внутренней империи» 2006 года. Почему именно сейчас? Может, дело в том, что в последней серии «Твин Пикса» Лора Палмер говорит агенту Куперу: «Увидимся через двадцать пять лет»? «Есть подозрение, что Дэвид относится к числам и нумерологии очень серьезно», – подтверждает президент канала Showtime, инициатор возрождения «Твин Пикса» Дэвид Невинс. «Он почувствовал желание выполнить обещание Лоры». Удобное объяснение, хотя сам Линч утверждает, что успел давно позабыть об этой подробности.

ДИВНЫЙ МИР

«Мне нравится создавать на съемках обнадеживающую, дружелюбную атмосферу, чтобы актеры могли делать свое дело, не чувствуя страха», – теоретизирует Линч, перед тем как отправить очередного, ничего не подозревающего натурщика разыгрывать сцену из своего нового кошмара. Он, словно добрый пастырь, тщательно следит за всеми аспектами производства и не позволяет актерам пасть жертвами излишней осведомленности. Большинство ветеранов «Твин Пикса» узнали о том, что ­сериал возвращается, из интернета. Связавшись с Линчем по имейлу, в ответ они получили лаконичную реплику: «Увидимся очень скоро в прекрасном мире «Твин Пикса». Новым рекрутам проекта – Джеймсу Белуши, Майклу Сера, Роберту Форстеру, Скай Феррейре, ­Наоми Уоттс и даже «лучшей подруге» режиссера Лоре Дерн – прислали сценарии с вымаранными страницами, а непосредственное ­место съемок сообщали перед началом рабочего дня. Ничто не способно разжечь волшебную искру авторского кино так же ­сильно, как спонтанность и недоверие к ­внешнему миру.

«Да и не нужно, чтобы они читали сценарий полностью, – объясняет лучший друг всех актеров. – Они знают свои сцены, а когда мы начинаем работать, задают множество вопросов, на которые получают ответы». Линч резюмирует ситуацию в своем фирменном стиле: «Все получают то, что им необходимо». Наоми Уоттс называет работу с Линчем «игрой в пытки и загадки, но это приятная игра, в которой тот факт, что ты ни черта не знаешь, является частью веселья». Как и во всяких успешных садомазо-отношениях, эта игра держится на большом доверии друг к другу. «Он может дать очень простую инструкцию типа «Медленнее» или «В этой сцене дует ветер», – проясняет ситуацию Кайл Маклахлен (или не проясняет). За десятилетия совместной работы между Дэвидом и Кайлом возникло такое взаимопонимание, что часто им достаточно вместе помолчать после дубля.

«Все дело в нотах и паузах», – разъясняет природу рабочего ритма Линча Джеймс Белуши. И вспоминает, как автор «Твин Пикса» режиссировал сцену завтрака с участием его – суперсекретного! – персонажа. «Дэвид сказал: «Джим, он это проделывает каждое утро. Он любит кофе. Он наливает свой кофе. Хочет, чтобы в нем было правильное количество сливок. Чтобы в хлопьях было правильное количество молока. Он не хочет, чтобы хлопья были как каша, он хочет, чтобы они хрустели». Все получают то, что им необходимо».

ЗАКРОЙТЕ ГЛАЗА

Несуетная творческая метода Линча – прямая производная его увлеченности трансцендентальной медитацией, которую он практикует с 1973 года и одним из самых заметных пропагандистов которой является. В 2005 году он создал Фонд Дэвида Линча, с помощью коего проповедует медитацию людям всей планеты в качестве универсальной панацеи от всех бед, включая войны, сердечные болезни, перебо­и писательского вдохновения и карьерные неурядицы (а также стресс от съемок самого ожидаемого телесериала в истории). В результате линчевские актеры описывают работу с ним как визит в спа для прочистки мозгов, где они могут обрести покой и освобождение, претворяя в жизнь самую жуткую жесть во славу кабельного ТВ.

Такая любовь – редкость в мире авторской кинорежиссуры, мэтры которой – особенно мужского пола – всегда отличались презрением к актерам. Эрих фон Штрогейм муштровал своих как на плацу и орал на статистов, если кто-то из них забывал снять часы. Хичкок сексуально домогался до Типпи Хедрен – еще до того, как наслать на нее стаю кровожадных птиц. Дэвид О. Расселл третировал Эми Адамс. История кино учит: если хочешь выжать из актера максимум, унизь его, ну хотя бы чуточку.

«Что ж, если им это было нужно, то и ладно, – усмехается Линч. – Мне нравится думать, что всего этого можно добиться, не издеваясь над людьми. Многие вещи в мире построены на страхе, и это очень плохо. Люди живут в страхе, тащат свои страхи домой. Жены и мужья боятся, малые дети дрожат, чувствуя ужас родителей. Привнести в мир как можно больше позитивных ощущений – вот к чему надо стремиться».

После сорока лет блаженного купания в душевной атмосфере на съемочной площадке настала пора актерам платить Линчу той же монетой. Наоми Уоттс говорит, что ей пришлось приложить определенные финансовые и человеческие усилия, чтобы на время съемок «Твин Пикса» перевезти семью под спасительный «купол Линча». Любой из его постоянных актеров готов бросить все и «приехать куда надо», лишь бы принять участие в том, над чем в любой отдельно взятый момент работает их кумир. Шерилин Фенн называет себя и своих партнеров по фильмам режиссера «священной семьей». Сам Линч, однако, не склонен излишне поэтизировать реальность и отрицает наличие некоей глубинной, мистической связи: «Это прекрасно, когда с кем-то, кто отлично подходит на роль, тебе уже доводилось вместе работать. Что отнюдь не означает, что если ты с кем-то уже работал, то он идеально подойдет для роли».

НЕСТРАДАЮЩИЙ ХУДОЖНИК

Попробуйте отыскать следы тьмы, населяющей фильмы Линча, в нем самом, и вам придется цепляться за воздух. Сам создатель Лоры Палмер неоднократно отвергал мифологию «страдающего художника», утверждая, что на самом деле страдание мешает творчеству. Единственной манией, в которой он готов признаться, является его нелюбовь выходить в свет: «Я страдаю легкой формой агорафобии». Линч был женат четырежды, из чего можно предположить, что в некоторые моменты своей жизни он был не сильно счастлив. Плюс эти его обсессивные бытовые ритуалы (носить одну и ту же одежду каждый день, есть ту же еду, постоянное курение, никаких кухонных запахов в доме), намекающие на то, что из Линча, вероятно, вышел бы отвратительный сосед по комнате. Но куда важнее тот простой факт, что он старается работать столько, сколько это вообще по-человечески возможно. «Он творит искусство двадцать четыре часа в сутки, – восхищается Лора Дерн. – Когда вы у него в гостях, он либо строгает, либо пишет, либо что-то снимает, либо делает мебель в мастерской, рисует или снимает птиц». Это плюс медитация, плюс его ритуалы – кажется, Линч сделал все, чтобы закупорить все щели в своем бытии, откуда может просочиться тьма. «Дэвид – художни­к, который внутри себя борется с массой вещей, и ему удается претворить эту борьбу в искусство», – комментирует соавтор Линча по «Твин Пиксу» Марк Фрост.

Когда я пересказываю реплику Фроста ­самому Линчу, он уже не закрывает глаза­, изображая страдание, а просто смотрит в пол; кажется, первый раз по ходу нашей беседы он чем-то удивлен. «Я сильно люблю жизнь и по-настоящему счастлив, – говори­т режиссер­. – Интересно, что такое знает Марк, чего не знаю я? Зачастую, когда люди говорят такие вещи, они на самом деле ­говорят о себе».

В таком случае, если его жизнь не есть постоянная борьба с самим собой, разворачивающаяся за беспечным фасадом вечного бойскаута, то откуда тогда в его фильмах бесконечные убийства, жестокость и говорящие задом наперед карлики? «Оттуда же, откуда все остальные идеи – из общего поля идей, где их миллиарды. Миллиарды! – отвечает Линч, обрадованный тем, что мы, наконец, перешли с его персоны на метафизику. – Реализация потенциала человеческого существа скрыта в его безграничном подсознании. Наше сознание слишком невместительно, идеи могут пузыриться в его подкорке, пока вы не впустите их внутрь сознания. Вот почему в мультиках в такие моменты всегда загорается лампочка. Бум! Вы видите идею, вы ее схватили. Она прекрасна! Это может быть что угодно, но если это кинематографическая идея, то она тем более прекрасна. Вы влюбляетесь в то богатство способов, которыми кино может выразить эту идею. И тогда вы чувствуете, что ваш день удался».

МАЙКЛ СЕРА

актер «Он источает доброту и дружелюбие».

ДЖЕЙМС БЕЛУШИ

актер

«Круче Дэвида никого нет. Мы ему беспрекословно подчиняемся».

РЭЙ УАЙЗ

актер

«Я сказал ему: «Если будешь снимать продолжение «Твин ­Пикса», про меня не забудь. Он ответил: «Вообще-то твой персонаж мертв, но, думаю, у нас получится обойти это».

РОБЕРТ ФОРСТЕР

актер

«Художник понимает, зачем ему та или иная краска. Вы не знаете, зачем вы ему нужны, так же как пятно красной краски не знает, зачем оно в картине. Но Дэвид знает, зачем мы все там».

МАРК ФРОСТ

сценарист

«Дэвид, вопреки своему образу, не очень похож на обычного парня из соседнего подъезда».

ШЕРИЛИН ФЕНН

актриса

«Я ему плакалась о своих проблемах, а он бод­ро так сказал: «Шерилин Фенн, у тебя в голове бардак! Немедленно займись трансцендентальной медитацией!»

КАЙЛ МАКЛАХЛЕН

актер

«Я чувствовал себя благодарным просто за то, что был там и лицезрел его лицо».

НАОМИ УОТТС

Актриса

«Если он попросит, ­влюблюсь в кого надо».