Режиссер "Советских хиппи" – о погружении в среду, ценностях и андерграунде СССР
В конкурсной программе V Международного фестиваля документального кино "Делай фильм" 20 апреля режиссер Терье Тоомисту представит свою картину "Советские хиппи" (Soviet Hippy). Терье – режиссер, антрополог, магистр в области энтологии и коммуникационных исследований Тертуского университета, работала над фильмом шесть лет. "Советские хиппи" – не просто попытка зафиксировать дыхание эпохи. Это еще и стремление понять, что заставляло молодых людей в СССР создавать свой мир, существование в котором было одинаково веселым, беззаботным и опасным. Обозреватель портала Москва 24 Алексей Певчев поговорил с Терье Тоомитсу для того, чтобы понять, что скрывалось за процессом создания фильма о жителях "земляничных полян". – Насколько ваш фильм, соответствует тому, что вы задумали в начале? Часто в процессе его создания вы отдавались на волю импровизации? – Вообще жанр документалистики подразумевает то, что в нем необходимо следить не только за беспрерывно меняющимися обстоятельствами, но и за тем, что меняется внутри тебя. Есть даже высказывание, что документальный фильм проходит через несколько этапов: этап планирования, этап монтажа и, наконец, тот момент, когда аудитория смотрит фильм. Так что, естественно, мои герои – российские хиппи – все эти годы, пока делался фильм, находились в определенном движении. Тем не менее, все были очень удивлены, когда продюсер Лиис Лепик нашел один из моих самых первых сценариев и обнаружил, что он в значительной степени совпадает с тем, что было задумано (несмотря на огромное количество монтажа). Мне кажется, что назвать процесс монтажа "импровизационным" довольно сложно. Все-таки здесь больше полагаешься на интуицию. Именно она является важным инструментом для изображения. Так что, монтаж— основной аналитический процесс. В нашем случае у меня все еще была антропологически обоснованная история о движении советских хиппи и их отношениях с режимом, которую я намеревалась описать в игровой, возможно даже психоделической манере. Когда редактор Мартин Мэнник получил награду за лучший монтаж на эстонском фестивале кино, он сказал, что сам монтаж этого фильма стало настоящим трипом (смеется). И он, безусловно, прав. – Все ли из задуманного вами удалось реализовать в рамках фильма? – Как режиссер я вполне довольна результатом, так как фильм дает общее, семиотически многослойное впечатление о движении хиппи в СССР. Как человек искренне интересующийся этой темой и как антрополог я всерьез переживала, что огромное количество историй и нюансов просто не могли вписаться в один фильм. Поэтому мне на разных этапах создания картины, приходилось принимать много болезненных решений. Конечно, в фильм не вошло многое, но были люди, с которыми не удалось пообщаться просто в силу того, что имелись определенные ограничения по времени и бюджету. Увы, таковы законы документального жанра – говорить "нет", приходится порой куда чаще, чем "да". Как бы ты ни любил свой материал. – Какие чувства вы испытываете к вашим героям в большей степени: восхищение перед людьми, положившими свою жизнь на борьбу за право жить по своим правилам, или жалость от того, что своими добрыми стремлениями и помыслами они ничего не изменили? – Я неизменно восхищаюсь людьми, способными оставаться при своих ценностях и принципах. Теми, кому удается придерживаться своего пути. Хиппи были людьми из этой категории. Будучи увлеченным пацифистом, таким, знаете, "внутренним хиппи", я, конечно, восхищаюсь теми, кто верил в мир, любовь и свободу. Теми, кто имел смелость не отойти в сторону, несмотря на все опасности. Некоторые из героев фильма стали моими друзьями, и общаясь с ними, я многому у них научилась. Мне не жалко их, но мне жаль, что обстоятельства сделали вибрацию хиппи такой тонкой, хрупкой и уязвимой. Тем не менее, все что им близко, существует и живет и, как кажется, достойно нашего внимания. – Очевидно, что хиппи из бывших прибалтийских республик СССР испытывали куда меньшее давление, чем их собратья из Москвы или Питера. Насколько, на ваш взгляд, разнилась "система" из России и "система" из более восточного региона СССР? – Действительно, социальная атмосфера в Прибалтике была более спокойной, хотя тот режим считался чуждым для большинства живущих здесь людей. Возможно, хиппи в странах Балтии были более политизированы. Среди нонконформистской молодежи в Советской Эстонии были те, кто, активно участвуя в "системе", старался отстраниться от обычных социальных норм. Конечно же, куда больше людей, страстно любивших ту же рок-музыку, при этом работали на обычной работе, был членами ВЛКСМ. Ну и были те, кто ловко балансировал между официозом и андеграундом. Пример этому – многие художники, музыканты, композиторы. – Какие эпизоды и общение с кем давалось вам наиболее сложно? – Потребовалось немало усилий, чтобы найти международных партнеров по финансированию проекта. В итоге появились инвесторы из Германии и Финляндии, что очень помогло. Тем не менее, бюджет все равно был минимальным, и часть команды денег не дополучила. Когда мы находились уже в процессе монтажа, я постоянно думала о том, как сложить паззл из всего снятого и понять, насколько силен потенциал уже сделанного. Поэтому в течении полутора лет я монтировала без выходных, что, конечно, было несколько утомительно. – По личному опыту знаю, что создание материала про субкультуру хиппи – задача крайне сложная. Первая причина – абсолютно разное представление людей о том, как все происходило. Вторая – каждый из них гораздо лучше, чем автор, знает, как это сделать. Сталкивались ли вы чем-то подобным? – Мне кажется, что это вполне нормальная ситуация. В памяти людей оценка всех процессов со временем может меняться. Способ запоминания и построения прошлого определяется нашей позицией. То же самое касается хиппи и их воспоминаний. В моих исследованиях мне в основном приходилось полагаться на устные истории и я должна была это четко учитывать. Кроме того, конечно я не претендовала на создание всеобъемлющего, объективного рассказа. Потому что это невозможно в принципе. – Большинство хиппи СССР предпочитали западную музыку. В вашем фильме в основном использованы записи андеграундных эстонских и русскоязычных групп. Это сделано, чтобы придать повествованию дополнительный колорит? – Использовать на 100 процентов музыку советского андерграунда было моим сознательным желанием. Я рассматривала ее как важное изобразительное средство хиппи и как серьезный пласт, который заслуживает более широкого признания на Западе. Там даже не знают, какие удивительные вещи создавали наши ребята! Я знала большинство из того, что было сделано в Советской Эстонии, но мне пришлось немало порыться в наследии российского музыкального андергаунда. К счастью, у меня было несколько хороших советчиков, таких как музыкант-меломан из Таллинна, Илья Богатырев. Он выкопал несколько треков, которые действительно звучат как забытые гимны хиппи и чудесно "работают" в фильме. Учитывая отличные отзывы о саундтреке, мы в конце лета выпускаем его на цветном виниле, чтобы сохранить это наследие и поделиться им с миром. – Упоминая одного из лидеров "Системы" Юрия "Солнце", вы аккуратно обходите вопрос: правда ли, что он привел хиппи на знаменитую демонстрацию 1 июня 1971 года и сам на нее не явился, так как был завербован теми, кто планировал эту акцию? – О тех событиях в июне 1971 года в Москве есть много историй и немало спекуляций на этой теме. Действительно, одна из них повествует о том, что "Солнце" был завербован, чтобы инициировать этот сбор. Тем не менее, обладая той информацией, которую мне удалось собрать, не думаю, что это было так. "Солнце" инициировал демонстрацию, получил на нее разрешение, но был задержан по пути. Он хотел, чтобы хиппи получили некоторый социальный кредит доверия и заявленная цель демонстрации – марш против войны во Вьетнаме, действительно была согласована с советскими официальными властями. Все пошло иначе, в результате движение хиппи стало более радикальным. В фильме я придерживалась этой версии и думаю, что она наиболее правдива. – Мы с вами – жители некогда единой страны, сейчас беседуем по-английски, но у нас немало общего. В понимании общих постулатов мира и любви хиппи всех бывших республик тоже были едины. Что изменилось сейчас? – События на Украине, конечно же, создали напряженность в постсоветских цепях хиппи. Есть те, кто все еще и всегда против войны и против любого авторитарного правления. Как вы помните, украинские хиппи, такие как, например, Алик Вудихильд, разочарованные отсутствием протеста среди своих сверстников в России, не присоединится к своим друзьям в их поездке в Москву на "Всемирный день хиппи" 1 июня в наше время. – Насколько то, что происходит в Царицыне во Всемирный день хиппи 1 июня, может вернуть хотя бы ненадолго атмосферу тех лет? – Думаю, что вибрации хиппи не знают ни времени, ни места. Сбор 1 июня в Москве – это лишь одно из тех пространств, где это максимально ощущается. Речь не идет о том, чтобы вернуться в атмосферу прошлого, а в присутствии того состояния в наши дни. Большинство детей, приходящих в Царицыно 1 июня, мало что знают об истории хиппи. Несмотря на то, что строй в России изменился от государственного социализма к свободному рыночному капитализму, внутренняя система все равно существует. Учитывая насилие и жесткое авторитарное правление во многих частях мира и микроагрессию и насилие в семье, которые очень часто встречаются в повседневной жизни, я считаю, что поднимать тему пацифизма нужно постоянно. – После фильма "Советские хиппи" планируете вы ли снимать что-то, касающееся неформальных движений в СССР? – После хипповских "Мира и Любви" хочется еще больше любви. Мой следующий исторический проект будет посвящен советской эротической культуре. Так что если у кого-то остались какие-то визуальные архивы (старая фотография, домашние фильмы, фильмы) или интригующие истории об эротической культуре и сексе в СССР – сообщите мне, пожалуйста!
