«Верю в кино так же сильно, как другие — в бога»
В прокат выходят «12 мелодий любви» — 47-й полнометражный фильм живого классика французского кино Клода Лелуша. Слава и признание пришли к режиссеру еще в 1966-м — когда его мелодрама «Мужчина и женщина» не только выиграла «Золотую пальмовую ветвь» Канн и два «Оскара», но и стала одним из самых популярных в мире фильмов всего десятилетия. Более того, эта история любви двух рано овдовевших одиночеств — он соревнуется в автогонках, она работает со сценариями — и сейчас остается одним из самых выразительных образцов киноромантики, беззастенчивой, сентиментальной, обезоруживающей даже самых циничных зрителей. Прошедшие с премьеры «Мужчины и женщины» полвека не поколебали верность Лелуша найденной теме и интонации: он неутомимо снимает одну за другой истории о самых универсальных чувствах и явлениях на свете: любви и желании, жизни и смерти, сиюминутности счастья и неизбывности одиночества. Не исключение и «12 мелодий любви» — разыгранная десятком французских звезд, включая Жана Дюжардена, Кристофера Ламберта и покойного Джонни Халлидея, панорама страстей современных буржуа в двенадцати историях, которые разворачиваются на фоне джазового фестиваля в Бургундии с участием судей, адвокатов и проституток, бизнес-дельцов и санитарок, пожилой рок-звезды и целой бригады ее двойников. Перед выходом фильма в прокат «Лента.ру» поговорила о нем с Клодом Лелушем, заодно вспомнив его легендарную поездку в СССР в 20-летнем возрасте — с которой, собственно, и началась карьера одного из самых известных французских режиссеров. Из чего родилась идея «12 мелодий любви»? Клод Лелуш: Я уже очень давно хотел сделать кино о правосудии — и его обратной стороне, несправедливости. Меня всегда удивляло то, как легко люди оказываются готовы судить и осуждать окружающих. А ведь у абсолютно каждого из нас есть свой таинственный сад, сад души, где мы скрываем свои секреты, проступки, ложь и ее мотивы, — и это касается всех без исключения. Я хотел показать, что человек на скамье обвиняемых далеко не всегда является самым виноватым даже в зале суда, а все те, кто его осуждает, легко вскоре могут оказаться на его месте. Меня всегда очень сильно задевала несправедливость. Как можно судить другого человека, во всем равного тебе самому? Тем более, что тот, кого судят, неизбежно дегуманизируется этим процессом, опускается на ступеньку ниже тех, кто судит. Абсолютная правда. Да, конечно, хватает людей, представляющих реальную опасность. И мы нуждаемся в защите от них — но только если речь идет об экстремальных, крайних проявлениях зла. Во всех остальных случаях история всегда сложнее и многограннее, чем это кажется в зале суда или в чужих пересудах, если речь не об уголовном деле, а об обычных ситуациях из жизни. Лично я люблю жизнь со всеми ее неприглядными сторонами, со всеми людскими недостатками. Поэтому прихожу в ужас, когда замечаю, как быстро и бездумно люди судят других людей, как из этого осуждения рождается нетерпимость. «12 мелодий любви» появились именно из этих наблюдений — сначала придумалась история вокруг судебного процесса, а затем вокруг нее и все остальные сюжеты, которые составляют фильм. Почему вы решили остановиться именно на такой структуре — калейдоскопе из маленьких, объединенных лишь временем и местом историй, которые постепенно начинают пересекаться друг с другом? Я убежден, что всех нас связывает друг с другом невидимая нить. Именно эту нить я и хотел показать в своем фильме. Я хотел, чтобы «12 мелодий любви» говорили что-то не только о собственных персонажах, но и обо всех остальных, всех, кому не нашлось места на экране. В этом мире живет семь миллиардов людей. Это семь миллиардов чудесных, завораживающих историй. Каждый из нас — звезда своей собственной увлекательной истории, у которой к тому же есть семь миллиардов артистов массовки! (смеется) Мне именно поэтому всегда нравилось снимать ансамблевое кино. Я люблю фильмы, в которых ты никогда не бываешь один, которые густо населены персонажами. Нас на этой планете становится все больше — а чем больше людей, тем сложнее становятся некогда простые, заурядные вещи. Меня очень завораживает этот процесс. Жизнь вообще великий постановщик, одновременно режиссирующий семью миллионами историй. В моем фильме сюжетов всего двенадцать. Так что я режиссер довольно маленький. Большая часть этих сюжетов вращается вокруг темы романтических отношений. Кажется, любовь — тот базис, на котором строятся все ваши фильмы вот уже много десятилетий. Как думаете, почему? Все довольно просто. Любовь к другому человеку — это самое яркое, самое откровенное проявление любви к жизни как таковой. И я не устаю любить жизнь, мне еще ни разу это не надоедало. Люблю горы и море, люблю города и природу, люблю умных людей, а глупых — еще больше, ведь они куда смешнее и с ними веселее. Так что моей мотивацией всегда было желание делиться с окружающими этой любовью к жизни. Мы ведь так часто забываем, какое чудо — просто быть живым, и нуждаемся в том, чтобы нам об этом напоминали. Именно этим я и занимаюсь всю свою карьеру в кино. Ваши взгляды на сам кинематограф, на его язык и приемы, сильно изменились за те почти шестьдесят лет, что вы снимаете кино? Они меняются постоянно. Это естественный и вполне нормальный, как мне кажется, процесс. Всего у меня 47 фильмов — значит, я 47 раз вновь и вновь отправлялся учиться кино. По сей день я продолжаю познавать возможности кино, открывать для себя все новые и новые его грани. Искренне верю, что кино может изменить мир. Однажды появится фильм, настолько красивый, мощный, трогательный, что он изменит очень многое — в людях, в обществе, в мире в целом. А все те великие картины, что мы знаем, — своеобразные черновики этого будущего идеального фильма, наброски, с помощью которых кино к нему подступается. Мне очень интересно, кто этот фильм снимет, — но думаю, кем бы он ни был, это будет человек, который видел и хорошо знает все шедевры прошлого и настоящего, а значит, сможет извлечь из них эссенцию кинематографа, его душу. Верю в кино так же сильно, как другие — в Бога. «12 мелодий любви» начинаются с музыкального, по сути, эпизода — сцены на концерте Джонни Халлидея. Многие режиссеры этим эпизодом бы закончили фильм, воспользовавшись им как кульминацией. Почему вы решили с него, наоборот, начать кино? Чтобы так почтить память Халлидея? Не совсем. Я хотел таким образом уже в самом начале фильма показать зрителю, что мы все одинаково важны. Да, в этом эпизоде идет концерт, и на сцене звезда, притягивающая на себя все взгляды публики. Но моя камера почти все время обращена не на него, а на людей в зале. Конечно, всех на свете интересует частная жизнь той или иной знаменитости — я же в этой сцене хотел напомнить, что судьбы и истории обычных людей не менее интересны. Меня самого интересуют абсолютно все люди. Убежден, что жизнь и поступки каждого из нас влияют на всех остальных. Тот самый эффект бабочки в действии. Вообще, жизнь, по-моему, это игра — с одинаковыми для всех возможностями и правилами. Единственная ее проблема — те, кто играют не по правилам: шулеры, обманщики, манипуляторы. Ирония в том, что именно они чаще всего оказываются самыми киногеничными. Один из самых известных эпизодов вашей биографии — поездка в СССР в 1950-х и съемки спрятанной в рукаве камерой. Можете рассказать, как на вас повлиял этот опыт и то, что вы увидели в России? Мне было 20 лет, и я еще смотрел на все вокруг невинными, наивными глазами. Тогда я только вернулся из путешествия по Америке. Наверное, не нужно рассказывать, насколько разными тогда были Америка и Россия и как они противопоставлялись. И я решил, что мне необходимо понять, почему эти две страны, два народа так сильно друг друга ненавидят. А как это сделать, не увидев их собственными глазами? Америкой я был сильно разочарован. Они слишком сильно любят деньги! Даже судят других людей по тому, сколько у них денег. Путешествие в Россию было куда счастливее и вернуло мне веру в человечество, которую в Америке я растерял. Если бы мне пришлось тогда выбирать, где жить — в России или Америке — я бы точно выбрал Россию. Я очень многое в той поездке увидел и узнал — и это не считая прекрасного советского кино, которое я для себя тогда открыл и которое очень на меня повлияло, особенно Михаил Калатозов. Но главное, я понял, что для русских сердце важнее кошелька. Это навсегда расположило меня к вашему народу. При этом я счастлив, что родился французом, — золотая середина всегда нравилась мне больше любых крайностей, а Франция как раз во многих смыслах находится посередине между Россией и Америкой. Франция дала мне все — в первую очередь, свободу снимать такое кино, какое я хочу. Никогда бы не смог снять фильм в Америке — там всем правят продюсеры и кассовые сборы. Я же привык сам принимать все ключевые решения — и исходить в них из чувств, а не из расчета. «12 мелодий любви» выходят в прокат 8 февраля
